Афанасьев (Маркьянов) Александр - Противостояние

Гамсахурдиа опустил голову и вдруг протяжно, то ли застонал, то ли завыл…

- Подписывайте, Гамсахурдиа!

Обвиняемый никак не отреагировал, он то ли выл, то ли плакал.

- Хорошо. Так и запишем - обвиняемый ознакомился, от подписи отказался. Конвой!

В кабинет вошли двое конвоиров и еще один, видимо старший.

- Забирайте его, оформляйте в СИЗО. Постановление на него готово, прокурор подписал, завтра я цидульку** на него напишу…

- Товарищ следователь…

Следователь помрачнел

- Ну что опять?

- Товарищ следователь, нам его девать некуда. Последний автозак полчаса как отправили, больше не будет. Внутренняя тюрьма переполнена вся, и так в полтора раза больше нормы сидит, придет проверка - уволят за это. Куда нам его?

- А мне куда?! Мне что его, до утра так в кабинете оставить?! Или с собой в гостиницу взять?! Бардак! Кабинетов нормальных нет, первичный материал нормально собрать не могут! Куда хотите, девайте, хоть к решетке наручниками цепляйте, меня не волнует!

Конвоиры переглянулись.

- Куда его можно? Он там… особо опасный или нет? Политика?***

- Да какая к чертям политика. Сто двадцать первая в полный рост.

Старший улыбнулся

- Так бы сразу и сказали, товарищ следователь… Ради такого пассажира - в любой камере потеснятся…

- Ну, вот и забирайте. Я и так больше трех часов сегодня переработал.

- Есть. Подозреваемый, встать! Руки за спину! На выход!

Его повели обратно, по уже опустевшему зданию, коридоры сменялись лестницами, лестницы - решетками. Стоять - лицом к стене - проходим - стоять - и все такое…

Сидевший внизу за столом у двери, открывающий проход во внутреннюю тюрьму КГБ офицер встал навстречу конвою

- Это еще что?

- Подозреваемый, товарищ майор. До завтра надо пристроить, завтра автозак заберет.

- Куда пристроить?! Во всех камерах не протолкнуться!

- По сто двадцать первой, товарищ майор.

- А-а-а… Так бы и сказали. Подозреваемый, лицом к стене!

Захрустел механизм замка потом еще одного. Грозно лязгнул засов.

- Проходим.

- Куда его, товарищ майор?

- В одиннадцатую давайте. Там таких нет.

- Есть!

Длинный, освещенный тусклыми лампочками под массивными плафонами-решетками, которые задерживали большую часть света и без того маломощных и грязных лампочек, отчего в коридоре всегда царил полумрак. Стены "шубой", бугристые и покрашенные в мерзкий темно-зеленый цвет. Стальные прямоугольники дверей. Неистребимая вонь мочи и кала, пробивается сквозь резкий, противный запах хлорки, создавая неповторимый, незабываемый аромат беды…

Кто не был - тот будет, кто был - не забудет…

- Стоять. Лицом к стене!

Один из конвоиров встал в проходе, держа наготове резиновую палку, второй держал у стены задержанного. Майор глянул в глазок, потом начал неспешно орудовать замками и задвижками.

- Пассажира принимайте!

- Гражданин начальник, да здесь места нету!

- Дышать нечем!

- Ничего. Потерпите! По сто двадцать первой пассажир канает!

Гомосеков нигде не любили…

- Проходим!

Сильные руки оторвали Гамсахурдиа от созерцания стены и втолкнули в людское месиво камеры. Сзади с глухим стуком захлопнулась дверь…

Кой черт внутренняя тюрьма КГБ! Здесь же одни блатные… Которые, как известно национальности не имеют и все заслуги на почве защиты прав человека им до одного места.

- Ну… - навстречу диссиденту и правозащитнику, старшему научному сотруднику Института грузинского языка АН ГрузССР встал по пояс голый детина, чью грудь украшал храм о четырех куполах, а плечи - витые, царского образца эполеты - давай, машка****, подваливай сюда, к огоньку…

- Гоп! С приездом милый Маша, отсоси, подруга наша! - визгливо крикнул кто-то в глубине камеры.

Отвернувшись от ждущего его кошмара, Гамсахурдиа бросился на дверь камеры, забарабанил по ней, сбивая кулаки в кровь…

* Игорь Пантелеймонович Георгадзе, генерал-лейтенант госбезопасности, окончил высшую школу КГБ СССР, знает шесть языков, включая русский. Специалист по диверсиям, в 1981-1982 годах проходил службу на территории Афганистана в составе подразделения спецназа КГБ СССР Каскад, участник множества боевых операций в разных странах мира. Награжден пятнадцатью правительственными наградами

** на бюрократическом сленге - не слишком важная бумажка.

*** конвоир это спрашивает, потому что в СИЗО нельзя держать особо опасных в камерах с обычными задержанными. Но если мест не хватает, как это обычно и случается - суют куда попало, нарушая закон.

**** машка - на тюремном сленге пассивный педераст

Он больше не верил. Никому - и ничему. И спасаться решил - сам.

Александр Николаевич Яковлев, секретарь ЦК КПСС прилаживал усы к своему узнаваемому лицу, стоя в ванной перед зеркалом в доме на Фрунзенской набережной - в отличие от других членов ЦК он часто менял квартиры и сейчас проживал здесь, в доме, где было немало людей с громкими именами - и немало призраков. Отсюда он отправил вчера семью на дачу, срочно, на служебной машине, посчитав, что она вырвется из оцепления, даже если Москва уже блокирована - не посмеют остановить. С семьей ничего не сделают - а вот ему - надо бежать. Сейчас…