Валерио Эванджелисти - Обман

Она кивнула и взяла с конторки маленький пузырек, обернутый в пергамент. Мишелю было достаточно повертеть его в пальцах.

— Содержание белены сильно завышено. Это чистый яд, — передернувшись, прошептал он, — Пентадиус стремится избавиться от создателя «Ока». Но почему он не использовал что-нибудь попроще?

Он вернул флакон девушке и наклонился над стариком.

— Мессер Пьерио, вам, случайно, не снились странные сны, не было ли кошмаров или видений?

Рот старика наполнился слюной, которая рекой сбегала на подушку. Он закрыл глаза.

— Он вернулся, — пробормотал старик, и внутри у него что-то заклокотало.

— Кто вернулся?

— Ульрих… Ульрих из Майнца.

У Мишеля перехватило дыхание. Волна ужаса захлестнула его, по телу пошли мурашки.

— Откуда вы знаете? — спросил он, стараясь унять дрожь в прыгающих губах.

Старик, казалось, его не слышал и ответил невпопад:

— Берегитесь… котов, ходящих на задних лапах. Они предвещают… последнюю встречу… с Ульрихом.

— Но это не голос моего отца! — с тревогой вскричала девушка.

— И берегитесь, — продолжал Валериано, — лавки сапожника. Коварство, козни и интриги. Вам хотят причинить зло, чтобы добраться до Ульриха.

С Мишеля катился пот. К беспокойству примешался нарастающий страх.

— Лавка сапожника? Не понимаю вас!

— Спросите сахара, венецианского сахара. Дробленного в масляном прессе.

Бессвязные слова старика были прерваны таким приступом кашля, что по бороде у него побежала струйка крови. Девушка вскочила, чтобы поддержать ему голову, и враждебно взглянула на Мишеля.

— Вы сказали, что вы врач? Так сделайте что-нибудь или убирайтесь отсюда!

Мишель был в таком состоянии, что не сразу смог выдавить из себя хоть слово. Наконец сипло пробормотал:

— Не знаю, существует ли противоядие. Попробую белладонну. Есть поблизости аптекарь?

Девушка его не услышала. Она прижимала к груди голову отца, который продолжал харкать кровью. Мишель немного помедлил, потом, овладев собой, быстро выбежал из комнаты. Он бегом скатился по лестнице, рискуя споткнуться, и выскочил на улицу.

Улицы были еще пусты, хотя солнце уже поднялось высоко. Он побежал наугад в поисках аптеки, совсем забыв, что нынче воскресенье и многие лавки закрыты. Наконец он оказался на довольно просторной площади, с изящным фонтаном посередине. Навстречу ему стали попадаться прохожие, спешащие к мессе, и магазины начали открывать ставни. Он увидел вывеску с бронзовой змеей, обвившейся вокруг креста, и устремился туда.

Душевная дрожь унялась, но он по-прежнему был сильно взволнован. Ульрих вернулся! Наверное, он привиделся Пьерио Валериано в бреду, который вызвали пилозелла и белена, смешанные в смертельной пропорции. Похоже, методы Пентадиуса и его наставника мало изменились за годы, прошедшие с проклятой ночи в Бордо. Рано или поздно, а эти двое начнут его искать.

Аптека и смежная с ней лавка сапожника были открыты. Мишель в нерешительности остановился возле подъезда какого-то богатого дома. Валериано говорил о сапожнике: не на эту ли лавочку он намекал?

У входа в лавку топтались двое. По манерам, нестриженым бородам и лихой военной одежде можно было догадаться, что это наемники. Они разговаривали на чистейшем тосканском диалекте, видимо, полагая, что венецианцы их не поймут. Порыв ветра донес до Мишеля обрывки диалога:

— Капитан, вон там Алессандро Содерини, и с ним наш клиент. А третий кто?

— Некто Мартелли, еще один из покровителей Лоренцино. По счастью, они уже с ним прощаются: троих было бы слишком много.

— Только бы не вышел Спаньолетто, а то он сразу нас узнает.

— Нет, Бебо. Это Спаньолетто сказал мне, что утром в воскресенье Лоренцино пойдет к мессе без охраны. Хотя я не знаю, где француз.

— Какая разница, капитан? Мы не можем упустить эту возможность. Платит нам герцог Козимо, а интриги герцогини нас не интересуют.

У Мишеля снова закружилась голова. Он почему-то был абсолютно уверен, что француз, о котором шла речь, это он сам. У него в кармане действительно лежал документ, который приводил именно сюда: вызов для медицинской консультации, подписанный Алессандро Содерини. Это всеми уважаемое имя и заставило его прийти, хотя письмо было написано явно женским почерком.

Венеция вдруг показалась ему городом кошмаров, где козни и интриги таились в каждом подъезде. По счастью, два подозрительных типа отвернулись, явно не заметив его. Он потихоньку отступил ко входу в аптеку. В висках бешено стучало.

— Что-нибудь желаете, синьор?

С ним заговорил аптекарь, молодой парень, который расставлял по полкам какие-то склянки. Растерявшись, Мишель выпалил первое, что пришло в голову:

— У вас есть венецианский сахар?

Губы парня сложились в улыбку.

— Что вы имеете в виду под венецианским сахаром?

— Сахар, размельченный в дробилке.

Губы аптекаря расплылись еще шире.

— А! Догадался, что вам нужно! Я так понимаю, что мы коллеги и вы, видимо, врач. Конечно, есть, сейчас приготовлю.

Мишель рассеянно следил, как аптекарь полез за стойку, и в это время с площади донеслись крики. Одним прыжком он оказался у порога. Возле мостика через канал тот, кого называли Бебо, обхватил сзади левой рукой шею какого-то аристократа, а длинным кинжалом, зажатым в правой, старался раскроить ему череп и вонзить клинок в мозг. Бедняга нечеловечески кричал.

В это время капитан Чеккино отбивался от старика, который безуспешно пытался вытащить шпагу из складок голубого плаща. Эта пантомима длилась недолго, потому что капитан вонзил стилет старику прямо в сердце, и тот бесшумно осел на мостовую.

Жертва Бебо изо всех сил пыталась сопротивляться. Громкие крики о помощи, однако, все слабели. Лицо аристократа было все в крови, она стекала по бороде и капала на землю яркими каплями. С последним жестоким ударом на его воротник, и так уже весь красный, хлынуло мозговое вещество.

— Готово! — торжествующе крикнул Бебо.

Жертва, как кукла, рухнула на брусчатку, а убийца бегом бросился к мостику. Второй убийца ринулся в противоположном направлении. На пороге аптеки он увидел оторопевшего Мишеля и, похоже, узнал его.

— Возьми, куманек!

Он с ухмылкой швырнул стилет, которым только что заколол старика, к ногам Нотрдама и, подобрав полы плаща, исчез в ближайшем переулке.

Крики, должно быть, услышали в домах, потому что на площадь стали выбегать горожане, некоторые выскакивали в одних рубашках. Из углового палаццо выбежали трое вооруженных шпагами людей: мавр и двое белых. Они были очень возбуждены. Мавр и один из белых бросились к трупам и подняли их на руки. Третий быстро оглядел площадь и, увидев Мишеля, вне себя подлетел к нему и приставил к горлу обнаженную шпагу.