Amargo - Хогвартс. Альтернативная история.

После обеда я занимался уроками, либо сидя в библиотеке, либо уединяясь в лаборатории. Работу по трансфигурации я тоже выполнял там. В качестве животного для послойной трансфигурации я выбрал волка. Несмотря на то, что я не видел Люпина вот уже полтора года, он не выходил у меня из головы. Мне так и не удалось полностью принять его негативное отношение к собственной двойной природе. Не может быть, чтобы не существовало золотой середины, размышлял я. От себя невозможно спрятаться, невозможно подавить часть собственного "я" без ущерба для психического и физического здоровья. Как там влияет волчеборец на состояние оборотня в полнолуние?..

Незаметно для себя я втянулся в изучение зелья, которое принимал Люпин и другие оборотни, чтобы не болтаться всю ночь по полям и весям, а спокойно спать. Оно было почти идеальным успокоительным, предназначенным для того, чтобы сдерживать в оборотнях агрессию. Однако ни один его ингредиент не влиял на анатомию и физиологию превращения. Обложившись специальной литературой, я выискивал какие-то вещества, способные блокировать пусковые механизмы трансформации, но оказалось, что не один я был такой умный — пару лет назад этой проблеме посвятили целый номер "Вестника зельевара", так и не придя ни к какому выводу относительно возможности подобной блокировки.

Помимо темы оборотней, я активно изучал эльфийскую магию и в особенности историю магических контрактов. Мне хотелось разгадать тайну дистанционного вызова эльфа-слуги хозяином, а для этого надо было исследовать принципы эльфийской аппарации и сравнить их с принципами аппарации обыкновенной. Мадам Пинс от моих запросов приходила в полнейшее недоумение.

— Вы что, собираетесь в следующем году сдавать Ж.А.Б.А.? — как-то раз осведомилась она, положив передо мной на стол шесть книг по аппарации и юриспруденции, которые я заказал.

— Нет, — удивился я. — Это для работы, которую я пишу…

— Вот я и говорю, — продолжила мадам Пинс, занося названия взятых книг в мою карточку. — Такие книги на седьмом-то курсе редко кто читает… Хотите потом в адвокаты идти?

Я отрицательно помотал головой — этого еще не хватало!

— И как вы только справляетесь? — чуть мягче произнесла мадам Пинс, взглянув на меня поверх очков. — Я смотрю, вы всегда чем-то заняты… нехорошо так загружать ребенка на каникулах. Лето предназначено для отдыха; даже преподаватели отдыхают, а вы только и знаете, что книги читать да зелья варить.

— Я отдыхаю, — уверил я ее. — Например, когда варю зелья, отдыхаю от книг, а когда кормлю животных, отдыхаю от всего остального. Отдых ведь не означает безделья.

— Безделье — не так плохо, как вам сейчас кажется, — вздохнула библиотекарша. — Поверьте, Линг, однажды вы будете вспоминать о школе как о единственном времени в своей жизни, когда можно было хоть немного побездельничать.

В середине августа я отправил Клайву Пирсу посылку. Выбрав из своих новых работ два портрета, я как следует упаковал их и приложил небольшое письмо, в котором объяснял, что после некоторых событий в последние дни учебы (я был уверен, что Пирс расскажет отцу о Круциатусе) мой стиль немного изменился, и теперь я рисую вот так. Интересно ли ему это? Нужны ли ему такие работы? А если нет, не мог бы он написать, что ему не нравится? С замиранием сердца я следил, как две большие совы с посылкой в лапках держат путь на северо-восток и исчезают в ясном утреннем небе. После этого я вернулся в школу и отправился завтракать.

Вторую половину дня я посвятил работе в Выручай-комнате. С некоторых пор мы с патронусом изменили наш традиционный способ тренировки. После вызова патронуса я оставлял палочку на книжной полке и выходил против него с голыми руками. Поскольку он больше не пытался меня убить, максимум, что меня ожидало, это раны от его когтей, а останавливать кровь я давно уже научился. Суть упражнений сводилась к тому, чтобы выработать быстроту реакций. После сражения с Хмури я осознал, насколько несовершенной защитой является плеть — она пропускает все более-менее серьезные заклинания, от которых приходится уворачиваться. Плеть предназначалась для атак, а не для обороны, и мне казалось необходимым отточить технику уклонения от заклятий, для чего я вновь использовал патронуса. К концу таких упражнений я обычно оказывался весь в синяках и порезах от его когтей, потому что тягаться в скорости и реакции с быстрой тварью было бессмысленно.

Через пару часов тренировки я оказался совершенно измотан, зол и залит кровью. Решив, что на сегодня с меня хватит, я кое-как затянул раны, привел себя в относительный порядок и вернулся в гостиную. Ночью я наконец-то убрал расставленные повсюду картины в специальным образом заколдованную папку, где внутреннего пространства было гораздо больше, чем казалось снаружи. Запихнув ее под кровать, я вытащил из рюкзака анатомический атлас оборотней и специальный номер "Вестника зельевара", посвященный волчеборцу и его вариантам. Остаток ночи я посвятил изучению мудреной статьи о влиянии резкого падения серотонина в мозге оборотня на повышение агрессивности в первые часы после трансформации. Под утро я перестал что-либо понимать в схемах и формулах и решил, что ближе к концу недели надо устроить себе небольшой выходной и полетать на Файтере.

В тот день, на который я запланировал полет, Пирс-старший прислал мне письмо. Он извинялся за то, что не ответил сразу — письмо получила жена, поскольку самого его в Британии не было. "Трент — писал он, — поделился со мной возможной причиной столь разительной перемены в вашей технике и содержании работ. Присланное чрезвычайно впечатляет, и я хотел бы видеть больше, чтобы составить максимально объективное мнение о вашем новом стиле… Однако хочу предостеречь вас. Безусловно, вы знаете, что это заклинание закольцовывается и может быть снято только другим человеком. Люди, испытывавшие на себе действие подобных заклятий, сходили с ума, если подвергались ему достаточно долго. Пожалуйста, не используйте его каждый раз, когда вас настигнет творческий кризис: художники-безумцы давно уже не пользуются такой популярностью, как раньше — возможно, потому, что в наше время их развелось слишком много. С уважением, Клайв".

Его предостережение порядком меня повеселило. "Неужели он думает, что я получил удовольствие от Crucio!", усмехался я, направляясь в лес к Файтеру с пакетом, наполненным кусками свежей печенки. Добравшись до пастбища, я скормил фестралу весь пакет, а потом забрался ему на спину и сказал:

— Давай-ка на этот раз слетаем к озеру. Мы еще не были у самых дальних гор.

Файтер разбежался и поднялся в воздух. Мы полетели обратно к замку и за несколько минут преодолели путь от пастбища до хагридовой берлоги, на который я потратил почти полчаса, после чего стремительно помчались над водной гладью к далеким горам. Мне хотелось снова увидеть похожих на сатиров горных существ, однако на этот раз нам не повезло. Безрезультатно покружившись над крутыми утесами, мы опустились на незнакомую поляну, где Файтер немного отдохнул. Я побродил по окрестностям в поисках чего-нибудь интересного, но нашел только гнездо нюхлей, которые при виде меня бросились врассыпную. Вернувшись на поляну, я вскарабкался на Файтера, и мы отправились назад.