Афанасьев (Маркьянов) Александр - Противостояние

Генерал открыл дверцу, шагнул из машины.

- В чем дело? Почему мне не дают борт?

Настало время полюбоваться раскрытой книжечкой уже полковнику Бендрикову.

- Товарищ генерал-лейтенант, полеты закрыты, приказ сверху.

- Что значит приказ сверху? С неба, что ли? Кто отдал этот приказ?

- Штаб армии, товарищ генерал-лейтенант. Там какая-то делегация, вертолеты зарезервированы на ее обслуживание, товарищ генерал-лейтенант.

Черт…

- А я что по-вашему - не делегация? Я и есть часть этой делегации, мне срочно надо вылететь в Джелалабад. Приказываю предоставить мне борт, в журнале так и запишите - по личному приказанию генерал-лейтенанта Птицына. Борт мне нужен именно этот, сопровождающий меня капитан Маджидов хорошо знает и борт и летчика. А то повадились - всякие корыта подавать. Исполнять!

Полкан бессильно переглянулся со своим командиром экипажа. Ветер был скверный и видимость не очень - не ниже минимума, но все же. В такую погоду нужно вообще оставаться на земле - но если очередному чину приспичило. Полковник хотел дослужиться до генерала, сам знал и возил многих и знал, сколь самодурственно бывает большое военное начальство. Как дети малые - если не дать игрушку, скандал на целый день.

- Есть, товарищ генерал-лейтенант.

- Вот так. Как можно быстрее подготовить вертолет к вылету!

Взлетели - когда погода еще более ухудшилась. Кабул расположен не в самом лучшем месте с точки зрения ветров - как аэродинамическая труба, с гор дует ветер, и если на самой взлетке он не сильно ощущается, то стоит только подняться хотя бы на пятьдесят метров от земли и…

Взлетели без проблем. Сам Москаленко несмотря на общительный и любопытный нрав побаивался ГРУ, а Маджидов с него еще и расписочку взял. Относительно неразглашения государственной тайны. Но только кнутом, но и пряником - пробил доплату, причем в чеках, а не в деревянных и еще пропуск достал, в чековый отдел Березки. Потому Москаленко, получив разрешение от комполка, не сомневался ни минуты, лететь или нет, и даже принял как должное настойчивый совет Маджидова залить топливо "под завязку". Совет был дельным - ни один авиатор не откажется взять топливо с запасом, если обстоятельства позволяют. А то - мало ли…

Вертолет был боевым, в него закинули сумку, в которой было оружие, Маджидов положил ее под ноги и пристроился у одного из блистеров, за бортовым пулеметом. У второго пулемета пристроился Баранов, вертолет мотало под порывами ветра, и он был белым как мел.

Бортмеханик, опытный уже человек, заметил такое состояние Баранова, хлопнул дружески по плечу

- Первый раз что ли? Леденец хочешь?

Майор кивнул. Бортмеханик порылся в кармане, достал какой-то леденец, местный, из тех что продают в дуканах, сунул его Баранову. Леденец был ярко-зеленого цвета, насыщенного такого, ядовитого - в СССР к таким расцветкам еще не привыкли.

- Спасибо…

- Завсегда пожалуйста. Может, пересядешь? Дует тут.

Баранов бросил взгляд на Маджидова, тот еле заметно покачал головой

- Нет, не надо.

- Ну, как знаешь. Скажи, если что не так будет.

И тут - вертолет мотнуло в сторону, резко, даже звук двигателя на долю секунды стал каким-то не таким. Потом по вертолету как молотком стукнуло - раз, другой.

- Вот, суки… - выругался бортач - не сидится им дома.

Внезапно Баранов увидел дырку в борту вертолета - небольшую такую, рваную. И понял, что это…

И ему стало еще страшнее…

Генерал переместился в кабину на место между первым и вторым пилотом. Здесь, в кабине есть непредусмотренное - но место для третьего человека и если не предъявлять больших требований к комфорту полета - то вполне можно здесь разместиться. Генералу было все равно - он должен был лично контролировать экипаж потому что по своей работе привык к тому, что никому ничего нельзя поручить, и все приходится делать самому. В нескольких сантиметрах от его ноги висел АКС-74У, сучка, которую в Афганистане экипажи никогда не забывали брать с собой в полет. Пистолет у него лежал в кармане, с патроном в патроннике и снятым с предохранителя.

Когда начался обстрел, генерал не увидел кто стрелял - просто вертолет резко качнулся в сторону, а потом по фюзеляжу что-то стукнуло. Он не испугался - бояться уже не было смысла, если суждено, то…

- Часто так обстреливают? - заорал он, перекрикивая турбину.

- Часто! Хорошо хоть не Стингер!

Сзади, в салоне коротко рокотнул бортовой пулемет, потом еще раз. Непонятно - то ли по цели, то ли просто так - чтобы отпугнуть. Даже имея тяжелое вооружение, ДШК и зенитные ракеты душманы избегали лишний раз связываться с вертолетами. Себе дороже.

- Долго еще?

- Минут десять, товарищ генерал-лейтенант!

Десять минут…

Под ними была дорога Кабул-Джелалабад. Красивые места, красивые даже зимой, в это смутное и мерзкое время, когда даже духи прячутся по пещерам. Дорога эта была известна с древности как торговый караванный путь, проходила она по долине, которая в некоторых местах раскатывалась во всю ширь - а в некоторых сжималась до узкого ущелья. Раньше по этой дороге шли в основном товары в Кабул из Пешавара, главного торгового города на той стороне, куда он и стремится, теперь - наоборот, из Кабула, Пакистан больше не торгует с соседями. Как примета нового времени - то тут то там обгорелые, изъеденные ржавчиной остовы грузовиков, бэтров, бмп - братских могил пехоты. Духовские районы начинались уже в двадцати километрах от Кабула.

Генерал снова посмотрел на часы. Пора… Потом обернулся, встретился взглядом с Маджидовым - а больше ничего и не было нужно.

- Заряжен? - он протянул руку к висевшей рядом с ногой "ксюхе"

Москаленко подумал про себя, что везет полного идиота - что, в детстве в войнушку не наигрался? Но это был генерал - а он был всего лишь майор.

- Заряжен, товарищ генерал-лейтенант!

Генерал глянул в последний раз на часы - пора - и, лязгнув затвором, ловко перебросил автомат Баранову.

- Товарищ…

Москаленко осекся на полуслове - тупое рыло ПМ глянуло ему в лицо.

- Молчать и выполнять то что я скажу! На запросы с земли не отвечать. Курс - по азимуту девяносто, на Пешавар, исполнять! Высота - не более пятидесяти над землей.

Ошеломленный Москаленко упустил ручку - и генерал Птицын ткнул его пистолетом в лицо, сам едва удержавшись на своем месте.

- Держи машину! - выкрикнул он - убью!

Бортач, бортмеханик, крепкий и смелый хохол с Волыни по фамилии Онищенко, только недавно вернувшийся в строй - был за бортстрелка, прикрывал эвакуацию десанта, был ранен - обернулся, и увидел автомат, который неуклюже держал в руках Баранов. Опаленное дуло Калашникова смотрело прямо на него.

- Э… вы чего… - непонимающе сказал он

Баранов держал автомат одной рукой за рукоятку, другой за магазин, губы его тряслись