Андрей Бондаренко - Северная война

— Давай, командир, нажимай на дверную ручку и заходи…

Комната, в которую вошел Егор, была просторной и богато обставленной: иноземная изящная мебель, толстые персидские ковры — под ногами и на стенах, высоченные книжные шкафы, стеллажи и открытые книжные полки вдоль стен. Только вот чуть темновато было в помещении — из-за частых чугунных решеток на узких окнах.

Возле одного из стеллажей стояла переносная лестница на четырех ногах, на верхней площадке которой сидел странный человек, увлеченно читающий — в ярком свете трех обычных свечей, размещенных в гнездах медного подсвечника, — толстый фолиант в переплете бордовой кожи. У мужчины были длинные седые волосы и аккуратно подстриженные — тоже седые — усы и бородка. Человек неуверенно обернулся на звук шагов, внимательно посмотрел — совершенно разными глазами, приветливо поздоровался:

— Здравствуй, Саша! Как твои дела?

— Яков?

— Кто же еще! Хочешь спросить — почему у меня разные глаза: один маленький карий, а другой — голубой и большой? Так спрашивай! — Брюс аккуратно закрыл свой фолиант, бережно положил его на верхнюю площадку лестницы, медленно спустился вниз, приставляя одну ногу к другой, очень сильно хромая, подошел к Егору, протянул узкую, чуть подрагивающую ладонь…

— Здравствуй, Яша, здравствуй! — Егор осторожно пожал руку бывшему другу-приятелю, спросил — как его и попросили: — Так почему глаза разные?

— Один настоящий, а другой — стеклянный! — охотно пояснил Брюс. — Не было у доктора Жабо стекляшки нужного цвета… Ничего, через месяц обещали привезти из славного Амстердама — нужное изделие. Ладно, ерунда! Я на Петра Алексеевича не в обиде, бывает! Да и по делу, собственно… Зато сейчас все просто отлично и замечательно: занимаюсь только получением новых знаний, не отвлекаясь на всякую ерунду… Ты же, Саша, пришел за рецептом зажигательного состава для ваших гранат? — Не дожидаясь ответа, Яков достал из-за обшлага камзола лист бумаги, плотно исписанный косым убористым почерком, протянул Егору: — Возьми, Саша! Возьми и иди…

— Спасибо! — поблагодарил Егор, забирая бумагу. — Яша, может быть…

— Иди, Саша, иди! Уже скоро вечер, я буду через специальную большую трубу наблюдать за вечными звездами и за чудными кометами… А ты иди, готовься к своей кровавой войне, занимайся другими делами мирскими. Разошлись наши дороги… навсегда…

Незадолго до Рождества в Москву прибыл герцог Священной Римской империи Карл Евгений фон Круи [21] Герцог Евгений фон Круи — реальная историческая фигура, один из виновников поражения русской армии под Нарвой в 1700 году. — с письмом от польского короля Августа. Само то письмо и выеденного яйца не стоило: обычные льстивые и пошлые уверения в вечной дружбе и в братской любви, пожелания воинских успехов в предстоящих жарких баталиях с подлыми шведами (об обстоятельствах смерти Франца Лефорта, понятное дело, ни единого слова), а вот сам цезарский герцог царю очень даже приглянулся.

— Боевой такой дядечка, отважный! — без устали восхищался Петр. — Участвовал в пятнадцати, или даже в шестнадцати, знатных схватках и сражениях, громил и топил, предварительно загнав в глубокие реки, целые неприятельские дивизии, города брал знатные — на свою шпагу! Хочу вот на службу его пригласить. А что, боевой и опытный генерал! Нам такие зело нужны… Как ты мыслишь, Алексашка?

Егор, прекрасно понимая, что, чем больше царю возражаешь, тем он только упрямее становится, ответил весьма обтекаемо и неопределенно:

— Почему бы и нет, мин херц? Вояка-то, судя по всему, весьма дельный. Воля твоя! Только вот языком он треплет чрезмерно, и все — только о разных победах. Странно это… Неужели так и не проиграл этот речистый герцог ни единого сражения? Не, я-то когда сильно подопью, то и не такое еще поведать могу… Думаю, что обязательно надо фон Круи нашего предварительно проверить в невеликом деле. А то знаю я тебя, мин херц! Запросто можешь этому павлину разряженному доверить и всю российскую армию…

Герцог действительно был очень импозантным и даже весьма брутальным с виду мужчиной, да еще и большим модником при этом. Длинный нос, чуть скривившийся от сильного удара — тяжелым прикладом турецкого ружья (как сам фон Круи рассказывал про то), светлые длинные усы, водянистые прозрачные глаза, пышный парик — в мельчайших кудряшках, на лиловом кафтане красовались разноцветные орденские ленты, на шее — золотая цепь с алмазными звездами… Не кавалер — а картинка идеальная! А как рассказывал, сукин сын, как рассказывал! Не хочешь, а заслушаешься! И все о себе, любимом, о героизме собственном, небывалом…

«Натуральный барон Мюнхгаузен! — подозрительно высказался внутренний голос. — Я бы такому вруну — даже эскадрона драгунского не доверил бы…»

Царь, выслушав аргументы Егора, чуть нахмурился, после чего беззаботно улыбнулся и уверенно подвел под этим разговором жирную черту:

— Может, охранитель, ты и прав! Ладно, возьмем этого цезарца с собой — в зимнюю вылазку на генерала Шлиппенбаха, посмотрим его в настоящем деле…

А вот такого поворота Егор совсем не ожидал: мало того что и присутствие самого Петра — при осуществлении этой рискованной и бесшабашной операции — было крайне нежелательным, так тут еще и герцога (неизвестного — по большому счету, и совершенно непроверенного!) приходилось брать с собой… Но дальше спорить с царем он не стал: себе дороже, можно было запросто нарваться уже на серьезные и крупные неприятности. Например, Петр Алексеевич, сильно разгневавшись, мог этого сладкоголосого и хвастливого герцога назначить командовать всей предстоящей вылазкой, а мог — и на себя лично стянуть руководящее одеяло…

Фон Круи, которого, естественно, пришлось ознакомить с оперативными планами диверсии под Дерптом (вернее, на мызе Эрестфер), пришел в неописуемый восторг и зашелся (на немецком языке) в нескончаемых и нудных комплиментах:

— О, какая замечательная придумка! Дерзость и коварство — залог успехов воинских! Сами великие маршалы — Вобан и Люксамбург — были бы в восторге… Кто придумал сие? О, Александр Данилович, господин генерал-майор, сэр Александэр! Примите мои искренние уверения в бесконечном и полном уважении! У вас прекрасные задатки стать со временем — великим и славным полководцем! Я бесконечно рад нашему знакомству…

— Как считаешь, любезный герцог, не маловато ли будет для славной победы всего двух полков? — строго спросил Петр, вскользь одобрительно подмигивая Егору. — Солдатского да конного? Хватит ли для полного успеха тридцати пушек?

Неторопливо, с безгранично задумчивым видом, фон Круи раскурил свою венскую фарфоровую трубку и минуты через три с половиной веско ответил, надуваясь немаленьким пузырем — от осознания собственной значимости: