Павел Кучер - Полет в двадцатый век

Павел Алексеевич Кучер

Серия "Россия от полюса до полюса"

Полет в двадцатый век

1644 год от Р. Х. или 7152 год от С. М., август, Северная Евразия

Нам нет преград ни в море, ни на суше,

Нам не страшны ни льды, ни облака!

Пламя души своей, знамя страны своей,

Мы пронесем через миры и века!

Все же интересно устроен мир... живешь себе, живешь и однажды – раз, и вокруг ничего знакомого. Чужие люди, чужой язык, чужой мир... Страх.. Мамочка, роди меня обратно!

Тут наоборот. Видно, уже впадаю в детство. Накатило радостное, беззаботное чувство... Давнего, казалось навсегда забытого, лета 1988 года. Старенький Ан-24, прыгая на воздушных ухабах, везет к морю толпу ребятишек из далекого северного гарнизона. Я совсем большая - уже десять лет, не сижу, как прочие, пристегнутая в кресле, а гордо стою в проходе рядом со стрекочущим кинопроектором - подаю отцу бобины с пленкой. На туго натянутом поперек салона экране бессмертный мультфильм Уолта Диснея "Золушка". Сказка. Про бедную маленькую девочку, ставшую принцессой... Кто тогда мог подумать, что это про меня?

Как говорится, за что боролись - на то и напоролись! Заряжайте бобину, товарищ ваше величество... Императрица Восточной Сибири, блин... Сегодня в нашем летающем балагане аншлаг! Снова та же "Золушка", и простенький кинопроектор, и тугая крахмальная простыня в проходе, и усыпанное звездами ночное небо августа за иллюминаторами, и качаются на воздушных волнах четыре десятка детских душ, жадно ловящих каждый звук и каждый жест на экране. Всем от десяти до двенадцати лет. Все смотрят мультики первый раз в жизни...

Уф-ф-ф! Схлынуло... Господи, как хорошо, что тебя нет! Сказала бы я тебе всё-всё, что думаю, прямо при детях, не постеснялась. Ну и что, если они совсем маленькие, как я тогда? Ну и что, если тут одни девочки? Бл...! С чего ты взял, старый бессмертный хрыч, что они девочки? Это я, я в их возрасте была неверящей в бога девочкой-пионеркой! А они в тебя верили всем своим маленьким сердцем и до сих пор верят!!! Хотя ни одной девочки среди них нет... зато у половины - положительная реакция Вассермана, у доброй четверти разрыв влагалища, у всех полная икебана прочего. О пороге дистрофии и следах побоев молчу...

Нет, это не самые больные – это, наоборот, самые здоровые... в Северной Европе. Если хорошо постараться, можно вытянуть. Почти полностью... хотя бы телесно. Предварительную терапию провели, швы наложили, антибиотики прокололи. После ударной дозы пенициллина бледной спирохеты в выделениях нет, можно везти вместе с остальными. В одном салоне... Интересно, какой такой Парацельс придумал, что застарелый сифилис проходит сам(!) после дефлорации трех малолеток? Это не черная медицинская шутка, говорю вполне серьезно... Местные фармацевты на рецепте настаивают! Чудесное исцеление от злейшей венерической болячки... Можете спросить барышень - подтвердят... Как раз ими и лечились. Зла не хватает! Так бы и сдала этих эскулапов живьем в анатомичку, для опытов. А как славно начиналось...

***

Остров, База... не торжественное построение, но близко к тому. Я - лицо официальное. Вроде генерального инспектора. Министр медицины, угу. Строй на плацу, воспитанники и несколько преподавателей. Почти пять сотен подростков и спортивных парней улыбаются и "едят глазами". Не столько даже меня (что им молодящаяся тетка на пятом десятке), сколько Фатиму с Маринкой. Почетный эскорт. Девчата хороши - синие комбинезоны в обтяжку, легкие шнурованные сапожки, белые водолазки, ветер ерошит короткие, до плеч, прически. Торжественная передача первой партии будущих "смолянок". Вот и они. Стайка малявок в одинаковых цветных платьицах. Глазастые, худенькие, милые, угловатые. Тоже смотрят на своё будущее... лет через пять-семь. Только вчера приплыли с материка. Сильно штормило...

