Константин Чиганов - Пламя свастики (Проект Аугсбург)

Прошло почти три часа, хотя Поль работал очень быстро, со сноровкой профессионала. Много, очень много мин он снимал до этого, но еще больше ставил. И пришел момент - Поль вернулся, утирая пот со лба, к товарищам, дать необходимые инструкции. Командир Уэйн молча хлопнул его по плечу.

Они пошли гуськом, в траве почти по колено. Ветер задувал под полы курток, не спасали даже капюшоны. Поль - впереди, за ним, след в след - остальные, последним лесник.

Никому не известно точно, что случилось. То ли Жан был уже немолод для прогулки, и споткнулся, то ли не ко времени оглянулся и шагнул мимо. Поль мог поклясться, что тропа очищена полностью.

В спину Джека толкнуло негромким хлопком. Так звучит выстрел из духового ружья. Когда он развернулся в поясе, не отрывая ног от земли, старик еще падал на тропу. Брякнул металл оружия, и более ни звука. Англичанин сквозь зубы приказал не двигаться и медленно шагнул вперед. Невольно сморщился, опускаясь над товарищем на колени.

Ступни не было. Вместо нее нога лесничего ниже колена оканчивалось кровоточащим обрубком. Мина-сюрприз оказалась маломощной, рассчитанной именно на такую ситуацию. Жан не закричал и не застонал, наверное, от шока. Он смотрел сквозь Уэйна до жути прозрачными глазами и шептал неслышно. Склонясь, Джек прочел по губам: "Тереза, Тереза, девонька, не ходи, мама вернется..." Трава под Уэйном, минуту назад зеленая, становилась бурой все быстрее. Джек видел такие раны и знал, что они означают.

Он оглянулся вокруг и подумал не к месту: какой же впереди еще долгий путь. Жан заворочался перед ним - анестезия, подаренная телу шоком, начала проходить. "Пора" - сказал голос внутри Джека. Он бережно приподнял левой голову раненого, правой достал из кобуры на поясе свой "Хай стандарт", прижал длинную трубку глушителя к влажному седому виску и нажал спуск.

Как всегда, пистолет сработал безукоризненно.

Минное поле закончилось, как кончается ночной кошмар. Клер сразу села на траву, и все последовали ее примеру, кроме Уэйна. Тот продолжал стоять, глядя назад. Молчали, переводя дух. Девушка подвинулась к Виктору. Так, чтобы не заметили другие, коснулась его предплечья под грязной коричнево-зеленой материей.

-- Да. - Он едва повернул голову. Сильные и немного исцарапанные руки вяло лежали на коленях.

-- Вик. - Она откинула капюшон и заглянула в пугающе темные глаза. - Виктор, я знаю, видела, как все было, и хочу попросить.

-- За спрос не бьют в нос. Проси!

-- Если со мной будет... то же. Тогда застрели меня ты.

-- Еще не лучше.

-- Нет. Для Джека будет слишком большой груз. Он хочет казаться спокойным, но я-то женщина. Я чувствую, как ему... Поль просто не сможет.

-- Да.

-- Что "да"?

-- Не сможет. Я вижу.

-- А тебе будет проще всего.

-- Не уверен. - Он вздохнул и пошевелился, так что рука Клер повисла в воздухе и опустилась. - Но я сделаю.

-- Спасибо.

-- Советую желающим сходить в кустики, поизучать ботанику! Дальше возможность вряд ли будет, - заявил Виктор и поднялся сам.

-- Видно? - Виктор согласно кивнул на вопрос Уэйна, прижимая к глазницам влажные холодные окуляры бинокля. Потом сказал:

-- Вход где-то рядом. Зуб даю. А, вон он!

"Где там у меня завалялись плоскогубцы?" - невинно подумал Джек. Вик на лету поймал эту мысль и оскалился. Красоты в его грязной физиономии не прибавилось.

Они вдвоем лежали за кочкой, нюхали холодный, пахнущий мокрой хвоей воздух. Блюдечки листьев лопуха перед глазами чуть потряхивал сырой ветер. Виктор про себя отметил обилие озона, а ведь грозы не предвидится. Неладно это. Туман висел хорошо, основательно, на западе подкрашенный розовым. Там, до границы видимости, уже не стояли деревья, и в почти незаметном холмике перед двухметровым бетонным забором зияла горизонтальная щель. По гребню серых с потеками плит тянулась тонкая поблескивающая паутина колючей проволоки. Ни с той, ни с другой стороны конца преграды не было видно, кажется, она разделяла мир пополам. "Хорошо окопались, хоть из пушки пали" - подумали оба на разных языках одновременно.

-- Я скоро. Работаем по плану.- Русский исчез так быстро, что Джек не успел удивиться - фраза прозвучала прямо в голове.

Виктор лежал, прижимаясь к поваленному стволу сосны - аккуратно спиленному стволу. Уперся подбородком в гладкий округлый приклад, голову приходилось держать повыше, чтобы взгляд лежал на линии прицеливания. На скрещении нитей вздрагивало изображение - так всегда бывает при работе с оптикой, не нужно волноваться. В амбразуре маячила серая каска и поблескивал кожух пулемета - стрелок иногда поводил стволом MG-34. Одиноко бдил.

Расстояние - 560 метров. Много для короткого карабина с только четырехкратной оптикой. Ветер тянул от цели, поправок не надо, и ладно. Виктор осторожно спустил предохранитель. Хорошо бы его усыпить, зануду, но тут уже не мирно дрыхнущие пейзане, подобраться так близко не получится. И очень нужны будут силы. Каждое сверхъестественное действие - тяжелый, мучительный откат, хуже любого похмелья, его можно отсрочить на сутки - двое, но уж не избежать никак.

Снайпер в работе не должен испытывать ни гнева, ни жалости. Цель для него - только цель и расходный материал. "Не смей никого жалеть" - заклинанием повторил себе Виктор. Сделал глубокий вдох и в ту секунду после выдоха, когда прицел вернее всего, выжал крючок.

Хлопок. Тяжелая пуля вошла в щетинистый кадык, и голова пропала. Вороненый дырчатый кожух замер. Мысленно Виктор позвал товарищей, и скоро четверо собрались возле серо-зеленой металлической двери за бункером. Удивился внутреннему голосу один Поль - Уэйн глядел на русского друга со смесью уважения и приязни, Клер - с непонятным выражением на бледном красивом лице. Поль приготовился доставать взрывчатку, взглядом отыскивая признаки сигнализации возле двери, но нелюдь остановил его:

-- Погодите, погодите, ребята. Не спеши. Три минутки.

Глава 9

Мышка бежала, хвостиком махнула...

"Курочка ряба"

Крысы живут везде.

Это научно доказанный факт, столь же непреложный, как "Вертится!" Галилея, слово, которое он вряд ли произнес вслух перед трибуналом инквизиции, разве что совсем уж не дружил с головой. Умные, одаренные звери всюду оставляют следы лапок и хвостов. Они красивы, эти сильные ловкие существа. Глупые и недалекие люди боятся их, чувствуя в глубине сознания: когда человечество погибнет, развалины мира после него примут тараканы, вороны и они - крысы.

Виктор любил крыс, в душе восхищаясь ими. Он вообще прочих Божьих тварей предпочитал людям, и не собирался менять симпатии.

В крысином мире чужак - разведчик на вражеской территории, он обречен, его немедленно убивают. Но маленький Афанасий проник глубоко под землю живым и здоровым. По пути к нему присоединялись местные жители, в два раза крупнее его самого. И словно маленький адмиральский катер перед броненосцами, он вел и вел их за собою.