Кеннет Макси - Вторжение, которого не было

Британские солдаты и летчики более не питали иллюзий, что французы смогут выдержать немецкий натиск. Черчилль, тем не менее, пытался поддержать своего союзника, давая Рейно заведомо невыполнимые обещания. После 8 июня британцы должны были побеспокоиться о сохранении оставшихся в их распоряжении сил, чтобы усилить оборону в собственной стране. В течение последующих двух недель имело место состязание между немцами и британцами по захвату портов, пригодных для эвакуации войск, хотя окончательное решение об отзыве британских экспедиционных войск выло отложено до 15 июля.

Первый этап этого состязания выиграли немцы, когда 7-я бронетанковая дивизия, наступающая к северу от Руана, 10 числа окружила французскую 10-ю армию и британскую 51-ю горную дивизию при Сен-Валери-ан-Ко и уничтожила войска союзников раньше, чем Королевский флот, которому препятствовала туманная погода и плохое управление, смог организовать эвакуацию. Удалось спасти не более 3000 человек.

Далее, по мере продвижения линии фронта вдоль побережья на юг, действия англичан стали более слаженными. Флотилии британских транспортных судов использовались с максимальной интенсивностью: им была поставлена задача вывезти людей и боевую технику, главным образом танки и пушки, которых в стране ощущался явный недостаток. Так как 7-я танковая дивизия вермахта пострадала во время сражения при Сен-Валери, у союзников появилось время, чтобы эвакуировать 11059 британских солдат из Гавра. Большая часть из них была доставлена в Шербур, который, правда, в свою очередь пришлось эвакуировать, когда 18 июня к нему приблизились части Роммеля. Всякий раз, когда появлялись британские корабли, за ними следовали немецкие бомбардировщики: потери росли, все больше транспортных судов тонуло, все больше бесценных эсминцев выходило из строя. Тем не менее, из Шербура, Сен-Мало, Бреста, Сен-Назара и Ла-Рошели были отправлены на родину 52-я дивизия, 1-я Канадская дивизия и остатки 1-й танковой дивизии. Удалось также собрать [132]остатки британских, французских, бельгийских, польских, чешских вооруженных сил и эвакуировать их из некоторых других портов атлантического побережья Франции. Последние корабли вернулись в Англию 25 июня. В этот же день британские команды подрывников уничтожили два новейших и незаконченных французских линкора (“Ришелье” и “Жан Барт”), несмотря на возражения французского морского командования, опасающегося, что взрывы могут повредить жизненно важные портовые сооружения.

10 июня на головы союзников обрушился новый тяжелый удар. В Риме выступил итальянский диктатор Бенито Муссолини, чтобы под аплодисменты своих сторонников заявить, что Италия вступила в войну для “освобождения” Савойи, Ниццы и Корсики и что отныне она находится в состоянии войны с Францией и Великобританией. Правда, итальянская армия в Альпах не произвела на французов большого впечатления, когда 20 июня, через десять дней после объявления войны, она попыталась перейти в наступление [133]. Равным образом, не вызывал страха и Итальянский королевский флот, направленный Дуче против объединенных сил французского флота в Западном Средиземноморье и британского флота на востоке.

Муссолини искал выгоды без риска и надеялся, что немцы помогут ему в этом. Он предполагал, что французы капитулируют в течение недели, а британцы, которых он превзойдет [134]численно,— вскоре после этого. Однако 10 июня, когда французский главнокомандующий генерал Вейган проинформировал премьер-министра Поля Рейно о том, что необходимо прекращение военных действий, Рейно приказал ему продолжать сражаться. Одновременно премьер обратился к президенту Рузвельту за помощью, которая не могла быть оказана [135].

Поражение следовало за поражением, немцы приближались к Парижу, который пал 14 июня. Правота Вейгана стала самоочевидной, поэтому Рейно ушел в отставку. Его место было занято 16 июня почитаемым маршалом Петеном, который сформировал новое правительство и вскоре заключил перемирие с немцами. 22-го в Ретонде был подписан договор о прекращении войны — в том же самом салон-вагоне маршала Фоша, в котором в 1918 году подобное унижение было нанесено немцам.

Для двух наций, которым за последние два столетия стали привычны колебания между поражением и победой, примирение гордости с действительностью оказалось проще, чем это могло быть для британцев, которые до сих пор не смирились со своим поражением в 1782 году в Северной Америке.

Попытка Рейно переместить французское правительство в Северную Африку и продолжать войну на стороне Великобритании потерпела неудачу.

Черчилль же объявил решение своего правительства о продолжении войны, сказав: “Если нужно, то годами, если нужно, то в одиночестве”, — но возможности страны были строго ограничены военным потенциалом ее армии. Хотя Черчилль и говорил [136]парламенту, что его профессиональные советники “уверены, что существуют обоснованные и разумные надежды на окончательную победу”, это совсем не означало, что военные специалисты верили, что вторжение будет предотвращено или что вторгшийся враг обязательно будет разбит. Они каждый день ожидали атаки воздушно-десантных войск и сомневались, что ее удастся отразить. Кроме того, соотношение сил на море теперь, после поражения Франции, внушало серьезное беспокойство. Ведь корабли и эскадры, которые еще вчера были союзниками англичан, теперь хранили нейтралитет, а то и вовсе открывали огонь по британскому флагу. Что же касается британского Королевского флота, то он понес серьезные потери у французского побережья (где сильно пострадали флотилии эсминцев) и в Норвегии. В корне изменившаяся к 22 июня 1940 года обстановка на море могла быть охарактеризована следующим образом:

1. Флот Метрополии (под командованием адмирала Чарльза Форбса) был существенно слабее, чем когда-либо со времени предыдущей зимы. (Об этом смотри также главу 4.) Несколько утешало, что немецкий флот также понес серьезные потери, которые дополнительно возрастут на следующий день, когда подводная лодка Его Величества “Клайд” выпустит торпеду в “Гнейзенау”, сопровождавший поврежденный “Шарнхорст” на пути в Германию из Норвегии [137].

2. Средиземноморский флот (под командованием адмирала Каннишхема) не был способен защищать все Средиземное море. После разгрома французского флота Мальта осталасъ без защиты, и Гибралтар потерял свое значение [138]. Более того, существовала тревожная неизвестность в отношении возможных, намерений французскою флота, часть кораблей которого находилась в британских портах, часть — в Тулоне, а самые мощные боевые единицы — в Оране. Адмирал Дарлан, морской министр, предоставил Великобритании официальные гарантии в том, что флот не перейдет в руки немцев, и условия договора о прекращении войны отвечали этим обещаниям. Тем не менее, англичане не могли игнорировать опасность со стороны полностью боеспособного французского военно-морского флота, корабли которого оставались серьезной потенциальной угрозой. Потому было принято важное решение усилить оборону западного Средиземноморья и одновременно нейтрализовать французские корабли, любой ценой предотвратив их переход под немецкий контроль [140] .