Александр Маркьянов - Период распада (Третья мировая война) Часть 1

Капитан отпрянул от лестничного пролета за секунду до того, как то место где он только что был, разорвали пули. На лестничной клетке, на широкой площадке было три двери, и капитан выбрал одну из них, на вид менее прочную — как вдруг в другой двери, в стальной лязгнул засов. Кто-то решил проявить любопытство — и как раз к месту.

Двери открывались не наружу, а внутрь — и прежде чем кто-то что-то понял — капитан тяжело, всем телом ударил в дверь, сорвав цепочку и отбросив любопытного вглубь квартиры. Он умудрился остаться на ногах и снова защелкнуть засов двери прежде чем полицейские сумели что-то предпринять. Засов глухо щелкнул, отсекая капитана от дышащего смертью подъезда толстой сталью двери и мощным засовом.

— Озур дилерим [17] Прошу прощения. — сказал капитан лежащему на полу старику и бросился вглубь квартиры, ища балкон.

Это был третий этаж — но для офицера спецназа это не высота, ему приходилось совершать штурмовое десантирование, прыгать с идущего примерно на такой же высоте вертолета, да еще и с рюкзаком за плечами. Мгновенно сгруппировавшись, капитан прыгнул, ушел в перекат, вскочил на ноги — прямо на глазах уже собирающейся у того места где лежал убитый изумленной толпы

— Держи! — крикнул кто-то.

Но остановить капитана уже было невозможно. Из опасения, что капитан его заметит — те кто планировал операцию захвата не выставили с этой стороны снайпера и вообще никак не прикрыли фасад дома, что было еще одной грубейшей ошибкой. Прежде чем кто-то успел что-то сделать — капитан скорыми, волчьими прыжками бросился прочь…

Безумная погоня прекратилась лишь через час. То тут, то там взвывала сирена — и он бросался прочь от нее как загнанный волк, люди сторонились, когда видели его, шарахались в сторону. Наконец, он забился в нору на заднем дворе какого-то ресторана, спрятавшись между двух огромных мусорных контейнеров.

Пистолет. Надо избавиться от пистолета.

Капитан с сожалением в последний раз посмотрел на ТТ — этот кусок стали сослужил ему добрую службу. Потом — разобрал его, протер каждую деталь носовым платком и выбросил — часть деталей в левый контейнер, часть — в правый.

Успокоиться.

Капитан как смог осмотрел себя. Он даже не был ранен, одежда порвана в двух местах — но это ничего. Гораздо хуже, что его кто-то предал. И этот кто-то был из своих. Хотя — какой к чертям свой…

На охоту? Да, на охоту. Эта гнида…

Капитан Гуль как смог привел себя в порядок, успокоил сбитое дыхание. Первым делом ему надо уничтожить следы. Потом — все остальное.

В одном из магазинчиков он купил рубашку, белую, из грубой ткани. Ее он надел, выкинув в мусорный контейнер то, что было надето на нем. В другом он купил средство для мытья окон и, уединившись, тщательно протер им руки и лицо. Запах был мерзкий, кожу жгло как огнем — но это нужно было сделать. Теперь если кто-то захочет сделать парафиновый тест на определение наличия продуктов сгорания пороха на лице и руках — этот тест не даст результата.

Поблуждав немного по улицам, он из таксофона позвонил Фарук-курту. Тот сразу взял трубку, словно ждал звонка.

— Это я — сказал капитан

— Знаю. Приезжай в академию.

В трубке забились гудки отбоя.

— Рассказывай — Фарук-курт почему то был в камуфляже, а не в парадной форме.

— Дело сделано — коротко сказал капитан

— Я знаю. Что было потом?

— Меня пытались взять. Они уже были там. Шестеро, полицейские, в бронежилетах с автоматическим оружием. Одного я убил точно. Потом — ушел.

Полковник тяжело, истинно волчьим, давящим к земле посмотрел на своего подчиненного

— Ты провалился

— Они уже были там. Они знали, что произойдет. Мне это не нравится.

— Ты провалился. Они заметили тебя. В полиции есть много тех, кто работает на них.

— Они появились очень быстро — упрямо сказал капитан — они знали что произойдет и где они должны быть.

— Ты обвиняешь меня?

— Нет, Фарук-курт. Но надо разобраться. Они откуда то все знали.

Вместо ответа, начальник факультета спецназа академии полковник Фарук Сезер включил небольшой, стоящий на сейфе телевизор с антенной.

Передавали новости. Экстренный выпуск. Это был какой-то деловой канал, внизу непрерывно бежала строка с котировками на нефть и акции — пир во время чумы. Он узнал этот двор — сам там был несколько часов назад. В автомобиль скорой помощи грузили накрытое носилками тело, снимали издалека — ближе не подпускал полицейский кордон.

… И как только что стало известно, второй полицейский, тяжело раненый сегодня при попытке задержать особо опасного преступника, совершившего убийство только что скончался от полученных ранений в госпитале…

Полковник выключил телевизор.

— Я был вынужден это сделать. Иначе бы они схватили меня.

— Это плохо — только и ответил полковник Фарук.

Молчание было прервано стуком вестового в дверь.

— Войдите! — крикнул полковник

— Фарук-ага, там полицейские — выпалил молодой вестовой — они кого-то ищут и немедленно требуют вас.

— Идите, капрал. Скажите, что я скоро буду — сказал полковник.

Дверь захлопнулась, от хлопка вздрогнули оба. Какое-то время они смотрел друг другу в глаза, потом полковник достал из ящика стола пистолет, вытащил из него магазин. Гулко бухнул пистолетом об стол.

Оба они знали правила. Ничего сейчас не имело значение — ни прежние заслуги, ни нынешние. Ни положение в организации, ни то, что полковник Фарук знал капитана Абдаллу Гуля с детства и знал его отца. Провалился — отвечай, правило простое. Уйди сам и никого не тяни за собой. Остальные похоронят тебя и продолжат войну.

Капитан взял пистолет, удивившись его тяжести. Он тоже знал правила. Он был счастливым человеком, он женился по любви и жена его ждали ребенка. Он не был виноват ни в чем, кроме того, что исполнял приказы. Он знал что такое долг и что такое честь, он был связан круговой порукой армейского братства, и правила не оставляли ему выбора. Никакого. А потому — чуть помедлив, он приставил пистолет к голове и, глядя прямо в глаза полковнику, надавил на спуск.

Пистолет сухо щелкнул.

Выстрела не было.

Полковник уважительно качнул головой

— Масалла. [18] Масалла — молодец, супер, примерно такое значение. Теперь идем со мной.

Вестовой ждал их в коридоре вместе с еще одним офицером с курсов, у того, другого офицера в руках был короткоствольный автомат. Капитан Гуль не понимал, что происходит.

— Все готово, Гурхан — непонятно спросил полковник

— Так точно, Фарук-ага.

— Тогда иди на рацию. Ты мне не нужен. Дай «всем кто меня слышит» и передавай открытым текстом — аслан атлади. [19] Аслан атлади — лев прыгнул, сигнал к государственному перевороту.