Валерий Елманов - Царская невеста

Первое, что мне не понравилось, когда мы прибыли в поместье, — это тишина. Она ведь разная. Когда плыли по Волге, на берегах тоже было достаточно тихо. Да и леса поражали своей тишиной, хотя, когда выезжали, до дня Ерофея было еще далеко и он не успел настучать лешему по лбу [76] День священномученика Ерофея отмечался 4 октября. По народным поверьям, он стучит по лбу разбушевавшегося лешего кулаком, и тот, утихомиренный, засыпает до дня Василия Парийского (12 апреля). . Но на волжских берегах она воспринималась как обычная, а в лесах и вовсе торжественно-величавой, где каждое дерево в своем ярком наряде из желтых, красных и коричневых листьев выступало будто с королевским венцом. Тут же…

Все выяснилось быстро — уехали хозяева. И старый князь, и Маша, и даже Светозара. В тереме оставалось изрядно людей, меня, как частого гостя, почти все знали в лицо, включая дворского, поэтому рассказывали охотно, да и нечего им было таить. Наоборот, каждый лишь радовался, поскольку бог ниспослал юной княжне великое счастье стать супругой царя Иоанна Васильевича.

Поначалу я, хотя и расстроился, но не так чтобы очень. Конечно, не очень приятно сознавать, что на пути к долгожданной цели у тебя возникло очередное препятствие в виде смотрин, на которые укатил Андрей Тимофеевич, пытаясь использовать свой последний шанс — на следующий всероссийский «конкурс красоты» Маша не проходила по возрасту. Ну и ладно. Переживем. Выберет-то царь все равно не княжну Долгорукую, а Анну Васильчикову, так что предаваться горю нужды не было. По старой привычке находить хорошее в любом плохом я и тут откопал существенный плюс. Когда князь вернется, опечаленный и удрученный, то, несомненно, будет гораздо сговорчивее.

Я даже не стал торопиться со своим отъездом обратно. Во-первых, можно разминуться в пути — неизвестно какой маршрут для возвращения изберет Андрей Тимофеевич, а во-вторых, тело, истомленное двухдневной скачкой, пускай и неторопливой, настоятельно требовало отдыха, который я себе и устроил.

Кроме того, выехали они давно, накануне Рождества богородицы. Лишь потом я вспомнил про странное недоброе предчувствие, охватившее меня в моем поместье, и сопоставил этот день с датой их выезда из Бирючей. Они, как оказалось, совпали.

Но вспомнил я о своем предчувствии гораздо позже. Пока же для меня имело значение лишь то, что половина эскорта, как уверяла в один голос вся дворня, должна была вот-вот, со дня на день, вернуться. Полностью оголять поместье на длительный срок вообще рисковая затея, так что люди князя Долгорукого медлить в пути не должны.

«Чудесно. Вот и подождем, — решил я. — А уж тогда, разузнав все последние новости, станем решать, как быть дальше. Может быть, и впрямь будет иметь смысл выехать в Александрову слободу. Авось ко времени моего приезда туда Иоанн уже выберет очередную Анну, которая Васильчикова, и, довольный, на радостях утрясет все мои свадебные вопросы с Андреем Тимофеевичем. Если здесь, в Бирючах, старик еще может заупрямиться, продлив из-за траура срок ожидания на вторые полгода, то у царя шалишь. После слова Иоанна князю останется только развести руками и покорно склонить голову, потому что противиться государю себе дороже».

Отдых мой длился всего три дня. Я даже не успел заскучать, как в один из вечеров весь терем пришел в движение. То и дело хлопали двери, слышались радостные голоса и конское ржание за окнами — вернулся десяток ратных холопов князя.

Странно — ратники вернулись, но хозяев терема я так и не приметил. Помедлив где-то с полчасика, чтобы дать приехавшим время перекусить с дороги, хотя внутри все дрожало от нетерпения, я спустился в людскую.

Десяток возглавлял симпатичный молодой Пятак, с лицом в ярких конопушках и рыжей шевелюрой. Веселый парень примерно двадцати пяти лет, с такой же, как и шевелюра, рыжей, солнечно-золотистого цвета шелковой мягкой бородушкой, которую он забавно почесывал, был мне всегда симпатичен. И держался он со мной вежливо и предупредительно — эдакий воспитанный мальчик. Уж он-то расскажет все как на духу — врать не приучен, да и говорит всегда степенно, обдумав, что да как.

Меня ратники, понятное дело, встретить тут не ожидали, но личность знакомая, так что рассказывали взахлеб. Точнее, говорил один Пятак, как старший, а остальные время от времени поддакивали, продолжая наворачивать горячее хлебово.

Собственно, особых новостей они не привезли. В дороге бог миловал — тати не повстречались, так что в Александрову слободу они прибыли без происшествий. Только княжна выглядела необычайно бледной и заплаканной — даже веки покраснели и припухли. Но и это не от приключившейся хвори, а, скорее, от душевного волнения и переживания — шутка ли, стать женой самого царя.

— Невестой, — вежливо поправил я Пятака.

— Ну поначалу невестой, а там и женой, — недовольно повел тот могучими плечами и почесал свою рыжую бородку.

И с чего я взял, что она золотисто-солнечного цвета? Скорее уж на ржавчину похожа. Хотя при чем тут бородка?

— Невест много, а жена одна, — уточнил я. — Еще неизвестно, кого выберут.

Пятак переглянулся с прочими ратниками и нерешительно возразил:

— Прости на перечливом слове, княже, но тут ты и сам не ведаешь, о чем сказываешь. Не было ныне иных невест у государя.

Я чуть не поперхнулся медом от наглого заявления. Кажется, хлопец слишком много о себе возомнил, решив, будто ему известно все, что происходит в царском дворце. Э-э-э, милый, не так-то оно просто. Ты думаешь одно, на самом деле задумано по-другому, а сбывается третье, потому что в самый последний момент влезает настырная и вездесущая судьба и расставляет так, как ей взбредет в голову.

— То есть как это… не было?!

Неужели это был мой голос? Неужели это я сейчас так пискляво спросил? Спокойно, Костя, спокойно. Историки не ошибаются. Так что вспомни про Васильчикову и дыши ровно.

— Да вот не было, и все тут. Ни одной, — подумав, уточнил Пятак и опять полез пятерней в свою бородку.

Вообще-то невежливо шкрябать свою волосню, когда с тобой разговаривает целый князь. Ладно, сам виноват, устроил тут панибратство, вот они и рады сесть на шею.

— А тебе царь так все и сообщает, — усмехнулся я, хотя на душе заскребли кошки.

— Знамо нет, токмо и мы, чай, не без ушей. Разговоры среди евоной дворни были такие, что, мол, таперича в ближайший месяцок всем попотеть придется, потому как опосля грязника уже и свадебку решено сыграти, прямо в Михайлов день. Да оно и правильно. Чай, последняя неделя пред Филипповым заговеньем [77] В 1573 г. Михайлов день выпадал на воскресенье, последнее перед Рождественским постом. , а во время поста что за свадьба? Ни тебе погулять вволюшку, ни мясцом оскоромиться. А ведь сказано — яко гуляли, тако и жисть проживали.