Анатолий Спесивцев - Флибустьер времени. Сарынь на кичку!

От пришедшей в голову мысли Аркадий даже запнулся и остановился. Но тут же возобновил своё внешне неторопливое, однако на самом деле довольно быстрое движение. Не только волков ноги кормят, чёрным археологам иногда, причём довольно часто, также приходится много ходить.

"Какой я… сильно забывчатый… можно сказать — маразматик со стажем. Ёпрст! Собирался же производить полевые кухни для армии, даже записал где-то об этом… записал и… забыл, склеротик обалдуистый. Ладно, приеду в Азов и первым делом возьмусь за эту работу. Казакам ведь не только врагов убивать из нового оружия надо. Ещё чаще им надо есть, а жрут они — не приведи господь, какую гадость. Сам не раз давился, но как те мышки на кактусе, плакал, однако ел".

Некоторое время Аркадий шёл, соображая, как ему наладить производство полевых кухонь.

"Кстати, и камбузы на галерах стоит также модернизировать. Их легко сделать более экономными и одновременно более производительными. Н-да, а вот на чайках-стругах ничего толкового не построишь. Ну да для нас они — пройденный этап".

Победное шествие попаданца пешком продолжалось не так уж долго. По крайней мере, намного меньше, чем ему самому хотелось бы. Выяснилось, что последние месяцы, проведённые на корабле или в седле, сказались на выносливости организма. Вскоре он с неприятным удивлением обнаружил, что начинает потеть, хотя погоду никак нельзя было назвать жаркой. Затем начало учащаться дыхание. Позориться перед посторонними пробежкой с высунутым языком в его планы не входило, и он начал продумывать, как поестественнее возвратиться в седло. Чтоб никто не заметил вынужденности этого поступка.

Однако ничего придумывать для этого ему не пришлось. С востока послышалась стрельба. Судя по заполошности и многочисленности выстрелов, передовому охранению из пяти казаков приходилось туго. Во избежание неприятных случайностей в дороге, Аркадий высылал на версту-две вперёд передовой дозор, не забывая и про тыловое охранение, шедшее, впрочем, в виду каравана. Накрыть весь караван одним залпом было бы весьма проблематично, слишком уж много надо было для этого людей задействовать.

Вскочив в седло — задница откликнулась на это весьма умеренно (боль ослабла из-за впрыска в кровь адреналина?) — Аркадий окинул взглядом подчинённых. Паники в караване не было, однако из-за взволнованности лошадей поднявшейся стрельбой один из ремесленников уже с седла навернулся, а ещё несколько были к этому близки.

— Боря, Миха, сгоните лошадей и жидов в кучу, головой мне за них ответите! — гаркнул погромче попаданец. — Остальные — за мной, наших бьют!

Названные джуры были самыми юными, ещё не прожившими и шестнадцати лет, и их участие в бою он посчитал нежелательным. Вместе с остальными охранниками и джурами рванул на стрельбу, почти уже затихшую.

Степь в этих местах никак не сравнишь с поверхностью стола. Она холмистая, с нередкими балками и овражками. Именно поэтому ехавшие всего в паре вёрст впереди дозорные отбивались вне поля зрения основной части каравана. Обогнув холм, Аркадий увидел, что далее по дороге, в том месте проходившей между овражком и крутым склоном ещё одного холмика, бурлит немалая куча народа человек в сорок. Над этой мини-толпой поблескивали сабли и виднелись стволы ружей, внимание людей, её составлявших, было полностью сосредоточено на чём-то или ком-то внутри.

"Наших убивают!" — сразу понял Аркадий. Ярость захлестнула его, и он взял с места в карьер. Жеребец, наверное, ощутив настроение хозяина, понёсся на врагов всего после одного несильного удара плетью. Вслед за ним рванули на противника и охранники с джурами.

Судя по одежде, враги были совсем не ногайцами, которым молва приписывала грабежи и убийства в степи, а русинами. Причём одежда была нарядная, в поход казаками не надеваемая, вряд ли они были запорожцами. Да и не могли опытные воины прозевать скачущего на них врага. Толпа же продолжала увлечённо топтаться вокруг чего-то в самом её центре. Настолько, что подлетающих к ним галопом всадников они заметили за несколько секунд до того, как Аркадий с охраной и джурами врубился в толпу, щедро оделяя всех попавшихся ударами сабли.

Оравшие до этого что-то агрессивное и угрожающее люди взвыли и запаниковали. Кто-то попытался соскочить в овражек, кто-то — убежать от всадников по дороге, пара идиотов полезла вверх по склону. Не смог скрыться никто. Всех догнали. Кого схватили, кого — слишком шустрых — пристрелили. Наверное, их всех порубили бы прямо на месте. Но попаданец успел сообразить, что кого-то из атаковавших авангард каравана неплохо бы и допросить.

— Сдающихся не рубить, раненых не добивать! — гаркнул он, сам при этом перерубая плечо какому-то давно небритому и лохматому типу в замызганном, но изначально дорогом польском зелёном жупане. Не успев среагировать на резкое изменение обстановки, тот пытался рубануть Аркадия по ноге.

Бог его знает, что стало причиной, но попаданец впервые в жизни с одного удара отрубил у плеча вражескую руку, державшую саблю. И уже не обращая на него внимания, сбив с ног конём ещё одного неестественно тонко завизжавшего при падении врага, попал в место сосредоточения толпы. Там лежали на земле зверски изуродованные трупы.

Аркадий остановил Фырка, пропустил мимо себя охрану и джур, кинувшихся в погоню за убегавшими разбойниками, и соскочил на землю. Только стоя рядом удалось определить, что изувеченных тел пять. То есть рядом или невдалеке лежали ещё десятка два, если не три, разбойничьих, но они на данный момент попаданца не интересовали. Здесь же лежал убитый конь одного из дозорных (кажись, Гнедко Сидора Чуйченко), уже без седла и уздечки. Изуродованы охранники Москаля-чародея были весьма старательно, видимо, по телам ещё долго после их гибели били саблями и чем-то тяжёлым (здорово разозлили парни бандитов, те про всякую осторожность забыли). Особенно сильно пострадали лица ребят (я и не уверен, что смогу опознать всех, да друзья из охраны должны с этим справиться), множество ран было и на их телах.

"Ещё пятеро. Молодых, преданных и храбрых, неглупых и уже умелых в казачьем ремесле. Они отдали жизнь, чтобы могли подготовиться к бою мы, умирали для нашего спасения. Ведь сдайся они разбойникам, те, наверное, предлагали… надо будет узнать, то остались бы в живых. Шансов победить у них заведомо не было. Бог знает, сколько уже людей погибло, выполняя мои задумки… но их я, большей частью, не знал, они были для меня статистикой, а этих я сам выбирал в охрану, учил некоторым тонкостям охранного ремесла. Вот здесь уже — точно не статистика! И уроды, посмевшие напасть на нас, те, кто ещё жив, расплатятся мне за убийство моих ребят полной мерой!"