Алексей Кулаков - На границе тучи ходят хмуро....

— Гдах-Гдах, Гдах-Гдах, Гдах — Клац!!!

Рывком дёрнувшись, за такой надёжный и родной ствол ели, он буквально в последний момент успел укрыться, а по дереву застучали, сбивая кору, пули. Быстрая перезарядка дрожащими от адреналина руками, мат во весь голос на отсутствие самовзвода у Вессена, и глубокие вздохи, прогоняющие непонятное удушье.

' А стреляют только два ствола….Неужто, ещё одного зацепил?'

Махнув револьвером с одной стороны, пальнул неприцельно, дождался выстрелов и резко выглянул с другой… на уровне колен.

— Гдах!

— АААААААААААЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

В ответ раздался рёв раненного зверя и истеричные крики последнего целого врага, сопровождавшиеся странной сдвоенной стрельбой из…

' Да у него там охотничьё ружьё, двустволка. Наверняка! И лязг — это он его перезаряжает, последний раз дуплетом саданул. Проверим?'

На этот раз в сторону от дерева полетела меховая шапка с гербом, тотчас заимевшая многочисленные дырки от картечи, и с этой же стороны прилетела ответная пуля:

— Гдах!

Стон в ответ с одного места и скулёж с другого. Готовы? Осторожно выглянув, решил не рисковать, и всадил по пуле в каждого. Зарядив оставшиеся два патрона, настороженно прошёлся от тела к телу, забирая оружие, и стараясь не слишком внимательно смотреть на дело рук своих. Нарастающая дрожь и слабость заставили плюнуть на всё и сесть прямо на снег, привалившись спиной к дереву.

'Я всё-таки их сделал…'

Наверное, он на какое-то время отрубился, потому что прибежавшие солдаты подошли к нему вплотную, и почтительно тормошили:

— Ваш Бродь, что с вами? Ваш Бродь, слышите, а?! Ваш Бродь?

— Ннорма… кха. Нормально всё, устал просто… Докладывай.

Приободрившийся ефрейтор начал рапортовать:

— Дозор их увидел, когда они сажен на двести подошли. Хотели ещё поближе подпустить, да сами оплошали — заметили их, палить начали, дозор в ответ. Одного там завалили, остальные его бросили и сбежали. Товар даже бросили… немного. У нас рядовой Онопко ранен, тяжело: у грудь прилетело, да. Его уже на заставу наладили, може довезут… А вы тут, Ваш Бродь, славно повоевали, да…

— А у этого что, не ранение что ли? Что с ним?

Позади ефрейтора один боец периодически стирал кровь с лица и сплёвывал на землю.

— Никак нет, Ваш Бродь, упал неудачно, выворотень под снегом лежал…

— Понятно. Его тоже в лазарет, пусть наш коновал посмотрит, остальным — вытаскивайть на тропу этих… мёртвых, и товар, что они там забыли, тоже.

— Слушаюсь, Ваш Бродь, разрешите исполнять?

Пока подпоручик ковылял до своей лошади, солдаты споро перетащили всех убитых, разложив неровным рядком. Загадочный * товар даже бросили… немного*, оказался большим тюком с плотно упакованными плитками табака и пятью округлыми флягами, литров примерно по двадцать каждая, со спиртом внутри.

' Стоило из-за этого такую пальбу затевать? Солдаты как оживились, на меня да на спиртягу поглядывают, мнутся… да не жалко, для хороших то людей и после боя, сам бог велел, хе-хе. Даже наоборот, пускай одну канистру припрячут, до лета далеко, а греться в дозорах… Надо бы оружие посмотреть, вдруг что понравиться? Эх, прилечь бы'

— Ефрейтор!

— Слушаю, Ваш Бродь?

— Значит так. Контрабандисты бросили ЧЕТЫРЕ фляги, понял? Сдашь ее старшему унтеру. Одну из ЧЕТЫРЁХ фляг продырявила шальная пуля, погреетесь сейчас. Только в меру. Тючок с табаком тоже не целый был, и тоже в меру. На будущее, что ценного найдёте, вначале мне показать, всего и всех касается. Запомнил всё? И что бы все остальные так же запомнили, и никак иначе. Всё трофейное оружие мне на осмотр. Выполнять!!

