Артём Рыбаков - Игрушки 2

Однако первыми в ворота вошли два выбравшихся из грузовика автоматчика и немедленно взяли нас с Зельцем на прицел, причём встали ребятишки весьма грамотно — так, чтобы фрицы за забором не попали на директриссу.

— Wer seid Ihr? — лениво спросил «зазаборных» старший эсэсовец, остановившись метрах в трёх от нас.

— Sie behaupten, dass Sie aus der Hilfspolizei sind, — ответил тот, что скомандовал мне поднять руки.

— Es ist interessant, — протянул офицер, и сделал жест какому-то гражданскому, стоявшему у него за спиной. — Können Sie sich ausweisen?

— Документы у вас есть? Кто вы? Шпионы? Комиссары? — голос переводчика был резким и неприятным.

— Да… то есть нет, господин начальник. — я постарался сыграть смятение. — Туточки они — в кармане, — и я пальцем показал на нагрудный карман пиджака.

Эсэсовец выслушал перевод, брезгливо скривился и скомандовал:

— Brunner prüfe sie mal durch! [13] Брюннер, проверь их! (нем.)

Из-за его спины вышел ещё один эсэсовец, с одним «кубиком» и полоской в петлице, одетый в обычную серую форму, и приблизился к нам с Дымовым. Первым делом он вытащил из моего кармана аусвайс и, сделав несколько шагов, отдал его офицеру. Затем он повторил ту же операцию с Зельцем. Я думал, что после предъявления документов немцы расслабятся, но автоматчики продолжали держать нас на прицеле, да и «зазоборные» — тоже. А, с учётом того, что из грузовика вылезло никак не меньше десятка вражеских солдат — рыпаться было рановато.

Унтерштурмфюрер развернул наши бумаги и стал придирчиво их рассматривать, затем что-то негромко спросил у переводчика:

— Как вы оказалис в этом районе? — перевёл он вопрос.

— Так это… — я изобразил смущение, — Тут нам сказалы деревенек пустых много. Ну, мы и решылы вещичек каких-нито собрать… — и я кивнул на наши мешки.

Переводчик разразился длинной фразой по-немецки, я же прислушивался, стараясь уловить знакомые слова. «Так, «Marodeurs» — это и без перевода понятно.

По знаку офицера тот же самый немец, что забрал наши документы, подошёл к моему мешку и, распустив завязки, стал копаться в нём. «Ну-ну, исследуй, много ты там найдёшь», — подумал я, но виду не подал, продолжая стоять с дебильно-грустным выражением на лице.

Главный эсэсман снова что-то негромко сказал переводчику:

— Что вы делай так далеко от ваш город?

— Так, мы это… Нас на пожар… Да, приказ был — пожар тушить, — удачно вспомнил я про взорванный командиром склад горючего. — А потом нас это… Ну, тех, которые в лесу прячутся послали ловить… Ну, мы с Лександром и надумали в деревню каку заглянуть… Еды там или вещичек посмотреть…

После того как эсэсовец выслушал перевод, он повернулся к громиле и что-то быстро ему сказал. Пара слов мне сильно не понравилось — если мой слух меня не подвёл, Deserteure — это «дезертир», а «Raubmörder» — было похоже одновременно и на «robber», [14] Грабитель (англ.) и на «murder». [15] Убийство (англ.)

Здоровенный немец осмотрел меня с ног до головы и что-то быстро ответил офицеру. Из всей фразы я разобрал только «rasiert» [16] «rasiert»* — бритый (немецкий) и «wohlgenährt Schweinen», [17] wohlgenährt Schweinen* — упитанные (откормленные) свиньи. да и то, понял я их потому, что первое слово я запомнил, когда я учил Тотена бриться «опаской», а прилагательное «откормленный» попалось мне в своё время в какой-то немецкой песне, и по непонятной причине так и засело в памяти. Дело начинало попахивать керосином, поэтому, собрав все свои языковые навыки в кулак, я сказал:

— Herr Untersturmführer, Ich habe einige wichtige Informationen! [18] Господин унтерштурмфюрер у меня есть важные сведения (нем.) — причём, скорее всего, благодаря группе «Рамштайн», вместо классического немецкого «ихь» я произнёс южногерманское «ишь».

Оба офицера удивлённо посмотрели на меня, а переводчик от неожиданности даже рот приоткрыл. «Наверное, с хорошим произношением сказал», — совершенно не к месту подумал я и продолжил, — Informationen ist geheim und dringend! [19] Сведения секретные и срочные(нем.)

Громила и командир переглянулись, затем унтерштурмфюрер спросил:

— Wer sind Sie?

— Кто вы? — машинально перевёл толмач.

— Diese Information ist nicht für alle. [20] Эта информация не для всех. (нем.)

Гориллоподобный немец пару секунд сверлил меня крайне неприятным взглядом, а затем, покосившись на унтера, что так и стоял с моим мешком в руках, скомандовал:

— Durchsucht ihm! [21] Обыщи его! (нем.)

Я послушно поднял руки ещё выше. Немец тщательно обхлопал меня, затем достал из одного бокового кармана пиджака скомканную повязку полицая, а из другого — пачку понтовых «офицерских» сигарет «Memphis» и коробок немецких спичек. Показал находки главному. Тот махнул рукой, брось сюда, мол. Шарфюрер завернул курительные принадлежности в повязку и кинул своему командиру. Поймав свёрток, унтерштурмфюрер внимательно осмотрел и повязку и её содержимое, затем достал из пачки одну сигарету, понюхал её, после чего передал мои вещи «горилле». Шарфюрер тем временем обыскал Дымова, правда, у того сигарет в карманах не было, а была тоненькая пачка советских денег, перочинный ножик и маленькая иконка, которую, по моей просьбе Лёха сунул в карман ещё в доме, сняв с полочки в «красном» углу. Дымовское барахло унтер не бросил, а просто отнёс начальству.

Эсэсовский лейтенант что-то негромко сказал ему, после чего шарфюрер махнул рукой солдатам, стоявшим позади офицеров:

— Poltzen, Humrov! Durchsucht das Haus! [22] Полтцен, Умров! Осмотрите дом (нем.)

Два солдата сорвались с места и, пробежав рысцой несколько метров, скрылись в доме.

Те пять минут, что они там возились, во дворе стояла тишина. Я напряжённо прикидывал возможные варианты:

«Так, вариант самый плохой — мы этим фрицам по барабану, так что они нас сейчас просто прислонят к стенке, и всё… Тогда единственное, что остаётся — постараться подороже продать свою жизнь.

Вариант второй: мы их заинтересовали, но не сильно, тогда они просто погрузят нас в машину, чтобы разобраться позже. Тут основная надежда на Люка и ребят. Могут попробовать освободить нас.

Ну и третий вариант — мы такие интересные и загадочные, что допрашивать нас будут прямо тут, в доме. Для того и солдат внутрь послали. Ну, на ограниченном пространстве мои шансы на победу в рукопашной сильно возрастают, особенно с учётом маленьких сюрпризов, что я в доме оставил. Хотя, «горилла» эта… Как бы его половчее уделать?»

— Herr Untersturmführer, im Haus wurde nichts verdächtiges gefunden! [23] Господин унтерштурмфюрер, подозрительного в доме не обнаружено! (нем.) — прервал мои раздумья голос солдата, высунувшегося из двери дома.

— Geht in's Haus! — скомандовал нам главный эсэсовец.

Поднимаясь по ступенькам на крыльцо, я заметил, как громила забрал у одного из солдат автомат и пошёл вслед за нами. «Ура, клюнули!» — возликовал я. Теперь требовалось реализовать ещё одну мою задумку…