Amargo - Хогвартс. Альтернативная история.

"Неужели Пирс — такое трепло", подумал я разочарованно и спросил:

— Откуда ты знаешь, что я ему наговорил?

Нотт повел плечом:

— Я же тебе объясняю: Хогвартс — это тесная община, здесь всё про всех знают. Тем более о личных скандалах. Если тебе это так важно, мне рассказал Малфой. А кто ему — понятия не имею.

"Вряд ли это был Пирс, — решил я. — Они с Малфоем не общаются. Наверное, Нордманн как-то разузнал, по своим каналам".

— Ну и что ты хотел сказать? Учитывая то, что я ему наговорил, он что теперь, стал моим кровным врагом?

— Примерно, — сказал Нотт. — Снейп — мужик злопамятный, так что старайся его больше не злить и вообще веди себя тихо.

— Да он и так на меня смотрит, как на пустое место, — уныло произнес я. — Уж лучше б ругал.

— Он знает, как достать, — ответил Нотт. — В твоем случае ругань не помогла бы — ты слишком хорошо учишься. Так что ругает он Поттера с Лонгботтомом, которые в зельях ни бум-бум. А тебе, Ди — полный игнор. И нельзя сказать, что это не эффективно. Вон ты в какую депрессуху впал.

Это было верно. По мере приближения весны я все сильнее чувствовал, что из-за такого поведения зельевара лишился чего-то очень важного для себя. Однако наступил день, когда я, наконец, по горло был сыт своими переживаниями и решил: нечего так убиваться из-за того, что Снейп на меня смертельно обижен. Я постарался отвлечься тем, что загрузил себя под завязку учебой, наверстывая астрономию и историю, и однажды, пребывая в особенно хорошем настроении, отправился в зал учиться вызывать патронуса.

Первую половину занятия я посвятил концентрации, разогревающим упражнениям и изучению тибетского знака, насылающего на объект плесень. Теперь я испытывал все тибетские заклинания на мышах, которых наловчился делать, и заклинание плесени, как ни странно, можно было с успехом применять в качестве боевого. Рисовать это краткое заклинание было секундным делом, а его эффект оказывался сногсшибательным в буквальном смысле слова. Плесень прорастала внутри и снаружи мыши, мгновенно лишая ее притока воздуха и вызывая паралич сердца. Я так увлекся этим занятием, что на некоторое время позабыл о патронусе, а когда вспомнил, свободного времени до отбоя оставалось уже очень мало. Ладно, решил я, попробую хотя бы разок…

Я освободился от мыслей и эмоций и постарался найти воспоминание, на которое можно было опереться в вызове патронуса. Что вызывало во мне положительные эмоции? В детстве я радовался, когда меня оставляли в покое. Живя на улице, я радовался часто, но сейчас эти радости казались мне слишком незначительными. Здесь… возможно, тот момент, когда Дамблдор подарил мне первый подарок на день рождения?

Я постарался точно вспомнить свои ощущения, вытянул палочку и крикнул:

— Expecto patronum!

Из палочки вырвалась серебристая молния, но никакого животного не появилось. Я сосредоточился, снова подумал о том восторге, с которым встретил подарок, и повторил заклинание. На этот раз серебристая молния оказалась чуть сильнее, но все опять-таки ограничилось только ею.

Несколько минут я экспериментировал с самыми разными воспоминаниями, но большинство из них не вызывали даже намека на результат. В конце концов я преисполнился уверенности, что заклинание патронуса мне попросту недоступно. В моей жизни не оказалось ни одного стоящего положительного момента: либо они были не самыми важными, либо эмоции были недостаточно сильными, но так или иначе, вызвать патронуса у меня не получалось.

— Ну конечно, — говорил я самому себе, в досаде расхаживая по залу. — Хорошо Люпину рассуждать — второе "я", позитивные эмоции, животные-защитники… Вон у него какой волк! Значит, было что-то, пусть даже он сто раз оборотень! А что у меня? Какая-то жалкая молния! И вообще, что за год такой… у Хагрида гиппогриф под судом, Снейп меня ненавидит, у Дамблдора я на заметке, Макгонагалл так выдает задания, будто одолжение делает… Хорошо хоть Флитвик еще не взъелся. И этот проклятый боггарт, ну зачем только он вылез!

Внезапно я замер. А может, стоит попробовать иначе? Если у меня не получается с положительными эмоциями и воспоминаниями, вдруг получится с отрицательными? Я вновь сосредоточился, подумал об убитом старике и махнул палочкой:

— Expecto patronum!

Вырвавшаяся из палочки молния на этот раз оказалась фиолетовой, со светло-малиновым сиянием вокруг центральной части. Она мгновенно начала меняться, и через секунду передо мной возникло темное, почти черное существо под два метра ростом. Существо стояло на полусогнутых ногах и в целом напоминало человека, с которого содрали кожу и мышцы, оставив один скелет и сухожилия. Однако его детальное строение не было человеческим. Из позвонков торчали короткие острые шипы, грудная клетка казалась длиннее, руки, прижатые к ребрам и согнутые в локтях, заканчивались цепкими пальцами с большим, нежели у человека, числом фаланг и черными когтями, как у оборотня. Голова этого существа была очень длинной, слегка изогнутой, вытянутой вперед и назад, как молот, и спереди оканчивалась пастью, усеянной острыми, похожими на акульи зубами. Недалеко от рта примостились маленькие алые глазки.

Существо зашипело и слегка повернулось в мою сторону.

— Эй, — я поднял палочку. — Даже не думай!

В ту же секунду патронус бросился на меня, сделав это настолько молниеносно, что я даже не заметил его движения. Мощный удар сбил меня с ног. Люпин ничего не говорил о том, что патронусы обладают массой!

Я тут же откатился в сторону и замахал на патронуса палочкой:

— Пошел вон!

К моему невероятному удивлению, патронус исчез — пусть не сразу, не мгновенно, но, тем не менее, он растворился в воздухе, и судя по щелканью челюстей, был крайне недоволен тем, что его прогнали. Слегка повеселев, я поднялся с пола, недоумевая, что это за патронус такой, если он нападает на своего создателя? И как он будет защищать меня от дементоров, если мне самому впору от него защищаться?

Я решил вызвать его еще раз, заранее приготовившись к возможному нападению. У меня создалось четкое ощущение, что патронус отлично запомнил нашу предыдущую встречу и теперь не стремился нападать с ходу. Он осторожно ходил по залу, поглядывая в мою сторону, а я следил за ним, помахивая огненной плетью и таким образом предупреждая, что приди ему в голову на меня прыгнуть, пусть не ждет пощады.

Однако он все же выбрал момент, когда я на секунду потерял сосредоточенность, подумав, что сейчас, наверное, уже поздно, и мне пора уходить. Я не успел среагировать на его прыжок и снова оказался на полу, а патронус вцепился когтями мне в плечи и занес надо мной длинную голову, словно зубастый топор.

— Вон! — заорал я и махнул палочкой, напрочь позабыв о том, что в данный момент она работает как плеть.