Amargo - Хогвартс. Альтернативная история.

Слушая Хагрида, я не мог не думать о Кэрроу и Тейлоре. В газетах писали, что суд над Пожирателями должен начаться осенью, и хотя в это время я вряд ли буду здесь и не смогу следить за его ходом, не стоило сомневаться, что оба они получат по полной программе, а Тейлор вообще никогда не выйдет из тюрьмы.

В тот момент я признал существование еще одного вопроса, на который у меня не было точного ответа. Хочу ли я его знать? Не проще ли оставить все как есть, в состоянии приятной неопределенности, и в зависимости от настроения предпочитать то один, то другой вариант? Однако спустя несколько дней, проведенных за книгами и конспектами, я решил — такими знаками пренебрегать нельзя. Я мог бы не попасть в тюрьму, или Тейлор мог бы ничего мне не рассказывать, оставив свои гипотезы при себе. Но я оказался в Азкабане, а Тейлор не стал молчать, и раз уж я теперь на свободе, истину необходимо выяснить.

До сих пор я говорил — как себе, так и другим, — что не хочу знать, кто мои родители, поскольку с самого детства представлял их безынтересными, скучными обывателями, которые в своей жизни не сделали ничего запоминающегося — ни хорошего, ни плохого, — и в этом незнании чувствовал себя свободным от того унылого будущего, которое в этом случае могло меня ожидать. Однако теперь все выглядело иначе. Хотел я того или нет, я все равно воплощал карму своего рода, но этот род трудно было назвать безынтересным.

В китайский квартал я собрался после того, как получил из университета ответ на свою заявку о поступлении, представлявшую собой копию аттестата. В присланном конверте находилось подтверждение того, что меня внесли в списки абитуриентов, и расписание экзаменов.

В день моего отбытия в Лондон монах появился вновь. Он молча наблюдал за сборами, и когда я начал надевать футболку, вдруг спросил:

— А для тебя?

— Что? — не понял я.

— Для него — инструмент, а для тебя? — повторил монах.

"Очень вовремя", недовольно подумал я, однако ответил:

— Поскольку я тебя нарисовал, в некотором смысле ты — часть меня, а к себе я хорошо отношусь.

— Ты меня запугивал, — напомнил монах.

— Тогда зачем вернулся? Оставался бы там.

Монах молчал.

— Знаешь что? — сказал я. — Мне, честно, все это надоело. Я просто хотел оставить связь со школой, побольше узнать о тех картинах, где ты сейчас живешь, но если Дамблдору такое положение дел кажется угрозой…

Подойдя к рамке, я снял ее со стены и взял палочку.

— Думаю, лучше мне освободить тебя от такого непростого выбора. — Я направив палочку на камин, и между сложенных в нем поленьев заплясали язычки пламени.

— Эй! — опасливо прохрипел монах, косясь на дрова. — Ты что задумал?

— Берегись, — предупредил я его и бросил картину в огонь. Монах взвизгнул и исчез с полотна.

— Вынь! — истошно завопил он. — Вынь! Вынь!

Немного подождав, я вытащил картину и положил ее на стол. Слабое пламя не успело тронуть ни раму, ни холст. Монах осторожно выглянул из-за рамки, проверяя сохранность полотна, а я погасил огонь и отправился по своим делам, оставив монаха приходить в чувство.

Аппарировав к "Дырявому котлу", я вышел из зоны чар, наложенных на его вход, и смешался с лондонской толпой, без всяких заклинаний ощутив себя настоящим невидимкой. Хотя расстояние до китайского квартала было неблизким, я решил добраться до него пешком, с удовольствием осматривая город, который не видел столько лет.

Вход на главную улицу венчала высокая голубая арка, украшенная узорами и золотыми иероглифами. Принадлежавший Ма ресторан был не самым шикарным и находился довольно далеко. Вместе с туристами, любителями китайской кухни, а также с жителями этих мест я направился вперед, не слишком представляя, как себя вести и чем объяснить свой визит.

На ресторан Ма указывала синяя вывеска с белыми иероглифами. Небольшой зал сохранился точно таким, каким я его помнил. Сейчас, в разгар дня, здесь было почти пусто, лишь несколько столиков оказались заняты одинокими посетителями. У железной двери, за которой находился второй зал для особых гостей, еще меньше этого, скучал охранник. Когда я вошел, ко мне подошла девушка-официантка, но прежде, чем она успела что-то сказать, я спросил:

— Где хозяин?

— Хозяин? — девушка обернулась к охраннику и что-то сказала по-китайски. Тот неторопливо встал и двинулся к нам.

— Зачем тебе хозяин? — заговорил он. — Иди отсюда, пока цел. Слышишь? Давай, проваливай.

— Хозяина позови, — сказал я ему и достал палочку. Девушка отскочила назад, в испуге прижав ладони к лицу, а охранник резко остановился и хлопнул себя по карманам. Я направил на него палочку.

— Быстро!

Посетители оторвались от своих блюд и встревожено следили за происходящим, но если и были колдунами, то не спешили вмешиваться, ожидая, чем кончится дело. Впрочем, звать никого не пришлось. В этот момент из второго зала появился сам старый Ма. За прошедшие годы он ничуть не изменился, оставаясь все таким же морщинистым, сутулым, с длинной, но аккуратной бородой.

Увидев, что происходит в ресторане, мистер Ма ошеломленно замер. Потом его лицо начало темнеть, голова затряслась, и старик принялся яростно вопить, размахивая кулаками. Кричал он на китайском, но хотя я не понимал ни слова, интонации безошибочно указывали на то, что мое появление его не обрадовало.

— Опустите, опустите, — зашептала девушка со слезами на глазах. — Вы оскорбляете хозяина!

— А он оскорбляет меня! — рявкнул я. — Он знает английский и пусть говорит на нем, чтобы я понимал!

— Тут нельзя с оружием, это приличное место, — жалобно причитала девушка. Ма продолжал кричать, но к этому времени уже немного сбавил обороты. Наконец, он послал охранника обратно к двери, махнул официантке, чтобы та отправлялась к посетителям, и приказал мне на английском:

— Убери.

Не слишком охотно я спрятал палочку. Старик проследовал в сторону кухни и подсобных помещений, свернул в коридор к лестнице на верхние этажи и направился к задней двери, выходившей на соседнюю улицу, куда грузовики привозили продукты и где парковались машины некоторых гостей, посещавших второй зал и не желающих, чтобы их видели в ресторане. Мы остановились у самого выхода, рядом с грудой пустых ящиков и двумя пластиковыми креслами, где время от времени повара устраивали себе перекур.

— Зачем явился? — враждебно спросил мистер Ма.

— Тейлор мне все рассказал, — в тон ему ответил я. — Он ведь к вам приходил, верно?

При упоминании о Тейлоре лицо Ма вновь начало темнеть.

— Моя дочь опозорила свою семью, — резко проговорил он. — Вокруг было столько достойных мужчин, а она предпочла им варвара! Мы говорили — он чужой, он тебе не пара, но она такая упрямая, не слушала ни отца, ни мать, делала что хотела. Вот и сделала! — Ма обвиняюще ткнул в меня пальцем. — Скоро она поняла, что за ненадежный тип твой отец, но к тому времени было уже поздно… Этому мошеннику хватило наглости явиться сюда и задавать о тебе вопросы, а теперь и ты вслед за ним притащился? Чего ты хочешь? Денег?