Сюзанна Кулешова - Соло для рыбы

– Нет, правда, я и не ждал….

– Думаю, это лучшее, что я могла тебе подарить.

– Но. Я тоже хочу….

– Не нужно. Пожалуйста. Ничего не нужно. Вы с Сеймоном итак подарили мне незабываемые впечатления. Заставили потрудиться мой мозг. И, если у вас что-то получится со сценарием, это будет лучший подарок.

– У нас.

– Что?

– Не у вас, а у нас – тебе следовало сказать. Мы уже неразделимы. Вчера, когда тебя не было, Сеймон заказал билеты. Три билета. Сначала мы летим в Стокгольм….

– Ага. Вообще-то я работаю. Служу, так сказать в турагентстве гидом-переводчиком, если вы не в курсе.

– Это ты не в курсе, что Сейм поговорил уже с твоим шефом.

– И что?

– Тебе остались формальности.

– Продолжай.

– Подписать контракт. Визы у тебя и так есть. Так что, поэтому, сначала в Стокгольм.

– А потом?

– Да вся Европа наша. Потом в Великобританию. Ты ведь хочешь увидеть….

– Стоунхендж.

– Ну, да.

– Очень.

Я бросилась к телефону

– Шеф?

– Машенька! Успеешь заехать подписать заявление. Мы его с Сеймоном напечатали.

– Какое заявление?

– Я даю тебе творческий отпуск. На год. Ну, на всякий случай, мало ли чего. Мужики они, вроде, дельные, и в них я не сомневаюсь.

– Так чего же тогда не уволил меня вообще на фиг?

– Вот и я думаю, чего не уволил? С тебя дуры станется взбрыкнуть и прогадить и эту жизнь тоже?

– Какую эту?

– Новую, европейскую, вымощенную красными дорожками. Всё, ты уволена!

Больше всего мне захотелось в данный момент есть. Как будто известие о моём увольнении сулило мне в будущем нищету и голод, и следовало наесться напоследок, если уж не впрок. Я кинулась на кухню к холодильнику. Но, увидев виноватую физиономию Олафа, поняла, что моя затея бессмысленна.

– Ну, что? В «Чижика–Пыжика»?

– М-м….

– Я есть хочу. И пить. «Карибский рассвет» с британским сэндвичем – моя последняя воля.

– Вообще-то….

– Олаф! Мария, вы ещё не собрались? До регистрации три часа! Нам нужно захватить свои шмотки в отеле и заехать в её офис. Ты ей сказал? – Сеймон появился в дверях моей комнаты деловой и трезвый, против моего ожидания. За его спиной маячил Димон. Он пошаркал ногами, прокашлялся и захрипел несмоченным алкоголем голосом:

– Ты… это…, не волнуйся. Я прослежу за квартирой и прочим. Мы… это…, договорились с Сеймом.

– Договорились?

И тут Димон меня добил, проговорив на неплохом английском:

– Я в школе изучал этот язык. Мне даже учительница говорила, что я способный. Вот с твоими друзьями и стало что-то вспоминаться. Я понял не только на уровне интуиции, что они хотят от тебя. Я понял то, что говорит Сем. Мне кажется, тебе следует согласиться. Нет. Я уверен.

– Спасибо, Димон. Похоже, у меня нет выхода.

– Это верно – сказали они втроём. А мне показалось, что где-то в каком-то фильме уже был этот диалог.

– Мария, пора. Где твой багаж?

– Багаж? А зачем мне багаж? Вот все документы в сумочке. Нужно что-то ещё?

– Ну, не знаю. Дамы обычно….

– Не понимаю, что в Европе нет магазинов, или слишком малы счета на ваших кредитных картах? Чемодан я куплю в Стокгольме. Не возражаете?

Они не возражали. Их очень развеселила моя идея с багажом.

