Константин Калбазов - Росич

Отложив в сторону бумаги с которыми он работал, Гаврилов вышел из своего кабинета и направился к кабинету расположенному в дальнем конце коридора.

Когда он распахнул дверь, то увидел обычную картину, Зубов и Фролов увлеченно играли в шахматы, причем судя по не довольному лицу последнего было видно, что его дела не столь блистательны. Зубов, напротив сиял от удовольствия. Наконец Фролов, не довольно отодвинул от себя доску.

Похоже сегодня не мой день. Предлагаю реванш на полигоне, - он имел в виду участок двора за мастерскими выгороженный высоким глухим забором, где прибывшие с Гавриловым сорок человек систематически проводили тренировки.

Ну уж нет, - ухмыльнувшись, возразил Зубов. - Шахматы, единственное где я могу утереть тебе нос.

В это время они увидели Семена и немедленно, впрочем без излишней суеты поднялись на ноги, приветствуя своего начальника. Весь их вид говорил о том, что ребятам скучно.

Они ежедневно проходили через изнурительные тренировки, и занятия по тактике, минновзрывному делу, рукопашному бою, корректировке огня артиллерии, да и много еще по чему, но в целом для них это была рутина, к тому же за глухим забором, практически в полной изоляции. Если во Владивостоке и Магадане им скучать не приходилось, так как осуществление оперативного прикрытия больших предприятий в первом и частые рейды по выдавливанию из региона американцев да все больше наглеющих японцев, во втором, приятно скрашивали их рутинную жизнь, то здесь им кроме учебы и натаскивания молодняка, практически делать было нечего, а организм требовал адреналина.

Мастерские и рабочий поселок были расположены на западном берегу внутреннего рейда, что было не в его пользу из расчета подъездных путей, железнодорожное полотно было совсем в другой стороне. Однако их расположение было выбрано совсем подругой причине. Расположившись в седловине, они имели очень много шансов не попасть под артиллерийский обстрел, а если и попали бы, то быть прицельной эта стрельба не имела ни каких шансов. В виду этого обособленного и компактного расположения, обеспечение безопасности от шпионов всех мастей не составляла особого труда. А охранять было что уже сейчас, так как на складах находились оборудование и запасные части для производства ремонтных работ на "Росиче" если такая необходимость возникнет. Так же там находилось и снаряжение пловцов, для занятия которых использовалось только ночное время суток.

Для того, чтобы рабочие и их семьи не повисли грузом на плечах концерна мастерские в настоящий момент занимались производством товаров потребления и выполняли заказы порта и военных которые вполне успешно выбивал управляющий мастерской, не безызвестный Зимов, которого после возвращения из Магадана направили в Порт-Артур. Романа Викторовича направили в Порт-Артур по той причине, что здесь хотя все и кишело шпионами, но обособленность мастерских гораздо упрощала выполнение задачи по сохранности и секретов и его безопасности. Хотя самым главным оставался несомненно "Росич", в случае ремонта которого Зимов был просто не заменим. К тому же в мастерских планировалось начать выпуск гранат, противопехотных и противо-корабельных мин, дело опять таки новое, а у первого помощника Звонарева был богатый опыт по подъему производства с нуля.

Так, что парням приходилось изо всех сил разгонять тоску печаль любыми доступными им способами. Поэтому поднимаясь приветствовать своего начальника, парни надеялись на то, что наконец их скуке придет конец и они наконец займутся чем ни будь стоящим. Ну не мог Гаврилов удалиться в Порт-Артур, чтобы руководить не большим подразделением, вот так просто за здорово живешь. Тем более здесь не было его семьи, а раз так то им предстояла какая то работа, которая обещала выброс адреналина и море эмоций.

Николай поднимай ребят, здесь остаются только дежурная смена и молодняк, остальным через два часа быть готовыми к отбытию в Дальний. Убываем вечерним поездом.

Есть, - коротко ответил Фролов, - после чего мстительно посмотрел на Зубова и распорядился. - Максим, ты остаешься старшим.

Это не честно. Первое можно сказать развлечение с тех пор как отвадили последнего япошку, а ты меня оставляешь.

А не надо выигрывать у начальства. Я понимаешь, из него человека столько времени лепил…

Дослушивать эту тираду, Семен не стал. Это был извечный спор, этих парней и если они были готовы порвать друг за друга глотки, то и ни когда не упускали возможность подпустить друг другу шпильку. Покинув контору, он направился в новый город, чтобы пообедать в ресторане, а заодно пообщаться с офицерами, которые частенько, а особенно с началом боевых действий сиживали там. Согласно выработанному плану Гаврилов старался обрасти как можно большим количеством знакомых в офицерской среде, как армейской, так и флотской.

Едва переступив порог ресторана, Гаврилов тут же оказался в центре внимания и сразу же от трех столиков ему призывно замахали знакомые офицеры. Поздоровавшись со всеми, он сделал извиняющийся жест и подсел к столику, за которым сидели четверо морских офицеров.

Лейтенанты Стеценко, Подушкин и Рихтер ему были знакомы и ранее. С четвертым поспешил его познакомить Стеценко.

Прошу знакомиться, Семен Андреевич, лейтенант Карцев, командир "Властного".

Очень приятно. Только прошу не надо по отчеству, право мне как то не ловко. Я привык, что по имени отчеству меня величают только подчиненные.

Как скажешь, Семен, - подчеркнуто согласился с ним Стеценко. - Вот обсуждаем новости.

И в чем же они заключаются?

Только что стало известно о гибели "Енисея",- раздраженно ответил Подушкин.- Он занимался постановкой мин в заливе Даляньвань. Предполагается активное минирование японскими миноносцами нашей акватории. Бедный Владимир Алексеевич погиб, отказался покинуть судно. Туда направлен отряд эсминцев во главе с "Боярином", чтобы проверить район на предмет наличия там миноносцев противника.

Я еще утром видел "Енисей" в гавани,- проговорил изображающий удивление Семен. Уж что что, а мастерски владеть своими эмоциями ему пришлось научиться волей не волей, работа в службе безопасности накладывала свой отпечаток.

А потом он убыл и с ним увы, приключилось несчастье. Мы здесь находимся на острие боевых действий, но черт возьми, это ни коим образом не ощущается.

А как же гибель "Енисея", подорванные суда, ну и в конце концов эти чуть ни ежедневные бомбардировки японским флотом. Если вам этого мало для полноты ощущения ведения боевых действий, то я право и не знаю, что может вас больше убедить. Быть может, когда японцы подойдут в плотную к Артуру, вы наконец поймете, что идет война, - возразил Стеценко, проговорившему это Рихтеру.