Почти неделю ждали погоды у местного хуторянина. Двое сопровождающих прибалтов мнутся рядом. Эти, не отвлекаясь, жадно разглядывают мою особу. Надо подойти, милостиво поблагодарить... пересчитать, хотя все 40 в наличии... Ещё раз. Что-то зацепило! Ну и дела! Это ещё кто? Выпученные бессмысленные глаза, развитый висячий зоб... Базедова болезнь, последняя стадия, кретинизм... Нехватка йода дает о себе знать... Но, откуда?! Они же тут отборные, прошли все тесты, Карпинский по радио расхваливал, какие наши новые барышни умницы и красавицы. Особенно рыжая егоза с ослепительной щербатой улыбкой, вылитая Пеппи-Длинный-Чулок... Ну, и кто тут у нас рыжая? Нет такой... Снова считаю... Сердце пропустило удар... Нету... русые, темные... Уже вслух, громко:

- Где рыжая девчонка?!!

Черт! Настроение резко сменилось. У сопровождающих забегали глазки... Фатима лихо трещит по-немецки, спрашивает у девочек про рыжую. Молчат... Молчат!!! Косятся в испуге. Аборигены уже не стоят - висят, взятые за грудки, в руках дюжих парней, еле касаясь земли... Да, была... Да, похожа на ведьму... хуторянин предложил заменить на свою падчерицу и даже заплатил серебряную монету. Разве госпоже колдунье не всё равно, кого принести в жертву? Вашу мать, с кем мы связались? Свисток, топот... К горизонту потянул пенный шлейф катер.

Сколько ждать? Час-полтора? Ладно, время есть. Но торжество смято, все разбрелись кучками, курсанты отправились на занятия... Фатима врубила обаяние на полную катушку и малышки разговорились... Про губастого дядьку, который увел с собой рыжую Гретту, про крики каждый день... каждую ночь... про строгий запрет кому угодно говорить о подмене. На меня они теперь поглядывают украдкой, со страхом, как на настоящую колдунью... Мерзость!

Вернулся катер. Идут. Впереди, совершенно спокойно, почти по-хозяйски, одутловатый литовец, тот самый хуторянин. Совершенно не боится, уже привык к вежливому обращению. Сзади играют желваками двое курсантов, один одет по форме - куртка и тельняшка, второй в одной куртке на голое тело. Третий несет на руках завернутый в одеяло сверток. Уф... жива! Хуторянин, небрежно поклонившись, на ломанном русском начинает живенько объяснять, что вовсе не хотел обидеть госпожу... он готов заплатить ущерб за испорченное имущество. Все соседи знают, он честный человек! Но жена умерла... и бес попутал. Матка Бозка, не утерпел!

- Покажите!

Парень осторожно ставит сверток вертикально, раскрывает одеяло в стороны. В спину дышат любопытные. О-о-о! Качаясь на подламывающихся ножках, перед нами стоит невообразимое существо в висящей до колен тельняшке. Она была рыжая? У существа седые всклокоченные волосы... Была ослепительная улыбка? За разбитыми губами больше нет зубов. Синяки, ссадины, синяки... Старые, пожелтевшие и совсем свежие. Везде. На лице, на ногах... Плюс особые, на видимом через вырез тельняшки, худеньком предплечье - черные следы жадных и уверенных мужских пальцев... С трудом открываются заплывшие веки, гримасой обнажаются распухшие десны. Слабый, с придыханием, радостный шепот: "Экчеленца?!" Из-под тельняшки, друг за другом, медленно падают на песок крупные кровавые капли...