Владимир Шевелев - Все могло быть иначе: альтернативы в истории России

Собравшийся на свое первое заседание II Всероссийский съезд Советов был поставлен перед фактом свершившегося переворота. Действия большевиков вызвали недовольство правых эсеров и меньшевиков, которые в знак протеста покинули съезд. Это была ошибка, поскольку, составляя большинство на съезде, они могли сформировать эсеро-меньшевистское правительство, способное удержать революцию в рамках демократии. В результате же их демарша контроль над съездом оказался в руках ленинцев.

Взятие Зимнего задерживается: у красногвардейцев и солдат, составляющих армию восставших, нет особого желания штурмовать дворец, тем более, что число его защитников тает с каждым часом. Восставшие по одному, по два проникают в Зимний дворец через незащищенный «черный ход». «Аврора» холостым выстрелом дает сигнал Петропавловской крепости открыть артиллерийский огонь по Зимнему: выпустив около 30 снарядов, артиллеристы ухитряются попасть в цель всего два или три раза. Защитники Временного правительства вначале брали проникавших во дворец красногвардейцев в плен. Когда пленных набралось много, они в свою очередь взяли в плен и разоружили юнкеров. Ворвавшийся во дворец Антонов-Овсеенко арестовал членов Временного правительства и отправил телеграмму Ленину: «в 2.04 дня Зимний взят».

25 октября 1917 г. Троцкому как раз исполнилось 38 лет, и в настроении он пребывал самом приподнятом. Этот день сулил ему лучший подарок — Временное правительство. В 10 часов утра ВРК издал свою знаменитую прокламацию «К гражданам России!», где оно объявлялось низложенным, а власть — перешедшей в руки «пролетариата».

Антонов-Овсеенко пытается поднять солдат на штурм Зимнего дворца, но тщетно: они совсем не горят желанием идти под пули. Никакого «приступа», вроде изображенного С. Эйзенштейном в фильме «Октябрь», вообще не было. Во дворец проникли вооруженные солдаты и рабочие. После долгих поисков они нашли министров в одной из комнат. Те приказали сопротивлявшимся юнкерам сложить оружие и картинно расселись за столом. Тут появился с большой и разношерстной вооруженной группой Антонов-Овсеенко. Он выкрикнул: «Объявляю вам, членам Временного правительства, что вы арестованы!» Заместитель министра-президента Коновалов отвечал: «Члены Временного правительства подчиняются насилию и сдаются, чтобы избежать кровопролития». В целом во время «штурма» Зимнего с обеих сторон погибли шесть человек и еще несколько получили раны. Вообще, эти несколько дней противостояния унесли 10–15 жизней; ранено было 50–60 человек. А арестованных членов правительства препроводили все в ту же Петропавловскую крепость, где их не без злорадства поджидали арестованные восемь месяцев назад чиновники царские.

Первой задачей, которую ставил перед пролетарской революцией Ленин, было разрушение государства, слом государственной машины, как выражались марксисты. «Слом» этот начался еще до переворота — к октябрю 1917 г. была полностью разрушена армия. Сразу же после Октября были ликвидированы суд и вся система правосудия. Их заменяют революционные трибуналы, которые судят на основании «пролетарской совести и революционного самосознания», а также самосуд. Грабежи, разбитые винные подвалы, убийства, ставшие бытом столицы революционной России, нашли возмущенного хроникера. М. Горький до закрытия в июле 1918 г. журнала «Новая жизнь» не переставал приводить факты, негодовать и разоблачать «народных комиссаров», которые стремятся показать свою «преданность народу», не стесняясь «расстрелами, убийствами и арестами несогласных с ними, не стесняясь никакой клеветой и ложью на врага». Горький цитирует «матроса Железнякова», который «переводя свирепые речи своих вождей на простецкий язык человека массы, сказал, что для благополучия русского народа можно убить и миллион людей» [106] Геллер М., Некрин А. Утопия у власти. — М.: МИК, 2000. .

Обратимся к историку И. Дойчеру. Тот пишет, что российский рабочий класс 1917 г. представляет собой одно из чудес истории. Немногочисленный, молодой, неопытный, необразованный, он горел политическим энтузиазмом, идеализмом и редким героизмом. Он обладал способностью мечтать о великом будущем и стоически умирать в бою. Своим полуграмотным разумом он объял идею республики. На ее строительство он поднялся из глубин своей нищеты. Но рядом с мечтателем и героем жил в русском рабочем раб, ленивый, сквернословящий, несущий клеймо своего прошлого. Революционные вожди обращались к мечтателю и герою, но раб грубо напоминал им о своем существовании. Во время гражданской войны и еще больше после нее Троцкий в своих военных речах неоднократно сетовал на то, что русский коммунист и красноармеец скорее пожертвует жизнью ради революции, чем начистит ружье или сапоги. В этом парадоксе отражался недостаток в русских людях множества тех мелких привычек самодисциплины и культуры, на которых социалисты надеялись основать новое общество. С таким-то человеческим материалом большевики отправились строить пролетарскую демократию, где «каждая кухарка» сможет управлять государством. Возможно, это было самое серьезное противоречие из тех, которые пришлось преодолевать революции [107] Дойчер И. Троцкий. Вооруженный пророк. 1879–1921 гг. Часть 9. / пер. с англ. Т.М. Шуликовой. — М.: ЗАО Центрполиграф, 2006. — С. 259–330. .

Недаром у этих событий было еще одно следствие: стихийная оргия массового пьянства, которое длилось неделями и однажды чуть не парализовало революцию. Пьяный разгул оказал определенное влияние на события, подготовившие почву для Брестского мира, ибо за это время большая часть старой русской армии как будто растворилась в пустоте. Тогдашние источники изобилуют описаниями этой странной вакханалии. Самый впечатляющий рассказ о ней находится в мемуарах Антонова-Овсеенко, в то время одного из главных комиссаров армии и командира Петроградского гарнизона: «Гораздо больше хлопот мне лично доставил самый гарнизон, начавший совершенно разваливаться. Никогда не виданное бесчинство разлилось в Петрограде. То там, то сям появлялись толпы громил, большей частью солдат, разбивавших винные склады, а иногда громивших и магазины. Никакие увещевания не помогали. Особенно остро встал вопрос с погребами Зимнего дворца. К этому времени сохранявший ранее свою дисциплину Преображенский полк, неся караул у этих погребов, спился окончательно. Павловский — наша революционная опора — также не устоял. Посылались караулы из смешанных частей — перепивались. Как только наступал вечер, разливалась бешеная вакханалия. Пробовали заливать погреба водой, — пожарные во время этой работы напивались сами. Только когда за работу с пьяницами взялись гельсингфорсские моряки, погреба Зимнего были обезврежены. Лишь с большим напряжением удалось преодолеть это пьяное безумие» [108] Дойчер И. Троцкий. Вооруженный пророк. 1879–1921 гг. Часть 9. / пер. с англ. Т.М. Шуликовой. — М.: ЗАО Центрполиграф, 2006. — С. 259–330. .