Александр Маркьянов - Период распада часть 2.

Кто-то перебежал, плюхнулся рядом — и Альфредо резко повернулся, готовясь вскочить. Сильная рука удержала его на земле.

— Лежи, pendeho, если пулю поймать не хочешь — прохрипел Варгас. На его лице была смесь грязи и крови, превращающая его в чудовищную маску и было непонятно, то ли он ранен, то ли просто испачкался. Но он был готов к бою — старый Galil, оставшийся у него с полицейских времен и разгрузка полная магазинов. Он лежал, всматриваясь в деревья и пытаясь увидеть противника.

Противник тем временем не дремал — два выстрела из винтовки, глухие удары пуль по металлу и дикий крик раненого. Потом, почти сразу же — у одного из бандитов сдали нервы, он вскочил в полный рост и побежал в сторону мишеней, по которым они стреляли, стреляя по лесу и изрыгая проклятья. Убежал недалеко…

— Ага. Я его видел — вдруг сказал Варгас — ублюдок…

— Надо бежать, синьор… В лес… — жалобно сказал Альфредо, уже обмочившийся от страха. В сущности он был еще пацаном, просто пацаном, который рано взял в руки оружие и научился убивать. Он умел стрелять и умел убивать, он убивал людей, глядя им в глаза, и убивал из засады — но там враг был простым и понятным. Это были такие же как и он бедные парни из барриос, только родившиеся в другом штате и состоящие в другой банде, они были такие же как он, и кровь у них была одного цвета. То же, что происходило сейчас — автоматная очередь из леса, одним махом выкосившая больше половины его друзей, снайперские выстрелы — все это было как в кошмаре, он впервые понял, что значит — ощущать себя на мушке. Что значит — умирать медленно, умирать каждую секунду той жизни, которая у тебя еще осталась.

— Не добежим. Грохнут — заявил Варгас — и пары метров не пробежим, не успеем. Похоже, нас заказали. Будешь делать то, что я скажу. Иначе…

Варгас повернулся — дуло автомата было нацелено прямо на Альфредо

— Иначе я сам тебя грохну…

— Синьор…

Внезапно часть головы Варгаса — совершенно бесшумно, выстрела слышно не было — превратилась в смесь белого, черного, красного, и все это брызнуло на пикап, на землю, на лицо…

И тогда Альфредо вскочил и побежал, что-то крича. К его удивлению — он добежал до леса живым. Но там, в лесу — было еще страшнее…

Звонок застал шерифа Хаггиса, когда он уже собирался "закрывать лавочку" — то есть закрывать управление и уходить домой. Как всегда по вечерам — он прошел по всему управлению, проверил выключен ли свет и заперты ли двери и окна, он делал это точно так же, как делал в своем доме — когда в кармане забился сотовый.

— Хаггис

— Добрый вечер, сэр. Это Нулан.

Шериф перехватил трубку

— Нулан?! Где ты?

— Нет времени, шериф. Я намереваюсь сдаться властям. И не только я. Приезжайте и арестуйте меня.

— Что ты натворил?! Что ты натворил, черт тебя побери?

— Я нашел их. Всех.

— Где ты?

— Погранпереход, ближайший к нам. Приезжайте и ждите меня там.

— Не делай глупостей. Не делай больше никаких глупостей!

— Не сделаю. Все в норме, шериф. Теперь все в норме. Конец связи.

Шериф сунул трубку в карман, бросился на выход, к машине даже дверь участка не заперев.

В нескольких десятках миль от шерифа, в здании отделения ФБР по закрытой линии связи пришла информация, отправителем информации была малоизвестная структура, созданная АНБ — агентством национальной безопасности. Она, используя систему глобального перехвата Эшелон — следила уже не за иностранными гражданами и правительствами — а за американцами. Это было совершенно секретно и совершенно незаконно — но в то же время предельно эффективно. Сотовый телефон шерифа Хаггиса был включен в "список" — документ, который ФБР предоставляет данной структуре ежедневно и который занимает более семи гигабайт памяти. Отслеживание информации и рассылка ее производится автоматически — так снижается вероятность провала, машины не умеют болтать. Болтают люди.

Надо сказать, что со времен 9/11 структура ФБР работала куда более эффективно, и стандарты прохождения информации были лучше прежних едва ли не на порядок. Уже через двенадцать с половиной минут информация оказалась на столе агента О'Малли, который как и многие другие агенты работал допоздна — агентов не хватало, штаты не выделяли, а преступников становилось все больше и больше. Сообщение было стерилизовано — то есть из него было полностью убрано все то, что позволяло понять, каким образом оно было перехвачено — только информация, ничего больше. Ознакомившись с ним, агент О'Малли поднял тревогу.

На мексиканской территории по дороге, ведущей в Сан-Антонио, штаб-сержант Нулан спрятал в карман телефон, не отрывая взгляда от дороги. Дорога позволяла поддерживать скорость семьдесят миль в час, и именно с такой скоростью он и ехал, стараясь ничем не выделаться из транспортного потока. С того времени, как произошло то что потом назовут "бойня в Сьюдад-Хуаресе" прошло чуть больше часа, по его прикидкам у него было еще часов десять, прежде чем объявят тревогу, может больше, может — меньше, но если меньше то ненамного. В конце концов — эти ублюдки наверняка выбрали для того, чтобы пострелять такое местечко, где их не будут беспокоить. Потом кто-нибудь случайно наткнется на все это… и газеты получат тему для разговоров.

Как он собирался пересечь границу? Да просто. До сих пор, мексиканская граница была прикрыта довольно слабо, слишком значительным был транспортный и людской поток между двумя странами. Пограничный переход представлял собой нечто вроде пункта для сбора платы за проезд по платной дороге, движущиеся автомобили проверяли по базе данных на угон и розыск с помощью быстродействующего компьютера. Каждый автомобиль останавливался на границе не более чем на несколько секунд, более — менее серьезному досмотру подвергался каждый десятый автомобиль, и то — американцами.

Тем более — у него техасские номера. Пропустят. А если не пропустят — поможет шериф. В конце концов — он все равно едет сдаваться…

Он не думал, что все будет так легко и просто. Он готовился к тому, что бандитов, убивших его брата, придется долго и кропотливо выслеживать, скрываясь не только от боевиков мафии — но и от полиции. Получилось же — как получилось — дико, жестоко и… и справедливо. Теперь ему оставалось только одно — вернуться домой.

Шериф Хаггис прибыл к пропускному пункту, едва не сломав по дороге машину и скормив ей чуть ли не полбака бензина, отключив режим "экономии" и давя "на все деньги". В пути он матерился, бил кулаками об руль и с ужасом понимал, что изменить он — уже ничего не изменит.

Поздно…

КП, расположенное прямо в городе было ярко освещено, в то время как с мексиканской стороны электричество экономили. Состояло оно из шести полос для движения, на каждой был въезд и шлагбаум. Отличием этого КП от обычного было что-то вроде зала, через который проходили пешие мексиканцы, работающие в США, а живущие в Мексике. Путь им преграждали четыре ряда хромированных турникетов — вертушек, возле каждого из которых было рабочее место пограничника. Еще несколько лет назад рядом к этими турникетами выстраивались очереди, сейчас — можно было пройти свободно. После налоговой реформы и в результате экономического кризиса официальной работы — а здесь проходили именно официально имеющие право работать в США мексиканцы — становилось все меньше и меньше, в то время как теневая экономика — росла как на дрожжах. Умные и наблюдательные люди мрачно говорили, что различий между двумя берегами Рио-Гранде становится все меньше и меньше…