Вячеслав Хватов - Вторжение

Вечером веселье продолжалось. Никто и не думал выставлять посты и вообще как-то организовывать охрану поселка. Задумай те люди, чью колонну мы раздолбали, отомстить нам, или заявись сюда те же американцы, они взяли бы нас тепленькими.

Я предпринял слабую попытку откосить от пьянки, но тут началось это вечное "уважаешь, не уважаешь", и мне пришлось пить водку.

Правда, больше делал вид, что пью, просто прикладываясь к наполненному стакану. Но к ночи так наприкладывался, что едва держался на ногах. С остальными дело было еще хуже. Наоравшийся песен Тихоня, храпел в саду под старой яблоней, Поп с разбитой мордой спал в обнимку с тем, с кем полчаса назад дрался не на жизнь, а насмерть, Саньчик отдыхал за грубо сколоченным столом, уронив голову между тарелками с квашенной капустой и солеными помидорами. И только Огурец, будь он не ладен, мотылялся по двору и докапывался до всех тех, кто еще был в строю. В том числе и до меня.

— Слышь, Михей, а ты чего сегодня не стрелял-то? Я за тобой следил. Да. — Он вцепился мне в плечо тонкими сильными пальцами. — Я за тобой давно слежу, и ты мне не нравишься. Ты мне сразу не понравился. Склизкий ты какой-то А кто Огурцу не нравится… Сто-о-ой, куда потащил? — Так и не договорив, Огурец рванул за парнем, пытавшимся утащить в неизвестном направлении целый ящик водки.

Тогда мне все это было по барабану, но протрезвев и вспомнив эту сцену, я призадумался.

Этот Огурец просто так от меня не отстанет.

Утром тревожные мысли о моем собственном будущем, наложившись на неизбежное похмелье, не дали мне валяться и стонать, как это делало большинство в отряде. Наоборот. Мне не сиделось на месте.

Нужно что-то делать. К тому, чтобы слинять отсюда я еще не был готов ни морально, ни физически, но прибарахлиться стоило. Я ведь здесь как раз из-за этого и остался.

Для начала обобрал спящих мертвецким сном. Совесть моя при этом чувствовала себя очень даже хорошо. Она спала как и все окружающие.

У дрыхнувшего на полу в одной из хибар парня, что вчера лупил из здорового пулемета над моим ухом, вытащил из ножен отличный нож, а потом им же эти самые ножны и срезал с его широкого кожаного ремня.

Ничего, новый найдет. Вон храпит, запрокинув голову, а в разинутой пасти золота блестит, целый танк купить можно.

У прикорнувшего под грузовиком пожилого дядьки с казацкими усами позаимствовал солнцезащитные очки, а у одного из братьев-близнецов Урузбаевых большой, явно трофейный импортный пистолет и коробку патронов к нему. Хотя любые два узбека запросто могли бы назваться близнецами, я бы поверил. Но эти действительно были копией друг друга. Даже спали в одинаковых позах.

Затарившись на кухне долгоиграющей жратвой, вспомнил, как Поп хвастался своей охренительной флягой, где вода все время остается холодной. Она тоже перекочевала в мешок, который я до поры, до времени припрятал в лопухах во дворе заброшенного дома.

Ну а сейчас спать. Типа пока дрых и меня обнесли.

К моему удивлению особого кипиша моя мародерка не вызвала. Как я потом узнал, взаимное воровство здесь было обычным делом. Нечто вроде местного вида спорта. От скуки.

Меня даже видели за моим занятием и не заложили. Это был тот самый краснолицый мент. Он подошел ко мне, когда я возвращался из того самого дома с грудой шмоток с чужого плеча, куда, пересилив себя, я сходил за кроссовками.

Краснолицый сразу просек, для чего я прибарахлился и одобрил мое решение свалить отсюда.

— Правильно, парень. Нечего тебе здесь делать. — Краснолицый достал из кармана замызганный платок и промокнул вспотевший лоб. — Этот Огурец не успокоится, пока не грохнет тебя. Он уже двоих, которые ему чем-то не понравились, замочил, и ему это с рук сошло. Потому что он единственный у нас, кто разбирается во всем, что горит и взрывается. Вот Арбат и закрывает глаза на его закидоны. Короче, уходи, если есть куда идти. А даже если и нет, все равно сваливай.

Договорить нам не дала команда на выезд. Наш отряд опять отправлялся не взрывать железную дорогу, громить американскую комендатуру или устраивать засаду на ооновскую колонну, а ехал кого-то грабить или, что скорее всего, прибирать, что плохо лежит.

А лежало пока еще много чего. На тот большой склад уже присела более крупная группировка. Потом с ней сцепилась другая, и склад сгорел. Но еще были живы хранилища ништяков помельче. К одному из таких и подъезжал наш зилок.

Схема была та же, что и в прошлый раз: первой подкатывается разведгруппа на микроавтобусе, потом основная группа на зиле, и через некоторое время две газели с грузчиками. Разве что, теперь в аръегарде полз еще и трофейный автобус, оказавшийся на редкость живучим.

Но на этот раз все с самого начала пошло не так. Сначала разведка прохлопала посторонних на объекте, а когда заметила, отчего-то постеснялась сообщить, что это американский патруль.

Как они могли не увидеть броневик, крыша которого была сплошь утыкана всякими прибамбасами, ума не приложу. Стояла тележка у самых ворот с внутренней стороны, и любому самому дремучему крестьянину сразу стало бы ясно, чья это броня.

Думаю, узнай о наличии пиндосов Арбат, он сразу бы скомандовал полный назад.

Однако когда из первых рядов наших налетчиков по американцам открыли беспорядочный огонь, было уже поздно.

Эффект неожиданности все-таки сработал, и двух морпехов во дворе буквально нафаршировали свинцом. Срезали и пулеметчика, торчащего из люка на крыше броневика. Водитель попытался захлопнуть дверцу, но ему перебили ноги очередью из автомата, а потом разможжили голову прикладом.

Тем временем из хибары выскочил офицер и, застрелив одного из братьев Урузбаевых, сам словил пулю от Саньчика.

Кто-то еще отстреливался из дома, и даже ранил двоих наших, но Тихоня, устроившись во дворе дома напротив, с первого же выстрела из своей эсведехи вынес ему мозги.

Арбат не мешкая рванул внутрь хибары.

Да. Это был совсем и не склад. Просто крепкий деревенский дом и множество пристроек и сарайчиков.

Минут через пятнадцать злой как черт Арбат вышел обратно. Я уже знал, что он искал внутри и чего не нашел.

Кто-то нашептал нашему атаману, что здесь в промышленных масштабах бодяжат что-то вроде синтетического героина, и мы должны были его захапать якобы чисто в медицинских целях.

Ага. Знаем мы эти цели. Как же. Вон у Огурца едва ли не каждый день от такого лекарства глаза блестят.

Могу только догадываться, что сделают с информатором, если героин не найдут. Разве что этим информатором окажется Огурец. Тады ой.

Вот он мотается по двору и в отчаянии заламывает руки, замечает меня и подбегает.