Алекс Морту - Попаданец

- А когда я вырасту, я хочу стать бизнесменом, совсем как ты, пап! — Восьмилетний Мишка рассмеялся и побежал к волнам.

— Хитрец. Дим, а помнишь, когда мы были пацанами? Тогда каждый хотел стать космонавтом. И никаких бизнесменов, актёров. — Толстяк на соседней лежанке ухмыльнулся и поставил на столик почти допитый коктейль.

— Когда то было, Вова? Другая страна, другой мир. Вот ты мне сейчас скажешь, что пиндосы отравили нас своим мировоззрением. Чушь это всё.

— А что, нет?

— Нет. Я там жил, моя Анька, вон, натуральная американка — по-русски говорить толком не умеет. Так я тебе скажу, что пиндосы точно так же сетуют на времена. Только, блин ноют, что у них Обама строит социализм.

— И что, раньше у них пацаны хотели стать космонавтами? Не …зди.

— Хотели, Вован, хотели. Не так много как у нас, но было. Анькин дядька вообще на их Насу до пенсии работал. Так что это не пиндосы, это весь мир прогнил, обмельчал. Рухнул Совок и всё. Самое смешное, что по амерам ударило тоже. Из них как стержень вынули.

— Ладно, Дим… с ними со всеми. Давай ещё по коктейлю.

Больше мужики на эту тему не заговаривали. Владимир и Дмитрий — друзья со студенческой скамьи. Познакомились в восьмидесятых, оба хорошо поднялись в девяностых, хоть и в разных отраслях. К концу двухтысячных они остепенились, завели семьи, а сейчас проводили заслуженный отдых на тропических островах. На следующий день Владимир заказал вертолёт. Жёнушка боялась высоты, а Мишка умотал с сыном Дмитрия плавать с дельфинами. Так что полетел он на пару с пилотом.

Пробуждение было жутким. Голова расскалывалась. Последним, что он помнил, была английская матерщина пилота и вспышка… "Чёрт, надо же было так угодить" подумал Владимир и разлепил веки. Солнце больно резануло по глазам, и он зажмурился, отдёрнув голову в сторону. Резкое движение отозвалось очередной вспышкой мигрени.

Мужчина подождал около минуты, собираясь с силами. Боль уходила, и постепенно стали возвращаться прочие чувства. Сначала он услышал крики чаек и шум прибоя. Потом ощутил щекой влажный песок под собой и запах моря. Наконец он осторожно снова открыл глаза. Волна весело разбилась о песок и откатилась назад в море. Владимир кряхтя поднялся на ноги.

Берег залитый солнцем. Девственный пляж без единого следа человека, и только птицы разбавляют одиночество. "Надо же," подумал он, "есть ещё на островах нетронутые местечки. А где вертолёт?" Осмотрелся повнимательнее. Дикий пляж с одной стороны уходил в даль, а с другой упирался в скалистый обрыв. Метрах в пятидесяти от моря начиналась пальмовая роща.

— Это что, меня на фазенду к местному олигарху вынесло? — Владимир заговорил вслух, чтобы разбавить ощущение сюрреализма хотя-бы своим собственным голосом. Слова вышли со скрипом и он закашлялся, сплёвывая песок.

За рощей виднелась знакомая гора и Владимир воспрял духом. А когда его взгляд зацепился за весёлый ручеёк, выбегавший из-за пальм, то вообще ободрился. Вот будет приключение друзьям рассказать. Напившись и умывшись, бизнесмен произвёл инвентаризацию имущества. Мобила, ожидаемо, сдохла — понтовый Верту не осилил соприкосновения с суровой стихией. Лопатник размок, но не беда — кредитки должны быть в порядке. Часы видимо утонули, но навороченная ручка из "космических" материалов — долг детству — каким-то образом умудрилась остаться в кармане. И наконец, очки. Мощная оправа была в порядке, а вот левая линза дала трещину. Он думал было выкинуть их, но передумал и засунул в карман, а затем насвистывая направился вдоль берега.

— Да что за …ня! — выругался Владимир. Он шёл уже несколько часов и не встретил за это время ни души. Так не может быть — ведь побережье острова буквально усыпано гостиницами, и даже Билл Гейтс не мог бы купить себе такой участочек — их просто не было! Солнце клонилось к закату и надо было что-то решать. Бизнесмен решил заночевать на удачно подвернувшемся камне, подложив под голову свернутый пиджак. Жрать хотелось неслабо, но усталость взяла своё, и он отрубился с лучами заходящего солнца.

Утро "порадовало" затёкшими конечностями и страшным голодом. "Хоть выспался" пофилософствовал Владимир и осмотрелся на предмет пожрать. Из еды были крабы, снующие по влажному рассветному песку, а также упавший с пальмы кокос.

— Живём. — Сказал он непонятно кому, изловив парочку довольно крупных членистоногих на завтрак. На вкус, сырой краб оказался отменным. Несмотря на полное отсутствие специй, он не уступал "сашими" в лучших ресторанах Нью Йорка и Москвы. — Действительно, голод — лучшая приправа.

Владимир продолжил свой путь, но уже через час упёрся в непроходимый скалистый обрыв. Хорошенько поматерившись, он хлопнул себя по голове.

— Я идиот! По острову же идёт кольцевая! — Тяжело вздохнув он направился через пальмы прочь от берега.

Отчаяние. Это был правильный остров — знаковая гора не оставляла сомнений — он сам ходил на экскурсию по здешним пещерам. Но остров был необитаем! Два дня скитаний доказали полное отсутствие не только людей, но и любых следов цивилизации. Это был …ц, причём полный. Сил не было. То есть физические были — тропический остров легко кормил человека, но душевных не осталось. Непостижимым образом Владимира закинуло то ли в прошлое, то ли в параллельный мир (спасибо фантастам за определения), то ли в комбинацию того и другого.

Владимир потерял счёт дням. Железная воля, что вела его через нелёгкий путь акулы бизнеса не давала просто лечь и умереть, но дни и недели полной безысходности подтачивали и её. Знакомая по экскурсиям пещера приютила его. Он ел крабов, кокосы, иногда ловил чаек и рыбу, добывал огонь линзой от очков… но с каждым днём всё более механически. Его вещи, деньги ушли на растопку огня и сменились сухими листьями и веточками. Ручка порой исполняла роль "открывашки для крабов". Кошелёк служил вместилищем для находимых иногда мелочей, но был практически бесполезен, как и мобилка. Наиболее полезными были, пожалуй, очки и одежда, но одежда понемногу приходила в негодность.

Он доел очередного краба и встал, чтобы подкинуть деревяшку в костёр. Он споткнулся и растянулся на полу, а ручка зажатая в руке пробороздила полоску в стене пещеры. Владимир выматерился и, встав, заметил след от ручки, отчётливо видимый в свете костра и уходящего солнца.

— Вот, блин, автограф. Дописать, что ли, "здесь был Вова"? — Он ухмыльнулся и замер. — Автограф… здесь был Вова… Твою ж мать…

Старик вышел к берегу. Долгие сорок лет прошли с тех пор, как судьба вынесла его на остров. Долгих сорок лет провёл он в одиночестве, ведомый одной целью. Кроме неё не было ничего. Он забыл звуки человеческой речи. Одежда давно истрепалась в прах. От "космической" ручки остался лишь маленький стёршийся огрызок. Зрение ослабло, но пальцы заменили глаза. Наконец, сегодня, его труд был завершён. Старик вошёл в воду, вдохнул полной грудью и поплыл прочь от берега… Совсем как Мишка, в тот бесконечно далёкий день.