И Намор - В третью стражу [СИ]

"Что он?..." — Но додумывать эту мысль уже не оставалось времени. Откуда-то справа в сузившееся поле зрения Бориса Сауловича ворвалось еще одно авто, и все понеслось вскачь.

Черт! Как же он перепугался! Чуть не описался от страха, но партайгеноссе Шульце оказался настоящим человеком – не оставил в беде, придя на помощь в самый критический момент. Он догнал Питера на своем авто, поравнялся, выехав на встречную полосу, и одним решительным взмахом руки указал Кольбу место, моментально разрешив все недоразумения, недоумения и имеющие быть вопросы.

Питер "встряхнулся", проехал еще немного, чтобы встать вровень с Паккардом, прикрывавшим широкое окно кафе "Веплер". В большом черном авто тут же шевельнулся, оборачиваясь в сторону Кольба, шофер, но Питер уже заглушил двигатель, достал из кармана кусок ваты и раздавил над ним ампулу с нашатырным спиртом. Вонь, ворвавшаяся в ноздри, чуть не взорвала ему мозг, но медлить было нельзя, и он обернулся к пассажиру. Мужчина, которого навязал ему в попутчики Шульце, уже почти очнулся. Сидел рядом, лупал глазами, но все еще, по-видимому, не понимал, где он, и что с ним происходит.

— На вот, понюхай! — Кольб с силой прижал ком ваты к носу мужчины, тот инстинктивно отшатнулся и попытался освободить голову – впрочем, вяло пока, недостаточно энергично, а значит и безрезультатно. — Дыши! — Проревел Питер, с силой вдавливая вату в лицо пассажира, в его нос и рот. — Дыши!

А сквозь стекла автомобильных окон на него смотрел шофер американской машины, и другие люди, оказавшиеся свидетелями происшедшего на улице, уже поворачивали к ним головы, но все, в общем-то было уже сделано. Питер отпустил вату, вытащил из кармана пальто револьвер – кажется, Шульце сказал, что он называется "Наган" — сунул оружие рукояткой вперед в безвольную, но сразу же напрягшуюся ладонь мужчины, и, распахнув дверь, выскочил из машины.

Куда делся Шульце, Питер не знал, но твердо помнил приказ: остановиться, выключить мотор, "оживить" пассажира и бежать вперед.

"Вперед!" — Вот это было просто и ясно.

— Вперед! — Прошептал Кольб и побежал.

Ольга увидела тормозящий автомобиль и как-то сразу догадалась, что это ОН – тот самый черный Пежо, за фанерными стенками которого прячется нечто взрывоопасное. Но не только. Еще она почувствовала, что человек за рулем пикапа дезориентирован и не знает, что делать, но в следующее мгновение рядом с Пежо возникла другая машина, и у Ольги сжало сердце. По логике вещей это мог быть только Олег, и если сейчас рванет...

"Не рванет!" — Это был немой вопль, самая страстная молитва богу, о существовании которого она никогда даже не задумывалась, крик сердца... Но никто, разумеется, ее не услышал. Зато затвор в холодной тишине крыши клацнул так, словно это не она готовилась вступить в бой, а ее расстреливали... Но...

"Поживем. — Устало выдохнула она, видя, как уходит вперед машина Олега. — Еще поживем..."

Распахнулась дверь, и водитель остановившегося рядом с кафе "Пежо" выскочил на проезжую часть, чуть не угодив при этом под колеса ситроеновского грузовика, тащившегося по встречной полосе. Гукнул клаксон, грузовик вильнул, прижимаясь к тротуару, и на мгновение скрыл от Вула и черный пикап, и его сумасшедшего – или просто пьяного? — водителя. За это время Борис Саулович успел выскочить из бриссерии на улицу и выхватить из-под мышки "Люгер". И тут сцена открылась перед ним во всем своем великолепии. Он увидел бегущего прочь от пикапа молодого человека в светлом плаще, на перерез тому уже устремились двое в штатском, один из которых был посольский, а второй – очевидный француз. И пассажира, медведеподобного мужика, ворочающегося в салоне брошенного "Пежо", увидел тоже, и револьвер в "лапе" у пассажира, и что-то – в руке посольского шофера. А где-то слева пронзительно завизжали тормоза, Вул непроизвольно обернулся на звук и тут же уловил движение за спиной, но когда "забахали" выстрелы, он все еще смотрел на коричневый "Ситроен", вынужденный затормозить, — двое чекистов с оружием перекрыли ему проезд.

Времени на размышление не было, но Матвеев все, кажется, понял верно. Вот-вот должен был прогреметь взрыв. Пикап встал удачно, но как поведет себя ударная струя, встретив на пути тяжелый "Паккард", определить сложно. Во всяком случае, Матвеев этого не знал: физика физикой, но практика пиротехника здесь как-то важнее. В любом случае, это уже свершившийся факт: если не произойдет чего-то сверх драматического, — "Пежо" останется там, где стоит.

А Кольб длинными прыжками убегал от взрыва, прямо вдоль улицы, и у него был шанс "убечь", но допустить этого нельзя, и именно поэтому Степан находился сейчас здесь, Ольга сидела на крыше, а Витька тоже должен был быть где-то рядом. Да и Олег никуда как будто не спешил. Чекисты – или кто они там? — пытались перекрыть ему дорогу, и то, что он их пока не давил, только лишь вопрос затянувшейся паузы. Но песок времени стремительно просыпался в склянку прошлого, а тот мужик, на которого Степан еще раньше обратил внимание в пивной, стоял сейчас среди деревьев в двух-трех метрах от проезжей части, и в руке у него был "Парабеллум", и...

Раздался выстрел и звон стекла. Вернее, лучше всего был слышен как раз звук бьющегося стекла, а сам выстрел оказался похож на хлопок пробки из бутылки шампанского. Но это была не газировка, разумеется. Это посольский в "Паккарде" стрелял по Сергеичеву прямо сквозь два стекла...

— Дави их в бога, в душу мать! — Виктор, не заглушив мотор, выскочил из машины и вскинул "Шмайссер".

...

Ольга выцелила мужчину, бежавшего к пикапу, и плавно нажала на спусковой крючок...

...

Матвеев выхватил из кармана револьвер и выскочил из бриссерии...

...

Выстрел водителя "Паккарда", камешком в горах, спустил смертоносную лавину, и в следующее мгновение Rue Maitre Albert наполнилась треском выстрелов.

Федорчук длинной очередью срезал и Кольба, и почти уже схвативших того агентов госбезопасности, советской ли, французской – это значения не имело. Шмайссер – вот же черт! — заклинило где-то посередине очереди, но разбираться с тем, что там не так, некогда, отбросив бесполезное железо в сторону, Федорчук потянул из кармана пистолет...

Откуда прилетела пуля, бегущий к "Пежо" чекист понять не успел. Кусок свинца в медной оболочке пробил черепную коробку, без вариантов восстановления, и лишил возможности осознать что-либо, даже если бы выстрел был произведен прямо в лицо. Но пуля попала энкавэдешнику в темя, и это, наверняка, навело кого-нибудь на размышления, но разбираться некому, да и некогда. Ольга стреляла так быстро, как только могла, не растрачивая боеприпасы зря. Она уже не пряталась, — встала на крыше в полный рост у самого ограждения – низкой каменной стенки, едва доходившей ей до пояса – и "работала", стремительно выбирая самые важные цели в сложнозакрученном действе, там, в двадцати метрах ниже ее ног.