Василий Кононюк - Я меч, я пламя! (Ольга-1)

– Я разве тебе не говорил? Лютов сам к нам после выходных пожалует с проверкой перед октябрскими праздниками. Так что будет, чем обрадовать. За работу товарищи! Виктор Андреевич помоги товарищам, подумайте какую оснастку изготовить, надо готовиться к опытному производству. Может так статься, что и в план на следующий год нам уже это изделие могут включить. Если не с начала года, то во втором полугодии наверняка. Фактически это готовый маломощный пентод, можно практически сразу применять в старых схемах, думаю, его характеристики подойдут. Только питание катодное поменять и готово.

– Схему все равно перерабатывать придется…

– Переработают. Лютов скажет, переработают. "Светлана" по три новых лампы в год создает, и сразу схемы под них меняют и в план включают. Так что под эту лампу тоже посуетятся. И еще, Виктор Андреевич, прикинь, сколько мы таких ламп сможем выпустить в следующем году, сохранив выпуск остальной номенклатуры на достигнутом уровне.

– Так ты, товарищ директор, задумал весь прирост в следующем году на новое изделие перебросить. Хитер ты однако!

– А кто мне две недели назад при ознакомлении с планируемой в следующем году номенклатурой и количеством изделий доказывал, что мы эти планы не выполним?

– Не выполним, я от своих слов не отказываюсь.

– А это выход. Тем более что лампы такой во всем мире нет. Схемы перерабатывать все равно под эти лампы придется. Чем раньше освоят, тем им же легче будет. Через три года такой выпуск радиоэлементов по стране запланирован, что уже ничего не поменяешь. Главное, начальство убедить, чтоб нам вместо прироста старой номенклатуры, новое изделие в план включили.

– Товарищ директор, а у нас к вам просьба есть, даже две.

– Какие у вас просьбы, товарищ Стрельцова?

– Вот мы тут с Олегом Владимировичем список материалов набросали для перспективных исследований. И еще мы тут новый способ изготовления радиоприборов придумали и хотим его продемонстрировать на конкретном примере. Если нам разрешат, мы спроектируем с Олегом Владимировичем и изготовим рацию по новой технологии. Это будет лучшая рация в мире. Чтоб буржуазные ученые убедились в превосходстве советской науки.

– Понятно… проектируйте рацию, посмотрим, что у вас получится. Поставьте в известность товарища Бортникова. Он вам расскажет правила работы с такими изделиями. Сохраняться оно будет у него в сейфе. Для работы будете у него получать и приносить в конце дня обратно. А зачем вам германий?

– Так я читала в журнале, что опыты проводят с германием, хотят диод на контакте с металлом получить. И мы такие опыты проведем. Олег Владимирович первым в мире радиоприборы на кристаллах получил, нам отставать от буржуазных ученых нельзя.

– Понятно…

После приветствия, усадив Артузова за стол, где уже сидел Ежов, Сталин спросил.

– Есть ли у вас новости по нашему делу, товарищ Артузов?

– Нет, товарищ Сталин, последней была шифровка нашего резидента из Стамбула, о которой я вам докладывал.

– Три дня как Троцкий выехал из Турции, а у нас никаких известий.

– Исполнители получили всеобъемлющие инструкции, нами предусмотрены все вероятные и невероятные события. Товарищ Сталин, операция подготовлена очень солидно, я думаю, в ближайшие дни, а может и часы, мы получим исчерпывающую информацию.

– Что с Тухачевским?

– Визит проходит в рамках утвержденного плана. Товарищ Тухачевский находится под постоянным наблюдением.

– Хорошо, значит, будем ждать. Вы подготовили материалы по делу военных?

– Как вы знаете, товарищ Сталин, мне для работы была выделена отобранная мной группа работников НКВД, которые вели оперативную работу по этому делу. Как я понимаю, вместе с делом, эти работники переходят в непосредственное подчинение товарищу Ежову. Материалы собраны, в настоящий момент это около сорока томов по восьми фигурантам. Люди ждут команду, куда им переезжать вместе с материалами. Грузовые машины я заказал, так что все готово. Я, со своей стороны, готов доложить какие результаты нам удалось получить за почти четыре месяца работы.

– Нэ нужно. Я ввел товарища Ежова в курс дела. Скажите свое мнение, товарищ Артузов, какие шаги нужно предпринять дальше по этому делу?

– Сперва, я бы назначил всем восьмерым новые должности так, чтоб отправить их из Москвы по разным районам СССР. Потом можно приступать к арестам и допросам. Материалов в деле и вещественных доказательств вины достаточно для судебного процесса.

– Кого в первую очередь следует отправить из Москвы, с вашей точки зрения?

– Уборевича и Тухачевского.

– Вы их считаете самыми опасными?

– Да, товарищ Сталин. У них большой авторитет в войсках. И как следует из последних данным оперативного наблюдения, их встревожила отставка Ягоды. Теперь уже ясно, что Ягода несколько последних лет прикрывал их, те данные по Тухачевскому которые он получил от меня еще больше года назад, он дальше, вам или Ворошилову не передал. Поэтому медлить нельзя. Но арестовывать их в Москве я бы не советовал.

– Ну что ж. В этом есть смысл. Товарищ Ежов определите сотрудников занятых по этому делу, раз люди ждут. У вас готовы помещения, куда они могут переехать с материалами дела?

– Все готово, товарищ Сталин.

– Тогда распорядитесь, а вы, товарищ Артузов, пока, почитайте это письмо, которое получил товарищ Ежов.

Сталин протянул Артузову несколько листов бумаги отпечатанных на машинке. Просмотрев их, Артузов отметил, что машинка, судя по шрифту, новая, ни даты, ни подписи нигде не стояло. По смыслу это была анонимка на него, причем события и факты были искусно подобраны, чтоб подтвердить основную мысль. Ягода – тайный троцкист, Артузов – его пособник, который покрывает во внешней разведке двойных агентов и троцкистов. Дальше шел перечень агентов отмеченных этим несмываемым пятном.

– Что вы можете сказать по поводу изложенных фактов, товарищ Артузов?

– Факты все изложены точно, товарищ Сталин, и перечисленные агенты безусловно троцкисты, некоторых из них мы обосновано подозреваем в двойной игре и соответственно используем. Это особенность внешней разведки, товарищ Сталин, там мало рыцарей и достаточно много грязи.

– Мы это все знаем, товарищ Артузов. Что вы можете сказать по поводу автора этой записки?

– К сожалению, из текста можно сделать только единственный вывод – это мой бывший заместитель по ИНО, вр.и.о. начальника ИНО, товарищ Слуцкий. Никто другой не обладает такой полной информацией.

– А почему к сожалению?

– Неприятно разочаровываться в людях, товарищ Сталин, я уважал товарища Слуцкого, он опытный работник и профессионал.

– В таких случаях говорят "к счастью", товарищ Артузов, когда знаешь кто твой враг, а кто твой друг – это большое счастье.