Анатолий Спесивцев - Флибустьер времени. Сарынь на кичку!

* — Имеется в виду только донской струг, куда более известное северное судно с таким же названием не имело с пиратским корабликом почти ничего общего.

Встревоженный событиями в Оттоманской империи сенат отправил почти весь флот крейсировать возле самых восточных владений Венеции на тот момент — к Криту. Пусть казаки сожгли галерную эскадру турок, средиземноморские флотилии у осман остались, да и умение мусульман быстро строить корабли было широко известно. Этим воспользовались пираты Алжира и Туниса. На шестнадцати каторгах они ворвались в Адриатику и принялись громить и грабить владения республики. Вовремя извещённый Марино Капелло, адмирал республики, срочно вернулся к родным берегам. Пираты спрятались в бухте османского порта Вало, однако это их не спасло. Адмирал приказал атаковать город и легко его взял, захватив при этом пиратские галеры и освободив из плена три тысячи шестьсот человек. Освободившиеся места за вёслами поменявших флаг галер заняли уцелевшие пираты и солдаты османского гарнизона.

Пиратская атака Адриатики в сочетании с запретом гражданам республики Святого Марка заходить в порты Оттоманской империи подтолкнула сенат на объявление войны туркам и решение послать армию отвоёвывать Кипр. Уж если войны не избежать, то лучше иметь больший манёвр для торговли при заключении мира. Да и сомнительно было, чтобы турки послали армию на Венецианские колонии, когда у них отбирают Кипр.

В Варшаву известие о катастрофе под Уманью пришло одновременно со страшной вестью о вторжении татарской орды в Южную Польшу. Король и рад бы был объявить всеобщее Посполитое Рушение для защиты страны. Но не имел на это права, так как такое действие было прерогативой вального сейма о созыве которого при шастающих по стране ордах врагов не могло быть и речи. Да и не рвались пока шляхтичи воевать. Они привыкли рассматривать войну как разновидность охоты и в армию не спешили. Куда более многочисленные, чем русские, собственно польские шляхтичи привыкли сражаться по настроению, когда захочется саблей помахать, а не по призыву короля, к тому же сильно не любимого. Призыв короля остался гласом вопиющего в пустыне.

Весь юго-запад страны заполнили татарские чамбулы, здесь не виданные уже сотни лет. Брать города или укреплённые замки они и не пытались, но сельская местность всего юга пострадала от них страшно. По договорённости с атаманами казаков всё, что не могли увезти, татары сжигали или портили. Не имевшие навыка войны с подвижным и часто стреляющим противником, пытавшиеся бороться с татарами шляхетские отряды часто попадали в засады и гибли чуть ли не целиком. Потенциально имевшая несравненно больше воинов, к тому же лучше вооружённых и обученных, Польша в этот конкретный момент была совершенно бессильна отразить такое нашествие. Панам и магнатам сидящим за крепостными стенами оставалось утешаться мыслью: "Дикари, рано или поздно, уйдут, тогда мы соберём великое войско и покажем им…"

Сотни горящих деревень отмечали дымными столбами путь чамбулов. Пожары часто перекидывались на высохшие от жары поля и леса, стране предстояло испытать серьёзный недостаток продовольствия, до этого ежегодно вывозимого в воюющую Европу. Да и несгоревшие поля часто убирать было некому. Хлопы были побиты, угнаны в рабство или сбежали бог знает куда. Именно сельское население пострадало от этого нашествия особенно сильно, в деревнях укреплений не было, а татары жалости не знали. Страшная беда пришла на польскую землю, а полная гонора шляхта, ещё в январе блокировавшая увеличение финансирования войска за счёт таможенных платежей, ничего не могла сделать. Храбрецы гибли из-за неумения воевать именно с этим противником, остальные сидели в укрепленных местах проклинали всё подряд и мечтали о реванше.

У страха глаза велики, численность вторгнувшейся орды оценивали от ста до двухсот тысяч всадников. Для организации армии, способной противостоять такой силе, необходимо много денег и времени, а у короля не было ни того, ни другого. Как и полномочий на сбор нового наёмного войска без созыва всё того вального сейма. Ещё не вышли с польских земель татары, как в Великопольшу вторглись орды казаков, калмыков и черкесов. Их поведение было аналогичным — "якщо не зъим, то понадкусую". Впрочем, здесь ущерб был даже большим, чем в Малой Польше. Казаки не задерживались возле хорошо укреплённых мест, но многие замки брали, с ходу или хитростью, так что здесь горели не только деревни, но и замки с небольшими городками.

Потом урон подсчитали и ужаснулись. Выяснилось, что более полумиллиона хлопов как корова языком слизнула. Далеко не все из них погибли, но для экономики страны они были потеряны. А над страной нависла угроза голода. Во всей Европе свирепствовали война и засуха, покупать продовольствие было негде. Плодороднейшие восточные провинции превратились в гнездо злейших врагов, Великое княжество Литовское срочно собирало Посполитое Рушение для собственной защиты. С востока ему угрожали русские войска, начавшие концентрироваться у границы ещё зимой, а с юга могли ударить те же казаки с калмыками или черкесами. Да и внутри восточной половинки Речи Посполитой было неспокойно. То в одном месте, то в другом бунтовали местные хлопы, Радзивиллам приходилось выкручиваться, чтобы и восстания подавить, и охрану границы не ослабить.

Казалось бы, встретились трое друзей — все в минорном настроении, сам Бог велел… но учитывая принадлежность всех троих к казацкому сословию, в походе выпивать что-то алкогольное им мог посоветовать только чёрт. Самая склонная к распитию спиртного часть населения Европы в военное время не имела права на выпивку и смотреть. За корчагу горилки, найденную у казака в чайке, его тут же выбрасывали за борт. Поэтому встреча прошла в дружеской, однако совершенно трезвой обстановке. Говорил в основном Васюринский.

— …тихо сняли стражу. Какие они ни опасливые не были, а к утру любого человека в сон клонит. Вот и немцы потеряли осторожность, никто из них и не пискнул, когда пластуны их резали. Потом через недостроенную стену перелезли остальные и устроили гарнизону побудку. Надо отдать немцам должное, дрались отчаянно, пришлось всех вырезать. Вытащили припасы из крепости и подпалили её. Хмель приехал, увидел пожарище и… — Иван махнул рукой, — выдал мне за порчу казацкой собственности. Откуда я мог знать, что он собирается её использовать?

— Так вспомни, на совете в Азове обсуждали же обустройство торгового шляха вдоль порогов, от Кодака до Хортицы.

— Ну, помню, а крепость Кодак здесь причём?