Дарья Кононенко - Ответ большевику Дыбенко

Паша поглубже натянул трофейную фуражку без знаков различия на уши, ускорил Валенка пинками под сытое гнедое брюхо и перебрался поближе к вшивой орде, рубакам отрядным. Там шла оживленная дискуссия на тему, куда же делся от такой шмат сала для кулеша и кто конкретно его схарчил. Коган отрицал на всю степь, мотивируя это тем, что он сало не ел! Вообще! Никогда! Ему вера не позволяет! И он действительно сало не уважал и свиней резать не помогал. И даже кровянку не ел. Палий бы мог, и еще как, но у него было алиби в форме разведки на три версты вперед. Гвоздев? Гвоздев ничего не жрал с прошлого вечера и с ужасом ожидал ближайшего привала. Да что ж это за жизнь такая? Да не делал он ничего с теми зубами, чтоб они так болели! А командир уже в сумке своей роется, щипцы ищет. "То не больно, только глазки лопнут", - приговаривает. Если не эти трое, то у кого ж еще наглости хватило?

- Это не я, - на всякий случай сказал Паша.

- Тоже отпадает. Он жирное не жрет.

Командир поежился, дождь в очередной раз попал ему за шиворот.

- А кто?

Вопрос остался без ответа - к отряду приближался черный, мокрый и очень злой всадник.

- Хутор. Жилой. Интересный там тын.

- А что там такого интересного? - Митенька, плюя на права и обязанности, подъехал ближе. Черныш немедленно заинтересовался кобылой.

- Головы, - Палий с трудом удерживал коня на месте.

Митенька сначала не понял.

- Ворон, - командир удачно вклинился между животными и показал гимназисту кулак.

- Двадцать сабель, три винтовки, - Коган нежно погладил лимонку на поясе. Казалось бы, такой приличный человек, а тут начинается эта никому не нужная война и всем понятно, для чего именно у старого Ицхака родился сын. Гранату метать - это ж целая наука. А вот у жирного, никого не трогающего рабочего - это врожденное умение. Так что плюнул Коган на кисти малярные, да и пошел куда глаза глядят. В Черную Гвардию пришел, а там закрутилось да завертелось.

Глава третья

Беда пришла с неожиданной стороны. Якименко умел читать. Ну что в этом плохого? Вот и прочитал. Клеймо на автомате. "Тула". Ирландский-ирландский город, правда? Лось очень надеялся, что проклятущему матросу не придет в голову какой-то экзотический способ казни. Вот и помогай людям. Крысюк тоже хорош - под прицелом держит. Я ж тебя до твоей же хаты волок, сволочь! Ну хоть не бьет, и на том спасибо.

- Я тебе говорю, что это красный шпион.

- А что он тогда делает здесь?

- Шпионит, - Якименко для убедительности врезал означенному шпиону прикладом.

- Все шпионы ищут, где начальство, шифры или деньги. Где тут начальство?

- А это что? - Якименко потряс автоматом.

- Оружие. Стреляет. Хорошо стреляет. Тут такого десять ящиков.

- Сколько он тебе заплатил?

Крысюк молча перевел револьвер на товарища. Лось наблюдал за всем этим безобразием. Шанс сбежать! Но это только в глупых книжонках избитый герой повергает врагов хитрым приемом легко и непринужденно. Тут на четвереньки встать невозможно. Да и куда бежать?

- Денис, ты придурок, прости господи, - Левченко. А тебя-то кто сюда звал? Ты ж в дозоре стоял. А имечко у Якименко ему подходящее. Лось встречал в жизни двух Денисов, и оба были придурки высочайшей пробы.

- Что у нас есть против него? Автомат? Штаны и туфли? У него нет ничего, что бы указывало на его принадлежность к большевикам. У него вообще ничего нет, кроме одежды. И в Москве так не ходят. И в Париже так не ходят.

- Много ты про Париж знаешь! - Якименко жалел о том, что не пристрелил эту легавую гадину в семнадцатом.

