Александр Баренберг - Затянувшийся полёт

Сталин долго изучал бумагу, потом поднял мрачный взгляд на Андрея и спросил:

– Чем вы собираетесь платить за все это? Наши валютные резервы, по вашему, бесконечные? На что вы рассчитывали?

– Я ничего не рассчитывал, потому что понятия не имею о размерах наших валютных резервов. Думаю, они невелики. Но есть золотой запас, больше полутора тысяч тонн, по моему.

– Всего лишь 1100 тонн. И это достояние советского народа, которое мы не имеем права бездумно тратить на всякие железки, полезность которых сомнительна.

– А 510 тонн испанского золота вы не посчитали? Это тоже достояние советского народа?

– Знаешь ты много, – хмуро произнес Сталин. – Это золото нам официально передано на хранение испанским правительством. И его надо будет вернуть.

– Кому? Франко? Он у нас исхитрился дотянуть до семидесятых. И золото никому не отдали. Может быть стоит его потратить на то, что бы освободить испанский народ пораньше?

– Ладно, мы с этим разберемся. И все подсчитаем. Да и согласятся ли САСШ все это нам продать?

– Вряд ли. Я поставил цифры по максимуму. Если они согласятся хотя бы на треть, то нам это очень сильно поможет.

В результате Сталин, консультируясь время от времени с Андреем, сочинил письмо следующего содержания:

Президенту США Рузвельту лично.

Уважаемый господин президент Рузвельт,

Развитие событий в последнее время заставляет меня обратиться к Вам лично с конфиденциальным письмом. У нас есть основания предполагать, что фашистская Германия, завершив покорение континентальной Европы, уже в следующем году может вторгнуться в СССР. Такие намерения Гитлер высказывал уже давно. Пусть Вас не обманывают наши нынешние отношения с Германией. Это была вынужденная мера, нисколько не отражающая наше истинное отношение к Гитлеровскому режиму, попытка оттянуть не нужную нам войну. К сожалению, военное столкновение между СССР и Германией неизбежно. С горечью должен признать, что Красная Армия не готова в должной мере к противостоянию с сильнейшей, на сегодняшний день, армией мира. Такое столкновение может иметь катастрофические последствия не только для СССР, но и для всего остального мира, который останется наедине с агрессивным режимом. Я также предполагаю, что в случае успеха немецкой армии к войне против СССР присоединится Япония, надолго сменив направление своей агрессии с южного на северное. Чтобы предотвратить такое развитие событий, Советскому Союзу требуются срочные поставки военного оборудования и материалов, которые мы готовы оплатить немедленно. Я убежден, что в этой ситуации поддержка США морального эмбарго против СССР противоречит интересам Вашей страны. Тем более, что проблемы с Финляндией, вызвавшие введение эмбарго, сейчас активно решаются, как Вам, наверное, известно. Кроме того, массированные поставки в СССР будут способствовать подготовке промышленности США к производству военной техники в случае очень вероятного участия Вашей страны в мировой войне. Списки необходимых нам поставок прилагаются. Искренне надеюсь на скорейшее установление дружеских отношений между нашими странами.

И.Сталин

2 сентября 1940 года.

Теперь это письмо будет переведено и, через несколько дней отправлено самолетом, чтобы не терять времени, с доверенным лицом в Вашингтон, в сопровождении уточненного списка.

– А не получится ли так, что мы своими руками проложим США дорогу к мировой гегемонии? – строго глядя на Андрея спросил Сталин.

– Они и сами справятся. Ограбят Британскую Империю. Наши заказы – капля в море. А дорогу мы можем им немного попортить. Дать несколько советов Японии, например.

– Изложите ваши соображения по этим советам письменно, – приказал Вождь.

Выйдя от Сталина, Андрей сразу поехал в наркомат авиационной промышленности, куда переместились участники совещания после его окончания. Благодаря имевшейся у Воронова "ксиве" за подписью Сталина, Молотова и Берии его с охраной беспрепятственно пропустили через проходную. Войдя в кабинет Шахурина, Андрей обнаружил там стихийно возникшее заседание практически в том же составе, что и в Кремле. Было шумно, создатели авиационной техники громко и временами довольно грубо доказывали что-то друг другу и наркому. Воронова встретили настороженные и, частью, неприязненные взгляды. Да, кое-кому тут он не слабо наступил на мозоль. Хотя были и те, положение которых улучшилось. Например, Поликарпов. Беспартийного, да к тому же в открытую верующего конструктора в последнее время не очень чествовало авиационное начальство, особенно на фоне преследующих его последние самолеты неудач. На одной из его машин разбился сам Чкалов. У Поликарпова отобрали большую часть конструкторского бюро и ограничили финансирование. И вообще, в "верхах" наркомата его считали ходячим трупом, предполагалось, что со дня на день его арестуют. Но Сталин, по каким-то своим соображениям, не стал этого делать. Потому Поликарпов так и работал в "подвешенном" состоянии. Теперь же, решение о запуске в серию его машин И-180 и И -185 возвращало ему корону "короля истребителей".

После появления Андрея установилась относительная тишина. Присутствующие вопросительно уставились на него и на скромно присевших в углу кабинета охранников.

– Я думал, что у вас возникнут дополнительные вопросы, – поздоровавшись, объяснил свое появление Воронов. – Поэтому я пришел сюда. Надеюсь, не помешаю.

Вопросы, разумеется, возникли. Причем одновременно у всех и в таком количестве, что у Андрея заложило уши.

– Тише, тише, товарищи! – ему пришлось почти кричать. – У вас вроде как совещание? Так пусть нарком Шахурин его ведет и обеспечит очередность задаваемых вопросов.

Андрей подсел за стол наркома. Тот продемонстрировал ему предварительный план распределения работ по заводам, который вместе с заместителями умудрился составить за какой-то час после совещания в Кремле. "Да, умеет товарищ Сталин подбирать кадры! Вот это скорость! И когда только успели!" – восхитился Воронов.

– Я не настолько знаком со структурой производств наркомата, чтобы по достоинству оценить ваш план, – сказал он. – Уверен, что вам виднее. Позволю себе только высказать несколько общих пожеланий. Во-первых, основное внимание нужно уделить моторам. Без них самолеты не полетят. Когда мы составляли список проектов нового поколения, которыми следует ограничиться, то брали в расчет, в том числе и сокращение типов требуемых двигателей. В итоге, у нас остались три типа: М-105 в двух модификациях, М-88, тоже в двух и АМ-37\38. Все они, на данный момент, недостаточно доведены. Поэтому все усилия должны быть направлены на их доводку, с одновременной подготовкой серийного производства. При изготовлении двигателей высока доля механообработки, поэтому вы можете воспользоваться для заказа деталей соответствующими цехами судостроительных предприятий. Что же касается перспективных двигателей, то все проекты следует прекратить, кроме двух. Первый – это двигатель М-82 Швецова, серийное производство доведенного образца которого необходимо развернуть не позже апреля. Поэтому все исследовательские и конструкторские ресурсы, не занятые в доводке уже выпускаемых двигателей, требуется направить на этот проект. Основная проблема, которую нужно будет решить – обеспечение нормального охлаждения цилиндров второй, задней "звезды".