Кеннет Макси - Вторжение, которого не было

Немецкая метеорологическая служба погоды сообщала, что до конца 13 и далее в течение, по крайней мере, двух суток сохранится благоприятная погода. И действительно, в ночь с 12 на 13 июля ветры, которые поднимали на море большие волны, начали стихать. Установились условия, благоприятные для осуществления воздушной атаки утром тринадцатого июля. Так что, когда в то утро Гитлер встретился со своими подчиненными, последний веский довод отменить или отложить решение о вторжении потерял свою значимость. На этом, возможно и роковом, совещании не было ничего, кроме текущих докладов, по сотому разу переливающих из пустого в порожнее. Оно закончилось короткой фразой фюрера: “Пусть „Морской лев” начнется завтра”. Bee те, кто в своих воспоминаниях описывал эту сцену, справедливо отмечали возбуждение вождя, производящее неизгладимое впечатление на немцев. После того, как Геринг, последний из выступавших, произнес свою речь, была долгая пауза, и лишь затем заговорил Гитлер.

“Только сейчас, — писал Редер в своем личном дневнике, — раскрывается чудовищность того, что начал Гитлер. Мне показалось, [258]что в глазах, которые раньше светились только тяжелым и одержимым упрямством, я прочитал короткую вспышку страха, или, может быть, недоверия. Именно тогда у меня родилась глупая надежда, что в последний момент он распознает безрассудство своих намерений. Но это были всего лишь грезы”.

Впрочем, даже Редер был в то утро удовлетворен результатами ночных столкновений. Вновь британский крейсер и три эсминца отплыли из Ширнесса, чтобы обстрелять порты вторжения. На этот раз британцы совершили оплошность. Крейсер, корабль Его Величества “Ньюкасл”, огибая Норт-Фоленд, подорвался на мине, поставленной в сумерках час назад. Получив большую пробоину, крейсер повернул обратно в порт. В его охранении остался один эсминец, а два других отправились вперед для выполнения задачи. Таким образом, обстрел потерял большую часть своей мощи. На отходе “Ньюкасл” получил торпеду с катера и потерял ход. При свете дня крейсер оказался беззащитным перед силами “Люфтваффе”. Вскоре Ju.87, из специального авиаотряда, отправили его на дно.

Той же ночью бомбардировочное командование RAF ввело в действие свои силы на всем протяжении побережья Канала. Особых результатов англичанам достичь не удалось; шесть самолетов не вернулись, остальные были повреждены яростным зенитным огнем. Британские летчики вели бомбардировку с убийственно малых высот, рассчитывая причинить врагу максимальный вред.

Пока “штуки” добивали “Ньюкасл”, истребители обеих сторон были увлечены совсем другими операциями.

Утром 13 июля на всех четырехстах аэродромах Западной Европы, с которых можно было поднимать авиацию для атаки Великобритании, наблюдалась лихорадочная активность. Каждый самолет, способный подняться в воздух и принять участие в бою, был приведен в готовность. Это касалось и Ju.52 военно-десантных сил, и планеров DFS320, которые сосредоточивались на аэродромах северо-западной Франции.

Как только рассвело, силы бомбардировщиков и истребителей были брошены на Эссекс, Кент и Суссекс. От рассвета до заката немецкие истребители охраняли небо юго-востока Англии, а бомбардировщики производили разрушения на земле. Хорнчерч, Мэнстон, Хоукинг, Лимпн, Вест-Моллинг и Детлинг получили [259]сначала один серьезный воздушный удар, а затем — серию более мелких, дополнительных, что, казалось, полностью подавило их. Радиолокационные станции, находившиеся между Ньюкаслом и Темзой, были атакованы небольшими группами самолетов, летавших на низкой высоте. Это подтвердило версию британской разведки, согласно которой главного удара противника надо ждать в Восточной Англии.

С утра 13 июля истребительные эскадрильи RAF были отброшены в глубь страны и переключились на защиту внутреннего кольца аэродромов. Хотя береговые наблюдатели продолжали постоянно предупреждать о налетах, немецкие самолеты свободно пересекали линию прибоя, прорывались в глубь страны и все чаще захватывали обороняющихся врасплох. Немцы нападали на британские истребители, оставаясь вне зоны их досягаемости, таким образом действий ставя противника в безвыходное положение.

То, что “спитфайры” и “харрикейны” были вытеснены в тыл, означало, что отныне “Люфтваффе” получило полную свободу действий в прибрежной области. Теперь эти районы были отданы на милость бомбардировщиков, летающих там и сям без всякого прикрытия. Жизнь этих незащищенных областей превратилась в хаос. Возвращающиеся с налетов немецкие самолеты обстреливали пулеметным огнем транспорт на дорогах. Казалось, малейшее движение привлекало их внимание. Люди, желающие выехать, либо отказывались от этой мысли, либо выходили на дороги ночью.

Ближе к вечеру, когда правительство и Генеральный штаб уже знали, что вторжение произойдет в пределах ближайших суток, продолжающая свое существование радиолокационная станция в Дюнкерке передала сообщение о построении еще одного крупного соединения вражеских самолетов над Па-де-Кале. Истощенные эскадрильи истребителей вновь были приведены в готовность на аэродромах внутренних районов страны. Некоторые формирования состояли теперь всего из восьми машин, многие самолеты поднимались в воздух в шестой или седьмой раз за день.

Даудинг думал, что намечается кульминационный удар, задачей которого будет уничтожение секторных станций, поэтому взлет долго откладывался. Но командующий истребительной авиацией на сей раз ошибался. Вместо того, чтобы углубиться внутрь страны по направлению к Лондону, бомбардировщики, [260]большую часть из которых составляли Ju.87, разделились на несколько групп, сопровождаемых истребителями. За 40 минут система железных и шоссейных дорог юго-запада Англии была превращена в руины. Бомбы сбрасывались на жизненно важные станции: Струд, Мейдстон, Тонбридж, Льюис и Эшфорд, а также на множество более мелких узловых центров. Как и предполагал Кессельринг, это привело к частичной изоляции района, который вскоре должен был стать местом военных действий [261]. Неожиданное направление атаки задержало вылет истребителей военно-воздушных сил Великобритании, что позволило многим бомбардировщикам вернуться обратно, не вступая в воздушный бой. Тем не менее, самолеты RAF приложили все усилия, чтобы атаковать немцев на пути к морю. “Мессершмитты”, летящие на большой высоте, встречали своих соперников в самых выгодных условиях, когда те снижались для перехвата бомбардировщиков. Военно-воздушные силы Великобритании потеряли в этой единственной, значительной в тот день битве, не менее 18 истребителей. Эти потери оправдали прогноз Германа Геринга, составленный им 5 июня, где он оценил жертву, которую должны были заплатить военно-воздушные силы обеих стран, чтобы вторжение стало возможным.