По дороге в аэропорт я пыталась понять, в который раз, что же всё-таки происходит. Всего три, или четыре дня, точно уже не установить, прошло с того момента, как я протрезвев и в очередной раз решив вести иной образ жизни, встретила неурочную электричку из Будогощи, и вот уже я еду в Стокгольм. Точнее лечу. Невзирая на свой панический страх, который я испытываю перед самолётами с детства. Я даже уверена, что всё пройдёт хорошо. Потому что мы ещё не дописали наш сценарий. Может быть, не все соавторы собрались? Ингрид? Ну и на что я ещё надеюсь? Григорий Ефимович уже сказал своё слово. А Левон погиб у меня на руках. И я за нас обоих придумываю дальше нашу жизнь.

– Тут у меня одна вещь, Сеймон. Мне Мария сделала подарок. Нужно это как-то оформить, как сувенир. Ты умеешь делать это.

– Подарок? Покажи.

Олаф развернул сверток, и дремлющий кинжал послушно лёг на руки Сеймона.

– Это то, что ты хотел. Не так ли?

– Именно. А ты не верил. Ни ей, ни мне.

– Ребята, я, конечно, понимаю, я отдала, то есть подарила эту штуку и больше не имею к ней никакого отношения. Но ваши последние слова меня слишком заинтриговали, чтобы не задать вопрос. О ком, о ней, идёт речь?

– Олаф, ты не сказал? Я, думаю, ей следует знать. Раз уж так всё складывается.

Олаф замотал головой, он пытался остановить Сеймона, но тот продолжал:

– К чему все эти твои игры? Ты всю жизнь не можешь разобраться со своими женщинами и фантазиями. Не втягивай Марию в эту забаву. Хорошо? Нет, я, конечно, понимаю, творческая личность и всё такое. Но параллельные миры здесь ни при чём.

Он повернулся ко мне, не желая больше созерцать страдание на лице Олафа, и тихо и буднично произнёс:

– Речь идёт об Ингрид. Моя младшая сестра, его школьная любовь. Он делал ей предложение. А она заявила, что выйдет замуж только после того, как он ей подарит булатный кинжал. Представляете? То ли она во сне видела, то ли ей шарлатанка какая-то предсказала, что жених должен ей такое преподнести. Нет, ну смешно, конечно. Только она замуж так и не вышла, а он – вдовец. Вот, оказывается, зачем он в Россию мотался. А мне говорил за сюжетом.

Сеймону было очень весело. Он хохотал, подбрасывая маленький изящный меч, и тот осторожно всегда возвращался в его ладонь.

– Отдай сюда. Ты оформишь?

– Разумеется. Мария, где Вы нашли это сокровище?

– Мне его крёстный оставил. Сказал, чтобы отдала тому, кому он нужен. Мне Олаф показался наиболее подходящей кандидатурой.

– Да, а я ещё твоим бредням не верю.

– Каким бредням, Сеймон? – Я подумала, что если не услышу сейчас, то никогда не рискну задать вопрос и никогда не получу ответ. Олаф ведь что-то знал о том же, о чём и я. Не то чтоб уже знала. Начинала понимать. Наверняка.

– Он, что не рассказывал? И чем же вы занимались? Неужто сценарий писали? Он всех этим загружает. А вас помиловал? На самом деле всё просто, даже я понял. Так что вы тоже не запутаетесь. По Гегелю всё. Ничего нового. Был себе Бог. Поднапрягся, создал мир с тварями. А твари тоже напрягаются. И каждая создаёт свою реальность. И вот всё это, насозданное, так сказать, существует параллельно, взаимопроникает, переплетается, создаёт самоё себя и себе подобное. Короче, сплошной секс на всех уровнях.

– Причём здесь секс?

– А как же, если идёт постоянное взаимодействие тварей с попыткой проникновения в миры друг друга. И общий радостный оргазм от совместного созидания.

– Не слушай его, Мария, он всё извратил. Как первый раз живёт, ей Богу.

– Или мало прожил в прошлый.