Олег Шушаков - И на вражьей земле...

Поэтому «противником номер раз» были кавдивизии и пехотные бригады князя Дэвана, главнокомандующего войсками Маньчжоу-Го. Но, хотя и было их довольно много, никакой боевой ценности они практически не представляли. Так что наибольшая трудность, стоящая перед обеими конно-механизированными группами, пока заключалась в преодолении «противника номер два» – пустыни Гоби.

Этот противник показал свою сущность с первых же часов марша. Стояла дикая жара. Сорок пять – пятьдесят градусов Цельсия в тени. Столб густой темно-рыжей пыли, поднявшийся над колоннами, заставил увеличить дистанцию между машинами до пятидесяти метров. Но это мало помогло…

Жутко хотелось пить. А броня накалилась так, что обжигала до волдырей даже сквозь одежду. К полудню начались тепловые и солнечные удары. Сначала у стрелков, сидящих на броне, а затем и у экипажей. Медики носились вдоль колонны, оказывая бойцам первую помощь, то в хвосте, то в голове, но не успевали.

Уж на что Николай был привычным к жаре, и то уже изнемог.

Ильченко родился и все детство провел в Узбекистане, на самом краю пустыни Кызылкум. Так что жара ему была не в новинку. Только в двадцать четвертом, уже подростком, вместе с родителями он переехал в Харьков… Дальше все просто… Юность как у всех. Школа фабрично-заводского ученичества, завод, рабфак… Потом призвали в армию. В тридцать четвертом окончил Орловскую бронетанковую школу. А потом служил в Забайкалье. А теперь вот мчится по пустыне Гоби…

Как он и предполагал, никаких ориентиров не было… Но направление движения бригада выдерживала точно. Потому что его указывали направлением своего полета и вымпелами У-2, летавшие туда-сюда над колоннами.

На колесном ходу танки шли очень быстро и к вечеру преодолели изрядный кусок пути. А когда встали на ночевку, оказалось, что фильтры воздухоочистителей напрочь забило пылью, и пришлось полночи заниматься обслуживанием машин. Пока закончили техобслуживание, поели и легли, кажется, только заснули, уже подъем. Кое-как экономя каждую каплю воды, умылись. И снова марш-марш!

Комфронта поручил комкору Яковлеву командовать конно-механизированными соединениями правого фланга. Это была довольно сложная задача, потому что радиосвязи между группами не было, а комкор, само собой, не мог находиться в обеих сразу. Он выбрал первую. Так как ее положение было опаснее и, в случае флангового контрудара самураев, все могло окончиться весьма печально. А донесения о ходе марша второй конно-механизированной группы ему регулярно доставляли связные У-2.

В какой-то момент Яковлев не удержался и, высадив штурмана, залез в самолет. Ему вдруг очень захотелось взглянуть на свою группу с высоты птичьего полета.

Это было внушительное зрелище! В центре, поднимая пыль до неба, неслись грузовики с мотострелками, полковой и дивизионной артиллерией. По бокам, пыля еще сильнее автомашин, мчались батальонные колонны одиннадцатой танковой бригады и колонны отдельных танковых батальонов шестьдесят пятой (усиленной) мотострелковой дивизии, пятнадцатой Кубанской кавдивизии и двадцать второй кавалерийской дивизии имени А.М. Горького. За танками и бронеавтомобилями шли машины службы технического замыкания, а за ними тянулись длинные колонны полуторок частей тыла. А далеко впереди, правее и левее этой армады брони, орудий и колес, в боевом охранении скакали кавалеристы (две советских и четыре монгольских кавдивизии).

«Все это, конечно, хорошо, но скоро все эти колеса останутся без бензина!» – вдруг подумал Яковлев.

Если воду они еще как-то добывали, заранее выслав вперед кавалеристов для захвата колодцев, обозначенных на картах, и команды саперов для выкапывания новых, то с бензином дело было совсем плохо. Тот, которым запаслись, скоро должен был иссякнуть, а доставить автотранспортом еще не имелось никакой возможности.

Чтобы не снижать темпов наступления, а они просто поражали, Яковлев решил слить бензин у половины машин, и отдать его передовому батальону. Остальным придется ждать на месте, пока авиация не доставит необходимое количество. Догонят позднее… Он хлопнул летчика по плечу, приказывая садиться…

Полчаса спустя пилот уже повез в штаб фронта донесение комкора с просьбой прислать бензин по воздуху, а также с докладом о пройденном пути и потерях.

А потери были. Во-первых, боевые – при захвате погранзастав и опорных пунктов при колодцах, а во-вторых, санитарные – пустыня и солнце собирали свою дань…

А вот боестолкновение с кавалерийской бригадой баргутов обошлось без потерь с нашей стороны. Хотя для самой этой бригады окончилось катастрофой. Ревя моторами и стреляя из пушек и пулеметов, один из батальонов развернулся во фронт и на скорости ударил в лоб по летящим в безумную атаку конникам.

Лошади, ни разу в жизни не видевшие танков, поворачивали, сбрасывая и затаптывая всадников… Они пытались убежать. Но это удалось лишь единицам… Их потом переловили монгольские цирики. А на поле боя осталось лежать множество конских и человеческих трупов…

Когда под вечер поступила команда «Стой! Привал!», Ильченко еле-еле вылез из танка. От усталости его шатало, как пьяного матроса, плетущегося на свое судно из портового кабака. Остальных членов экипажа шатало не меньше. И дело было вовсе не в скоротечном бою с баргутами, в котором отличился его батальон.

Сначала их донимала жара. А потом прошел небольшой дождь, и все обрадовались, ожидая облегчения. Но стало только хуже, потому что наступила жуткая духота. А преодоление солончаковых участков и малых рек отняло последние силы.

И тем не менее настроение у всех было бодрое. Еще бы! Даже на маневрах таких темпов наступления они не видывали. За два дня бригада с боем прошла более трехсот километров!

Самураи, похоже, пока еще были не в курсе. Вражеская авиация до сих пор ни разу их не атаковала. А, может, не доставала со своих аэродромов и ждала, пока они подойдут поближе?… Ничего! У него стрелки на броне! Он не пожалел ни своего, ни их времени, и подробно проинструктировал, как себя вести при появлении самолетов противника, и объяснил, что такое заградительный огонь…

К концу следующего дня его батальону передали последнее топливо, слитое товарищами, пополнили боезапас и приказали возглавить передовой отряд. Ильченко должен был вместе с монгольской кавдивизией, двигаться вперед как можно быстрее, пока остальным привезут бензин самолетами. И он рванулся изо всех сил!

И рвался, пока не наткнулся на восьмое чудо света – Великую китайскую стену!

Ее размеры поражали. Высота – пятнадцать метров. Ширина – четыре метра. Николай подумал, что при желании можно было бы ездить по верху этой стены на танке и стрелять из-за огромных зубцов… Она тянулась по гребням холмов от горизонта до горизонта. И через каждые сто метров торчали квадратные башни. Наверное, в этих башнях где-то даже были ворота… Только искать их не было времени! Потому как башен этих было почти двадцать тысяч! А длина стены превышала всякое разумение! Шесть тысяч километров!.. Ильченко где-то когда-то читал, что при таких размерах эту стену должно быть видно даже с Луны.