Сергей Сергеев - Календарь

— Я тот, кому ты всегда кричал, чтобы вернуть свои легионы.

— Квентилий Вар?! — воскликнул удивлённо Август.

— Он самый. Я тот, кто подавлял восстание в Иудее после смерти царя Ирода, кто распял две тысячи повстанцев после захвата Иерусалима.

— Былые заслуги не в счёт, проигранная битва в Тевтобургском лесу всё перечеркнула.

— Что ж, ты снова прав император, но я воспитал себе приемника, поговори с ним, он не смеет просить тебя сам.

Голова исчезла, испарилась как её и не бывало. Август постоял немного и уселся в кресло.

"Что за спектакль? Опять тянут время, — возмутилась Василиса".

Что делать дальше она не знала, и потому продолжала играть по сценарию противника.

Перед Октавианом материализовался римский центурион, без оружия, в доспехах, но без шлема.

— Это за тебя просил Вар? — обратился к нему Август.

— Да, мой император, — склонив седую голову, произнёс тот.

— Что ты хотел? — вальяжно спросил Октавиан.

— Я хотел, чтобы ты снял с моего рода почётный когномен, наложенный тобой, — едва подняв глаза, попросил центурион.

— Напомни, за что я наградил тебя?

— Я вывел пять тысяч римских солдат из Тевтобургского леса.

— Чем тебе не нравится когномен…, - Август запнулся, он просто не знал имени стоящего перед ним.

— Пилат, — подсказал воин.

— Да Пилат, — продолжил Август.

— Оно стало нарицательным, наравне с предателями, а я никого не предавал никогда, более того…

— Так ты Гай Понтий Пилат? — догадался Август.

— Он самый, — кивнул поникшей головой визави.

— Ты обратился не по адресу друг мой, проси того, кто назначал тебя на должность прокуратора, — открестился от него Октавиан.

— Прости меня, мой господин, но император Тиберий отсылает меня к вам, — извинился Пилат.

— Хорошо, ступай, я поговорю с Тиберием при встрече, — говоря так, Август махнул рукой, словно отпуская центуриона на все четыре стороны.

— Ну, а как же когномен? — взмолился Пилат.

— Считай, что я тебе его не давал, только это уже ничего не изменит, — усмехнулся Октавиан.

— Спасибо, мой император, ты облегчил мою участь, — поблагодарил его Понтий Пилат, и, склонив свою голову ещё ниже, исчез, растворился, рассыпался на невидимые атомы.

"Оригинальная трактовка, но по игре лишь банальный ход по отъёму времени, — усмехнулась Василиса".

Она осмотрела интерактив Августа, и не поверила глазам: шкала энергии, питаемая эгрегоростратумом, была пуста, лишь первая, обычная игровая имела полный ресурс.

"Разгадка оказалась совершенно иной, — удивлённо воскликнула она, — значит, нас боятся и уважают, а это уже плюс, и мы будем биться".

Август упал навзничь, так как стул под ним исчез, растворился, да и все убранство курии куда-то подевалось, словно всего этого и не было. Будто бы он спал, и это ему снилось, а проснувшись от толчка, обнаружил себя на бетонном полу в комнате с голыми стенами. Чертыхаясь, он стал усаживаться и увидел прямо перед собой метрах в трёх то самое кресло, в котором он сидел несколько мгновений назад. Оно было занято человеком в белоснежной тоге с широкой пурпурной лентой по краям.

Человек этот ему кого-то напоминал, но от встряски его электронные мозги были заняты пока лишь поисками причины падения и не смогли выдать мгновенно ответ. Человек этот, расставив ноги, преспокойно сидел и пилочкой подправлял на руке ногти. В этом образе, было что-то противоестественное, а что, пока ускользало от Октавиана и от его куратора.

— Превосходная вещь, — заговорил с Августом новоиспечённый сенатор, — жаль, что в наши времена не было таких технологичных штучек. Отвлекает, успокаивает, и поверь мне, я не стал бы доверять слугам ухаживать за моими ногтями, будь она у меня в своё время.

— "Тиберий Клавдий Нерон, — подсказал куратор".

— Он самый, — отозвался Тиберий, давая понять, что их диалог взаимодействия доступен и ему.

Василиса отреагировала мгновенно, отключив Августа от эгрегоростратума.

— "Это Инкуб, но ты не подавай вида, — предупредила она свой персонаж, заодно проверяя, контролирует ли теперь диалог противник или нет".

— Ты хотел поговорить со мной, — продолжал, как нив чём не бывало мнимый Тиберий, обрабатывая ногти.

— "Это уже хорошо, нас не прослушивают".

Август поднялся и вытащил из ножен меч.

— Как нехорошо начинать разговор с обнажённым мечом, — съязвил Инкуб, продолжая невозмутимо сидеть и заниматься прежним делом.

Август решительно преодолел расстояние между ними и остановился прямо перед мнимым Нероном.

— Ну, я жду, — спросил он Августа, продолжая сидеть.

— "Он под действием защитного поля, не трать энергии понапрасну, — посоветовала ему Василиса".

Действительно, над сидящим Тиберием-Инкубом едва заметный прозрачный шар, по виду картина похожа на огромный мыльный пузырь внутри которого беззаботно и вальяжно чистил ногти противник. Но маленькая деталь не ускользнула от Октавиана — это незащищённое пространство сантиметров в пятьдесят от пола, ножка кресла не имела защиты.

Август замахнулся мечом, демонстрируя ложный удар, но все силы направил в правую ногу, выбивая кресло из-под самозванца. Манёвр удался, табурет был выбит, Тиберий оказался на полу, и его левая нога выставилась за пределы защитного круга. Теперь Август нанес удар по ней мечом уже по-настоящему и отрубил её.

Инкуб взмыл от боли и злости, подпрыгнув прямо с пола до потолка. Он перевоплотился в прыжке из Тиберия в Минотавра, но приземлившись, принял свой обычный вид. Перед Августом стоял демон-мужчина, с красивым лицом и мускулистой голой грудью. Его левая нога уже отросла, но была прозрачна, что говорила о нарушении её функциональности. В левой руке он сжимал меч, а в правой на длинной цепи свисал стальной шар с шипами, размером с футбольный мяч.

Он сделал ложный выпад мечом, Август не поверил ему, и, нагнувшись, бросился вперёд. Инкуб злорадно усмехнулся и ударил булавой, но опоздал, император уже был в горизонтальном положении, и с ускорением падал к его ногам. Булава задела его лишь вскользь, сбив с головы защитный шлем. Он отлетел в сторону и отвлёк внимание Инкуба, тому показалось, что это голова противника.

Август упал на бетонный пол и, скользя по нему, приблизился к ногам демона, перевернулся с живота на спину и со всей силы рубанул по правой ноге, стоящего над ним Инкуба. Тот с рёвом рухнул прямо на панцирь Августа. Если бы Октавиан был человеком, то, по крайней мере, его дыхание получило бы сбой.

Энергии сдерживания было потрачено много, почти столько, сколько Август в сумме отдал на исполнение всех своих ударов. Он выбрался из-под Инкуба, когда тот превратился в огромное насекомое, похожее на скорпиона, но без клешней, а всего лишь с жалящим хвостом.