Константин Калбазов - Росич

Примерно через неделю после событий с "Боярином" Гаврилова пригласили к наместнику и Алексеев лично вручил нечаянному герою георгиевский крест. Что же касается остальных, то экипаж получил от руководства концерна премию, а матросам для поднятия духа было выставлено ведро водки.

Гаврилов не спеша прогуливался по набережной, только что покинув резиденцию наместника. Под пальто на его груди красовался георгиевский крест, который не мог развеять засевшую в его сердце тоску. Нет он конечно был до нельзя доволен собой, хотя уже и успел получить фитиль в письме от Антона, за свое не своевременное вмешательство в ход событий. А так же весьма однозначное неодобрение от своей супруги, которая была не довольна тем обстоятельством, что ее суженный решил отличиться на передовой.

Семен Андреевич.

Гаврилов поспешил обернуться на окрик и увидев направляющихся в его сторону двоих морских офицеров, поспешил поздороваться со знакомым ему лейтенантом Зуйко.

Здравствуйте Николай Николаевич.

Вот, Николай Оттович, познакомьтесь, это и есть тот самый Гаврилов Семен Андреевич, который так лихо утер нос всем нам.

Очень приятно. Эссен Николай Оттович.

Командир "Новика", уже успевшего прославиться своими рейдами,- решил блеснуть своей осведомленностью Семен.

Бросьте. Мне за все свои рейды удалось только потопить пару торговых судов с контрабандой, да в артиллерийской дуэли с противником добиться пары тройки попаданий, которые к моему сожалению не причинили особого вреда. Вам же удалось куда более значимое. Примите мою личную благодарность, за спасение "Боярина".

Ну моя то роль как раз была самой не значительной. Я просто оказался в то время и в том месте, а остальное сделали моряки.

Не нужно принижать своих заслуг, - возразил Зуйко. - Кто как не вы отдал распоряжение к спасению крейсера, а ведь именно этого не сделал его командир. К стати, а почему наш герой бродит по набережной в полном одиночестве и унынии.

Да вот хожу и принижаю свои заслуги, так как некто по фамилии Алексеев, только что оценил их наградив меня Георгием, а мне от всего этого противно и стыдно.

Если вы о безобразии, что творится на эскадре, то тут я с вами полностью согласен, - поддержал его Эссен. - Но что касается вашей роли, то позвольте с вами не согласиться, тут я полностью поддерживаю Николая Николаевича. А один подлец в трусости своей позабывший о присяге и избежавший заслуженного наказания, это не характеристика всего офицерского состава.

А что не отметить ли нам награждение Семена Андреевича, - поспешил перевести разговор в другое русло Зуйко.

Предложение было принято и они направились в ресторан, где вскоре к ним присоединились еще несколько офицеров. Постепенно гулянье приобрело массовый характер и как это бывало уже не раз изрядно захмелевшего Семена поздно ночью наконец отправили на извозчике домой.

Если Антон мог пенять другу за то, что тот не своевременно вмешивается в ход исторических событий, то что касается поручения относительно завязывания знакомств среди офицерского состава, Семен был на высоте.

Все складывалось как нельзя лучше и Петр Афанасьевич, даже старался об этом не думать, чтобы не приведи Господи сглазить. В его доме вновь царили тишина и благолепие. Впрочем, может так все и должно было быть.

Известие о том, что его дочь безнадежно и безответно влюблена в Песчанина, он воспринял крайне негативно и был готов рвать и метать. Тем паче когда его юная и не разумная дочь решила вдруг ухаживать за больным Песчаниным. На его взгляд это было столь же не верно сколь и не пристойно. Однако ему пришлось убедиться в том, что характером дочка удалась именно в него, столь же не преклонная, своенравная и целеустремленная.

Ладно бы этот промышленник отвечал ей взаимностью, ан нет, он конечно не однократно общался с Петром Афанасьевичем и надо признать, что это общение последнему было приятно и дело обстояло вовсе не в том, что на малоизвестного офицера вдруг обратил свое внимание такой крупный и богатый промышленник Дальнего Востока, деньги для Науменко значили мало. Ему было приятно именно общение с этим человеком.

Так сложилось, что Петр Афанасьевич стоял у истоков развития минного дела в русском флоте, вместе с Макаровым, однако если последний был весьма разносторонней личностью и был способен управлять флотом, то Науменко прекрасно осознавал, что ему это не по силам и завидовать тут было нечему. Однако он прекрасно разбирался в минном деле и был яростным сторонником активного использования в войне на море легких сил.

И тут вдруг в лице Песчанина, самого подошедшего к нему, он получает не благодарного слушателя, а яростного сторонника его идей. Мало того этот молодой человек будучи столь далеким от военной службы, настолько глубоко и предметно рассуждал на эту тему, что повергал Науменко в оцепенение. Не раз Петр Афанасьевич пенял, Песчанину на его дилетантские ошибки, в рассуждениях о тактике использования эсминцев в боевых действиях, а затем когда спор уже оканчивался, он не мог успокоиться и продолжал всесторонне обдумывать прошедший разговор. А вот тут то он и впадал в оцепенение. Он запирался в кабинете и подолгу обдумывал их разговор, чертил графики, диаграммы, схемы.

Так и сложилось, что на сегодняшний день у него на руках оказались рекомендации по использованию легких сил в условиях современной войны. Его личная концепция видения этого вопроса. Но к сожалению, он не имел ни каких шансов чего либо добиться, хотя и чувствовал, что сегодня способен организовать взаимодействие нескольких дивизионов эсминцев совместно с крейсерами в боевых условиях.

Однако он не мог себе и представить, что в то время когда он и Песчанин увлеченно беседовали и обсуждали столь далекие от сердечных разговоров, материи, его дочь с жадностью ловя каждое их слово, все больше укреплялась в своей любви к Антону.

Упорство с которым его дочь добивалась его разрешения ухаживать за Антоном Сергеевичем, вдруг убедила Науменко, что это не детская влюбленность, а вполне сформировавшиеся чувство уже выросшей девушки, оставившей своих любимых кукол пылиться на полке, в память о безвозвратно прошедшем детстве.

Он не был готов противопоставить этому что либо и потому принял только единственно правильное на его взгляд решение. Он просто отошел в сторону и стал наблюдать за тем, что из этого получится, готовый в любую минуту ринуться на защиту своей единственной дочери.

Однако здесь его ждало разочарование. Защищать никого не пришлось. Молодые прекрасно поладили и сегодня все шло к тому, что у него должен был появиться до не приличия богатый зять. Впрочем молодые, не особо торопились, во всяком случае даже о помолвке пока речи не заходило. Хотя тут то, изведав нрав Светланы, отец был склонен думать о том, что от венца уклоняется именно Антон, а это его несколько беспокоило. Он любил Свету и переживал за нее, поведение же ее возлюбленного ему казалось несколько странным.