- У меня там сестра живет. Двоюродная. Открытки присылает. За француза замуж вышла. Но вернемся к подследственному. Руки у него слишком нежные и белые для пролетариата, загара никакого нет. Обеспеченный горожанин, судя по манере речи. Похоже, действительно студент.

- Студент, студент, - Лось чуточку отдышался. Крысюк слушал внимательно, но матроса под прицелом держал.

- А на кого учишься? - бывший урядник говорил ласково, а вот глядел недобро.

Лось понял, что тут его и застрелят. В безымянной степи, непонятно где и непонятно когда.

- На бухгалтера.

- Хорошо, -Левченко неожиданно цапнул прогрессора за ухо, запрокинул голову назад, - кто главный большевик?

Вот этого Лось не знал. И ляпнул первое, что в голову пришло.

- Щорс.

Левченко разжал пальцы. Матрос прыснул. Крысюк повертел пальцем у виска, сунул наган в кобуру. Похоже, расстрел шпиона откладывался.

- Я тебе казав, что не шпион? - Крысюк глядел победителем.

- То есть мы имеем непонятного человека, с непонятным оружием, с плохим зрением, не знающего элементарных вещей, - Левченко задумался.

- А еще мы имеем пропажу котла вместе с Ременюком. В чем обед варить? Я жратоньки хочу.

- Село, что с него взять. Тут перед носом ходячая загадка, а он про обед думает.

Лось попытался сесть. Сама мысль про обед вызвала у него тошноту. Психопат черноморский, накинулся с кулаками, еще и прикладом по спине добавил. Вот сам теперь обед и вари, и костер тоже сам разводи, хрен я тебе дам, а не зажигалку. И Ременюка тоже сам ищи. А действительно, где он? Сколько можно котел драить? Вчера ничего не подгорело, хлопцы кулеш выскребли только так, он что, утопился? Жалко же человека.

Левченко отвлекся от решения загадки - вот и наш поганец. Без котла. И кому надо ремня хорошего?

- Красные, - Ременюк сполз с седла. Крысюк сплюнул.

Кружат вороны над степью, чуют поживу. Полторы сотни у Терентьева было, все бойцы добрые, гидру контрреволюции только так рубят. Хоть и с потерями, а и пулемет отбили, и ящики какие-то. В одном - винтовки странные, во втором - патроны до них, а в остальных восьми - хлам железный, болты да гайки. Вот те раз. И стоило за них так держаться? Хотя куда с одним пулеметом уйдешь в степи? Вот и жрут их теперь волки. И невесело чего-то Терентьеву. Да еще и дождь зарядил.

Холодно. И больно. И мокро. И давит. Незадачливый прогрессор открыл глаза. Лучше бы он этого не делал. Дождь идет, нога болит, и под мертвяком лежишь. Рукой ему во внутренности влез. С третьей попытки Лось все-таки вылез из-под бедолаги и оглядел поле боя.

Хлопцы, за что вас так? Может, кто-то еще в живых остался? Бывший студент не рискнул встать на ноги, пополз на четвереньках. Хоть не в одиночку на тот свет ушли, красноармейцы тоже лежат. Ой, дергается один. Лось вытащил у незнакомого мертвеца нож из-за голенища, неумело всадил еще живому врагу в шею, рванул на себя. Помер. А не надо было махновцев трогать!

Вот и Ременюк. Верней, то, что от него осталось. Бедный маленький гаденыш. Кто-то изрубленный, понять нельзя. Левченко-урядник, хромая зараза. Хорошо стрелял, троих уложил, на четвертом сам пулю словил. Якименко. Тельняшка точно его, а голова до зубов разрублена. Повезло мужику, не мучился. Никодимов. Лучше б ты и дальше в депо работал, а то опять в кишки вляпался. Неудачливый прогрессор вытер руку о чью-то гимнастерку. Ни тачанки, ни автоматов. И шансов тоже нет. Если б лошадь какая-нибудь бродила... . На плечо бывшему студенту легла чья-то рука. Лось бы подскочил на метр вверх, если бы для такого остались силы. Зомби ведь не бывает, правда?