Андрей Валентинов - Генерал-марш

Товарищ Москвин ни с кем не спорил и своего мнения не высказывал. Присматривался ко всему, улыбался, на ус мотал. Против Льва Борисовича он тоже ничего не имел. Однако за широкой спиной любителя «Salve» неприметно густела тень его младшего коллеги по секретарской «тройке», скромного и обаятельного товарища Кима…

– Весьма логично! – одобрил товарищ Каменев, доставая из желтой пачки вторую папиросу. – Значит, говорите, вулкан? Отсюда и постоянный туман, и опускание морского дна? Не знаю, как в реальности, но для научной теории – очень дельно. Так отчего же не послать на Таймыр экспедицию? Кто мешает?

Леонид еле сдержался, чтобы не поморщиться. Человеку сказку рассказали, а он виновных требует! Назвать? Экспедицию запретил товарищ Троцкий, поименовавший в своей резолюции Землю Санникова «романтической химерой».

– Пошлют когда-нибудь, – осторожно заметил он. – Но средств мало, военные хотят вначале закрепиться на острове Врангеля, чтобы туда не высадились американцы. А на Таймыр экспедицию собирается Академия наук организовать, как только деньги появятся. Заодно и Землю Санникова поищут.

Секретарь ЦК энергично кивнул, одобряя такое решение. Товарищ Москвин не стал уточнять, что у академии нет средств не только на экспедиции, но и на немногие работающие институты. Зачем усугублять? Товарищ Каменев и без него это прекрасно знает.

– Кстати! – Рука с незажженной папиросой протянулась вперед. – Хорошо, что мы встретились, Леонид Семенович. Я уж думал вам сегодня звонить.

Товарищ Москвин так не считал, ибо начальственное «кстати» всегда было очень некстати. Но виду, естественно, не подал.

– В моем секретариате жалуются. Ваши документы, то есть документы Техгруппы, приходится перепечатывать. У вас там не слишком, как бы помягче сказать, внимательная ремингтонистка.

Леонид мысленно ругнул безграмотного товарища Касимова, а заодно и себя – за излишнюю мягкотелость. Надо было сразу же усадить парня за учебник, причем в приказном порядке и с проверкой результатов.

– Так точно, Лев Борисович, есть такой грех.

– Не беда! – Папироса теперь была нацелена прямо в нос собеседника. – Я бы мог с этим помочь. У меня на примете есть один товарищ. Партийный, ветеран войны, курсы ремингтонистов закончил. И с грамотностью все в порядке, семь классов гимназии.

А вот это уже было плохо, даже очень. Товарищ Ким предупредил сразу: никакой кадровой инициативы. Состав Техгруппы определяет Научпромотдел, «варягов», откуда бы они ни появились, нельзя подпускать и близко. Леонид, вспомнив пустую комнату и банку с сушеной мятой на подоконнике, отнесся к предупреждению со всей серьезностью.

– Понимаю, – товарищ Каменев опустил папиросу, взглянул прямо в глаза. – Вы подчиняетесь Киму Петровичу, а я пытаюсь действовать через его голову. Обязательно поговорю с ним, но хотелось бы знать и ваше мнение.

– Вы поговорите с товарищем Кимом, – вздохнул Леонид. – Тогда и у меня мнение появится. К тому же свободных единиц в Техгруппе нет, все заполнено.

Каменев наконец-то закурил. Сделал несколько затяжек, поглядел куда-то в сторону.

– У меня в этом свой интерес, Леонид Семенович. К моей супруге обратились очень хорошие люди. Не тот случай, чтобы отказать…

Товарищ Москвин не стал спорить, но почувствовал себя совсем кисло. Ольга Давидовна, супруга уважаемого Льва Борисова, – сестра товарища Троцкого. Это кого же им в группу желают пристроить?

«Внедрить», – поправил себя бывший чекист. Ремингтонист – единственный, кто знает в группе всё и обо всех. Даже руководитель может не вникать в какие-то мелочи.

– К тому же этот сотрудник, точнее она, Ольга Зотова, уже работала в Технической группе, имеет, так сказать, опыт. У нее трудная судьба. Было бы неправильно не помочь товарищу по партии…

Ольга Зотова, худая девушка в старой шинели… «А вы, гражданин Пантёлкин, Бога видели?» Леонид понял, что придется задержаться. Подождут его в Большом Доме, авось, от слез не раскиснут. Надо обязательно зайти к товарищу Киму, если же его не будет, оставить записку, но не у секретаря, а прямо на рабочем столе…

– Не пойму я тебя, Фартовый! Других понимаю, тебя – нет. А если не могу человека понять, то и верить ему трудно. Не обижайся, Леонид, правду говорю.

Чистая русская речь. Сергей Панов, бывший студент Петроградской техноложки, из принципа не употребляет феню. Когда слышит, морщится, словно от дурного запаха.

– Если бы не Гриша Пантюхин, я бы с тобой работать не стал. Ну сам посуди, Леонид! То, что ты чекист бывший, понятно и объяснимо. Большевики – и есть банда. Как изволит выражаться ваш Вождь: «Грабь награбленное!» Но бандитов я знаю, у них инстинкт самосохранения на первом месте, иначе не выжить. Отбор строго по мистеру Дарвину…

Панов – дальний родственник профессора Таганцева. Всю семью арестовали в 1921-м, отец и дядя расстреляны, сестры сгинули в лагерях где-то на Печоре. Сергей бежал с этапа, убив двух конвоиров.

С Пантюхиным проще. Обычный «деловой», до жизни жадный, неглупый, но без лишних идей, дальше своего конопатого носа ничего не видит. Давно бы погорел, если бы не Сергей. Этот грабит, словно в шахматы играет. Не успел Серега Пан к Колчаку и Деникину, вот и отводит душу. Тех, кто в форме, не щадит никогда.

– У тебя, Фартовый, смертный приговор, исключительная мера, ты из «Крестов», из расстрельной камеры бежал. Так почему до сих пор в Питере? Если за кордон не хочешь, то мало ли городов на Руси? Или жизни тебе не жалко – и своей, и нашей?

Ответить есть чего, операцию неглупые люди готовили, и основная легенда имеется, и запасная. Но поверит ли Пан? Ошибиться нельзя, это не фронт, здесь в спину стреляют.

Обоих Панов, Сергея и Гришу, Пантёлкин своим не сдавал, хоть и опасно с ними было. Каждый полководец должен иметь резерв на самый-самый случай. Если придется с боем из города прорываться – или даже, чем черт не шутит, уходить за близкий финский кордон. Для такого дела простая шпана не подойдет.

– Только дураку жизни не жалко, – ответил бандит Фартовый бандиту Пану. – Но здесь игра крупная идет, крупнее, чем кажется. Не сам я из ВЧК ушел, погорел на жадности, на больших деньгах. Но друзья меня не забывают, вместе работаем. Транспортный отдел ГПУ, тот, что всей «железкой» ведает, – слыхал? Там у меня не просто наводчик – «крыша», да такая, что всякой шапки-невидимки лучше. Если будем вместе, и на вас с Гришей этой шапки хватит. В Питере засиживаться не станем, я уже давно окошко на кордоне присмотрел…

Гришка Пан погиб в квартире на Можайской, нарвавшись на засаду. Именно его голову ребята из уголовной бригады бросили в банку со спиртом. С Пантёлкиным они и вправду были похожи, если конопатый нос в расчет не брать.