— Так точно, Ваше Благородие!!!

Уже на заставе, отогревшись горячим (почти кипяток) чаем, он добрался до вываленных небрежной кучей на пол стволов, безвременно погибших контрабандистов. Винтовка… ага, вот и название выбито… Манлихер, и в неплохом состоянии… ещё одна, но уже убитая напрочь. Охотничье ружьишко, то самое, и кавалерийский карабин, без единого клейма. Значит *контрабасы* пришли из Австро-Венгрии. Больше заинтересовали две кобуры, обмотанные поясами. В первой обнаружился брат близнец личного оружия подпоручика — Смит и Вессен, только практически новый, и произведен в Бельгии, если верить по надписи.

' Неплохо, и очень вовремя, а то у моего ствол уже на ладан дышит'

Вторая кобура порадовала ещё больше — в ней обнаружилась новинка от австрийских оружейников, револьвер Раст-Гассер, восьмизарядный, с самовзводом, полегче привычного четырёхлинейного старичка…

'Так. Оба револьвера оставляю себе, решено. С новым Вессеном буду при начальстве ходить, а в обычные дни лучше поддержу иностранного производителя. Вот интересно, патроны к нему достать можно? Да… Пригодилась наука унтера, пригодилась…'

Примчавшегося на следующий день на заставу, чинушу, очень возмутила захваченная контрабанда, вернее то, что часть товара оказалась порченной:

— Господин офицер, мне кажется, вы просто покрываете своих подчинённых!

— Господин… кабинетский регистратор, мне послышалось, или вы только что назвали меня лжецом?

Говоря это, подпоручик спокойно поправил кобуру на поясе, и по доброму улыбнулся побледневшему собеседнику.

— Вы… не так меня поняли, господин подпоручик. Я… просто позволил себе предположить, что нижние чины могли ненароком испортить часть контрабандного товара…

— Господа, господа, не будем горячиться…

Присутствующий при разговоре штабс-ротмистр Блинский пришёл на выручку, застеснявшемуся вдруг и резко чиновнику, попутно одобрительно улыбаясь Александру.

— Князь, я уверен, что господин Коростин не имел в виду ничего такого, просто произошло небольшое недоразумение, вот и всё! Не так ли, господин Коростин?!

Представитель Таможенного департамента, услышав, что молодой офицер ещё и аристократ, совсем скис.

— Да-да, конечно… Прошу прощения, меня ждут дела.

Проследив за тем, как *дорогой гость* покинул расположение отряда, штабс-ротмистр и подпоручик вернулись в офицерскую комнату, где и продолжили прерванный приездом чиновника разговор:

— На чём нас прервали? Ах да, вы как раз остановились на том, что услышали треск веток…

— Мм… да, верно. Собственно, дальше и рассказывать нечего — подпустил поближе, прикрываясь деревом, и пристрелил. Вот и всё, господин капитан.

— Скромничаете, князь? Вот так просто, взяли и пристрелили? А мне рассказывали, что в дереве дюжина пуль засела и шапка ваша в клочья. Да-с. Скромность, это… безусловно хорошо, но представление на награду я всё же напишу, а там уж как в штабе определят, да-с!

Причины такой повышенной заботливости стали ясны через два месяца, когда их обоих вызвали в штаб бригады. Подпоручика наградили Анной 4 степени, *клюквой* на профессиональном слёнге военных, а штабс-ротмистр получил орден СС — то есть Станислава Святого, и сердечные поздравления от генерал-майора Франтца — мол, побольше бы таких поводов видеться… По дороге обратно, Блинский пытливо поглядывал на подпоручика — не обиделся ли? Не выглядев ничего для себя тревожного, преисполнился самых лучших чувств и, всеми доступными способами, выказывал своё расположение — наговорил кучу приятных слов, сыпал щедрыми обещаниями, намекал на блестящие перспективы… Разве что целоваться не лез, и то только потому, что трезвый был. Улыбаться в ответ и шутить, поддерживая беседу, сложно было только в самом начале — потом вспомнилось про полученную недавно премию за *отбитую в бою* контрабанду, кое-какие планы, да и обиды на штабс-ротмистра не было — обычный карьерист, каких много, главное что жить не мешает.