Виктор Побережных - Горячий июнь

— Вот! Настоящий сотрудник органов! Подтянутый, воспитанный. Стоит и молча ждёт распоряжений, — и заржал. Отсмеявшись, Мартынов вздохнул, — Садись, Андрей. Не стой столбом.

Дождавшись, пока я усядусь поудобнее, он подвинул ко мне папиросы, — Кури. Вижу нелегко тебе далась эта неделя. Теперь то ты всё понимаешь?

— Понимаю, товарищ майор, — я вздохнул, — очень хорошо понимаю. Действительно — как дурак себя вёл! Больше не повторится подобное.

— Вот и хорошо, — Мартынов хлопнул по столу, — а то работы полно, а ты прохлаждался целую неделю! Сейчас иди к секретчикам. Получай новые бумаги для анализа.

— Товарищ майор. Пока я был на гауптвахте, появилась мысль, по поводу Федина. Не мог он мне, в коньяк, чего-нибудь добавить? А то уж слишком я в тот день разговорился, — посмотрев на Мартынова, я обалдел. Он улыбался ещё сильнее, чем в тот момент, когда меня забирал с 'губы'.

— Да-а. Прав был, Лаврентий Павлович. Ох, как прав! — Мартынов просто сиял, как будто счастлив от того, что нарком такой провидец объяснил причину улыбки, — Он мне вчера сказал, что по возвращению, ты заявишь именно про Федина и коньяк. Нет. Ничего тебе не подмешивали. Контролировавшие обстановку сотрудники дали тысячу процентов гарантии, что это было невозможно! Ты сам, по собственной воле разболтался. Вспомни, сколько ты спал в период с 11 по 14 числа мая? — и сразу ответил сам, — За трое суток, ты спал не больше шести часов! Взрослый мужик, мог бы подумать, как на измотанный организм, наложится даже небольшая доза спиртного! А ты заговор ищешь! Но, в этой ситуации, есть и хорошие моменты. Благодаря твоему расзвиздяйству и Федину, мы такое раскопали! — Александр Николаевич осёкся, — Но это тебя не касается! Иди, работай! Страдалец.

Уже сидя над бумагами у себя за столом, я продолжал чувствовать жгучий стыд. Нет, ну надо было так обгадиться перед начальством? Стыдобища! Действительно, хватит заниматься ерундой! Язык на замок, плакаты правы, болтун — действительно находка для шпиона! До обеда просидев над бумагами не нашёл ничего интересного. Сходил в столовую, а на обратной дороге, был перехвачен Мартыновым.

— Покушал? Хорошо, — командир был чем-то озабочен, — Давай за мной.

Оказалось, что направлялись мы к Берии. В кабинете, кроме самого Лаврентия Павловича, находились 'Бах'(которого я был искренне рад видеть), Меркулов (про которого я опасался спрашивать), Федотов и незнакомый мне полковник. Усадив нас за стол, Лаврентий Павлович представил меня полковнику, который, в свою очередь, с интересом разглядывал меня. Услышав фамилию полковника, я чуть не рухнул со стула. Судоплатов! Сам Павел Анатольевич! Человек-легенда! Он и Старостин. Два человека-легенды, которыми я искренне восхищался. Заметив мою бурную реакцию на свою фамилию, Павел Анатольевич вопросительно покосился на Берию.

— Павел Анатольевич, всё нормально, — Берия понимающе усмехнулся, — просто увидел очередную легенду и обалдел. Так, товарищ старший лейтенант?

— Так точно, товарищ народный комиссар. Вы правы. Просто никак не могу привыкнуть к тому, что встречаю ТАКИХ людей наяву! — я, извиняясь, развёл руками, — Я СТОЛЬКО о нём читал и слышал, а теперь…

— Садитесь, Стасов, садитесь, — Лаврентий Павлович махнул ладонью и усмехнулся, — что-то вы чересчур уставным стали. Раньше вы так не вскакивали.

— А его хорошо на Московской губе за неделю обучили, — хмыкнул Мартынов.

И все понимающе заржали, редиски. Посмеявшись, Берия, наконец объяснил, зачем я понадобился.

— Стасов. Вы хорошо помните события прошлого года под Золотоношей? — нарком был предельно серьёзен.

— Помню, товарищ народный комиссар. Такое не забудешь, — я передёрнул плечами, как от мороза.

— Это очень хорошо, что помните. Какова была судьба найденных предметов?

— Они были в полевой сумке Транеева. Их машина была уничтожена прямым попаданием танкового снаряда, когда мы направлялись в Чапаевку. Я считал, что всё было уничтожено этим взрывом. Или, — я вдруг почувствовал, как холодная волна прокатилась по телу, — или не уничтожено?!

Берия посмотрел на Меркулова.

— Всеволод Николаевич, расскажи товарищам последние известия, — и вздохнув, снял пенсне и потёр переносицу.

— Из последних агентурных сообщений стало известно, что в отделе Абвер 1, подотдел 1-G, изучают поступившие с территории Украины приборы, неустановленного назначения. Согласно полученной информации, это ключи, брелок и флеш-карта.

Я, переводил взгляд с Федотова на Берию и не знал, что сказать. Мартынов был ошарашен не меньше, чем я.

— Стасов. Они смогут получить информацию с носителя? — Берия смотрел мне в глаза. Глазами уставшего до невозможности человека.

— Я не специалист, товарищ нарком, но считаю, что нет, не смогут! Помимо отсутствия технической возможности, нужно ещё и понять, что это вообще. А вот с брелоком, думаю разберутся, если уже не сделали это.

— Понятно. Будем надеяться на то, что вы правы по поводу информации, — Берия снял пенсне и стал медленно его протирать, — Что им может дать изучение брелока?

— Помимо года изготовления, микросхема, элементы питания. По более серьёзным моментам могут сказать только специалисты, товарищ нарком.

— Хорошо, товарищ Стасов. Вы можете идти продолжать свою работу.

Интерлюдия. Москва, Кремль, кабинет И.В. Сталина, 05.06.1942 г.

— …. наши специалисты убеждены, что немцы не смогут считать информацию с носителя, попавшего к ним в руки. В этом же уверены как Стасов, так и Максимов. А вот по поводу брелока мнения разделились. Большинство специалистов, привлечённых к данной теме, и Максимов считают, что этот прибор может оказать огромное влияние на радио-электронную промышленность Германии. Косвенные данные, полученные от нашей агентуры, уже подтверждают подобные выводы.

— Вияснили, как к немцам попали эти вещи? — Сталин недовольно посмотрел на Берию, отложив трубку в сторонку.

— Нет, товарищ Сталин. Пока есть только предположение. Наиболее вероятно, что сумку капитана Транеева нашёл кто-то из немцев. Других версий пока нет.

— Плохо, Лаврэнтий, очень плохо! — Сталин хлопнул ладонью по столешнице и, резко поменяв тему разговора, спросил — Чем ещё 'обрадуешь'?

— Вчера, в Праге, убит Гейдрих. В отличии от рассказанного Стасовым, убит на месте. Что интересно — смерть произошла день в день, несмотря на все изменения. Для нас это большой плюс — Гейдрих один из самых опасных руководителей Германии. По, пока не подтверждённым данным, так же 4 июня, тяжело ранен Гудериан. Информация проверяется.

Сталин, откинувшись на спинку кресла, задумчиво выкрашивал табак из папиросы в трубку.

— А вот это, если правда, то — очень хорошо! Очень! — прикурив от спички и окутавшись клубами ароматного дыма, он продолжил, — Что с 'самураями'?