Сергей Сергеев - Календарь

Бастет повернулась на звук открытия двери, помятый император, прихрамывая, вошёл в технический зал. Кроме неё в зале была клетка с Власовым, рядом с которой его вещи сложенные в солдатский вещмешок, сапоги, шинельная скатка, автомат. Чуть далее кучка чёрного обгорелого тряпья.

Богиня-кошка перехватила взгляд Августа и пояснила:

— Это всё, что осталось от мага.

— Генерал, как же ты? — с отчаяньем в голосе спросил Октавиан.

— Прости император, — ответил тот, стыдливо отворачивая лицо, — опять смалодушничал.

— Будешь мне спину защищать, — приказала Бастет Августу, — при случае, попытайся освободить генерала.

За прозрачной стеной, делящий зал на две части, виднелся фрактал фракталов. Его голубые линии меридианов и параллелей мерцали, создавая видимость перемещения живой энергии снизу вверх, словно по натянутым нервам поднимались меньшие шары, в своей структуре ничем не отличающиеся от большего. Они поднимались по четырем толстым меридианам на самый верхний полюс, где воронка засасывала их внутрь большого шара, затем снова выплывали уже из нижнего полюса. Их движения неторопливы, размерены, величественны и красивы. Этим завораживающим видом можно любоваться вечно, как пламенем костра или водопадом.

— Засмотрелись, — послышался ироничный голос.

Между клеткой Власова и "римлянами" появился демон. Стальное тело атланта с головой существа о четырех рогах.

— Мамон, прими нормальный вид, тебя никто не боится, а мистика прошлых веков не к чему, — с сарказмом посоветовала ему Бастет.

— Желание богини — закон, — шуткой ответил тот и превратился в Анубиса.

— Так тебе, наверное, больше нравится, есть приятные воспоминания, — объяснил он своё перевоплощение и продолжил, — ну, что начнём торги?

— Чем собрался торговать? — съязвила богиня, — у тебя же нет ничего: ни совести, ни Родины.

— А это хорошо или плохо? — спросил он, и сам же ответил, — некоторые по несколько раз продают одно и то же понятие.

— Ты знаешь, Мамон, я вот новичок в этой игре и своим неопытным глазом подметила очень странную деталь?

Василиса начала исполнять задуманное, втаскивая искусственный интеллект противника в словесную игру.

— Ну и?

— Какую цивилизацию ты собирался строить? Цивилизацию демонов? Звучит абсурдно. Ты ничего не собирался строить, лишь только разрушать, и, по правилам получается, тебе выигрыш не светит. У тебя просматривается олимпийский принцип: главное не победа, а участие. Вот участие — у тебя главное.

— Это почему же? — удивился Мамон.

Василиса поняла, что инициативой она уже завладела полностью, но диалог не форсировала, старалась развивать успех постепенно.

— Вот объясни мне, какая политическая система в твоём государственном устройстве? Демонократия? Ведь слово демократия к вам не подходит, ведь демоны не народ, а духи. Какая форма правления? Республика демонов? Парламентская республика, парламент состоит из демонов, демонический парламент?

— Что-то я не пойму к чему ты клонишь, — начал прощупывать защитную линию Мамон, — тянешь время, не хочешь сражаться?

— Да, со стратегией у тебя полный крах, — продолжала говорить в том же ключе богиня, не замечая его вопроса.

Эта была уже первая атака, она проводила проверку, следует ли за ней противник.

— Почему крах? У нас будет диктатура, — неожиданно противник повёлся на нужную тему.

— Диктатура?! — удивилась Бастет, — понятно, что это власть одного лица, но вот загвоздка: кому ты собрался диктовать свою волю? У тебя нет ни оппозиции, ни противников, у тебя нет даже граждан.

— Этого барахла наберу, — усмехнулся Мамон, — вон уже один сидит и ожидает…

Подходил момент, когда Василиса должна начать выполнение главной установки на диалог.

— Так это пленник, — изумилась богиня, — пленники и рабы — это не граждане. Может ты игру перепутал? Тебе нужно не цивилизацию строить — ад. Ад в твоем понимании. Представляешь, как звучит: "Диктатор ада Мамон!"

Наступила пауза, созданная специально Бастет для возможности что-то сказать противнику, чтобы потом на основе произнесённого ответа, строить дальнейшее наступление. Но у Мамона пошёл сбой, он и его программа просчитывали варианты ответов и все они, по-видимому, не удовлетворяли их.

— Ад, как бы уже теоретически создан, нового ничего здесь нет, — продолжила богиня, понимая, что слишком паузу затягивать не имеем смысла, — доставляй грешников и измывайся над ними, все дела.

— Надо кому-то и в аду порядок наводить, — усмехнулся демон.

Ответ можно было отнести как к человеческому разуму, так и к машинному интеллекту, борющемуся со сбоем.

— Да, Мамон, получается, что ты обычный садист, — подвела она итог своим высказываниям, — начинал с котят в детстве: привязывал бумажку к хвостику, пугал пылесосом.

— По поводу народа…, - не обращая внимания на колкий выпад со стороны богини, рассуждал демон, — ты же читала заставку: освободись от реальной условности, и ты обретешь условную реальность, так вот народ — это такая же условность. Сегодня он народ — завтра государство.

— Потом издевался в школе над одноклассниками: играл в повелителя и рабов.

— Сейчас ты скажешь: я путаю понятия — это государство для народа, а не народ для государства.

— Следующие, испытавшие твои садистские наклонности, были родственники, родители.

— Ты же мне только что говорила: где мой народ для моего государства, а теперь всё передёргиваешь.

Нарушение логики мышления, выраженной в абстрагировании понятий народ и государство, подтвердило догадку Василисы, что диалог ведётся Антоном, а не кибер-машиной Мамон, иначе разговор бы уже прекратился.

— Да, тебе уже не впечатляет, теперь подавай массовость.

— Вот ты говорила про граждан: у меня нет граждан, а есть только духи. А теперь скажешь: все государственные устройства для того чтобы управлять народом, а управлять для того чтобы народу жилось лучше, и народ — это не условность. Но я тебя спрашиваю: что же в твоем понятии является классической условностью?

Длинный монолог требовал, такой же длинной тирады, и Василиса исполнила её:

— Слова сдержанность и чужая воля пугают тебя, разъедают твой мозг. Ты своих внутренних тараканов, проецируешь на реальность и начинаешь уничтожать проекции. Хорошенькую защиту нашёл, но массовость, — это та же гидра, чем больше истребил, тем больше появилось. Но истреблять нужно постоянно, иначе тараканы разломят голову.

— Возможно, ты скажешь: деньги и совесть. Одно перетекает в другое: освободись от реальной условности, и ты обретешь условную реальность.

— Ты требуешь не простого подчинения, а восхищения тобой. Только переход в качество, избавит тебя от массовости, от твоих тараканов.