Федор Вихрев - Третий фронт

Народ постепенно угомонился, устраиваясь в машинах, а Фалангер стал готовить себе место для дежурства. Не на голой же земле сидеть и не на холодном железе. Для этого и пригодилась крышка от ящика подобранная в разгромленной колонне, а также колесо запасное от «полуторки». Место себе выбрал такое, чтобы просматривался весь импровизированный лагерь, а особенно подход со стороны дороги. А сам был в тени дерева.

Сделал себе «лавочку», устроился спиной в дереву, завел на мобиле будильник на конец своей смены и укрылся масксетью как плащом, чтобы лицо не белело в темноте. Маузеровскую винтовку устроит на коленях прикладом под правую руку, чтобы одним движением можно было довернуть ствол и выстрелить.

Масксеть в отличие от плаща не держала тепла совершенно и потом не «морило», прохлада заставляла ежиться и не давала сомкнуть глаз. Так и просидел свою вахту, ежась от прохлады и оббегая взглядом местность. Дежурство сильно напомнило выезды на рыбалку с ночевкой, только комаров почти не было, и костра тоже. А так даже отдохнул после «потрошения» колонны.

Незаметно пролетело время и мобила «затряслась» на вибре оповещая, что пора будить Змея. Фалангер встал, и медленно, плавно двигаясь без суеты, нашел Змея, Тенгу зарычал на «незнакомого» будя хозяина. Передача караула прошла буднично и спокойно, Фалангер объяснил, где и как сидел, отдал Змею масксеть и забрался в кузов машины, где была сложена униформа, устраиваясь. Укрылся своей кожаной курткой, свернувшись почти клубком, и быстро заснул.

Люблю я предутрие. Небо еще темное, но в воздухе чувствуется что-то такое, отчего спать уже не хочется. Сначала, еще до рассвета, где-то крикнет первая пичуга. За ней, едва слышно, еще одна. А потом, просыпается небо. Среди деревьев еще темно, но в вышине, над самыми кромками ветвей, бледнеет. Голоса птиц сливаются в хор. Они первые, кто готов к новому дню. Для них непонятно, почему люди вторглись в их лес, почему стреляют, а затем горят большие коробки, воняющие бензином и железом.

Лес светлеет сразу, не оставляя теней. За поляной, в низине тяжело ложиться туман. И в этом тумане плывет солнце.

Ночь прошла спокойно. Спал между сменами крепко. С утра, разбуженные Никой, быстро пожевали, погрузились и тронулись дальше.

Через час движения по дороге мы, наконец, выехали из сплошной стены леса. Не знаю, может, с точки зрения авиации, наше положение и ухудшилось, но зато теперь не страшно получить в борт снаряд из кустов. Наезженная колея продолжала петлять между холмами и островками деревьев. За одним из пригорков я чуть не дал резко по тормозам — впереди, метрах в трехстах на окраине дороги расположилась колонна пленных. Видимо это были те, кого мы вчера видели вблизи первой найденной машины.

Не доезжая метров сто до задних конвоиров, я остановился и приветственно помахал им рукой.

— Хорошо хоть форму догадались натянуть — буркнул Сергей, чья сейчас была очередь составлять мне компанию.

Я вылез из машины, подошел к заднему колесу полуторки, сделал вид, что осматриваю внутреннюю шину, затем подошел к танку

Немцы-конвоиры заинтересованно поглядывали на нас, большинство из них стали стягиваться в кучу и что-то говорить про нас, показывая пальцами, все чаще был слышен смех.

— Думаю пока, как лучше: может, прогуляемся — попробуем рабов — машине колесо поменять — одолжить? Заодно оценим, что и как с конвоем? пошли? вопросы позадаешь? — сказал я в ответ на невысказанный вопрос Олега, что я задумал. И пояснил — Отговорка — домкрат Гиганта под полуторку не влазит, а на русских машинах — не было.

— Хм… Не, не стоит. Можно влипнуть. Моя иначе думай. Ты идешь обратно в кабину, Заводишь двигатель и трогаешь. Желательно с пробуксовкой и максимумом пыли. Ну и движок погромче чтоб ревел, танк глуша. Они там и так в кучу сбились в основном. Зачем идти? А вот когда газанешь и напылишь, если выйдет. Прижмись к обочине я тебя со стороны встречки обойду. Сюрприз будет. И не спать там на пулеметах. Как я удачно Нику в правую башню загнал то. У нее опыта побольше с пулеметом… Так что недолго им хихикать осталось.

— Понял, пропускаю тебя вперед и тоже иду за тобой — Сергей выцеливет фрицев, которых не достали твои, я трамбую не успевших спрыгнуть с дороги раненых или залегших. Давай, я пошел.

Да уж, тронулся я знатно! С пылью и сажей из выхлопных и довольно резво покатил в сторону немцев, Олег пошел на обгон, его тэшка, как мне показалось, превысила свою паспортную максималку. Хотелось увидеть, что делает Док, но из-за пыли и болтающихся на сцепке грузовиков, это затруднительно.

Воспользовавшись, полученной «дымзавесой», я обогнал Ганомаг и на максимальной скорости, врубился в ржущую группу. Поскольку выскочил я неожиданно, группа конвойных уменьшилась на 6 человек попавших под гусеницы. Троих отскочивших срезала Ника. На чем для нас бой собственно и закончился. Охреневших от увиденного немцев, не попавшихся мне и Нике, довольно бодро перебили пленные. Фрицы даже толком не сопротивлялись. Выстрелить из них не успел никто. Ну, оно то, как раз было не удивительно. Вначале то они увидели свой тягач, из-за баранки которого вылез опять таки свой. Потом он, тягач в смысле, тронувшись, поднял тучу пыли, из которой на них выскочил… Советский танк. С которым они при всем желании ничего не могли сделать — винтовка его не возьмет, а гранат нету… А вот пленные не растерялись, и прийти в себя конвою времени не дали.

— Эй! — выглянув из люка, закричал я уже бывшим пленным — Вы там не всех фрицев валите. Кто-то еще танк мыть должен…

После чего я долго пытался понять, что не так. Потом до меня дошло — пленных то на ЗАПАД гнали, а наши на ВОСТОКЕ. Это выходит, мы все время к немцам в тыл двигались. Нет с одной стороны это неплохо — такого финта ушами от нас точно никто не ждал, но с другой… В Польшу я точно не собирался. Да и замешательство немцев тоже понятнее стало — наши то на восток прорывались, а мы на запад перли.

— Мать!!!… и…. в…. на…!!! — высказал я все, что думаю о таких лоцманах — Это кто у нас тут Сусанин? Куда нас завел??? На кой нас на Запад понесло? Наши то на востоке!!

Короткая очередь на 5 патронов меня разозлила. Гашетка оказалась менее послушной, чем я думала. Следующего немца я все-таки достала с 3 патронов и тут же выцепила последнего. Вылезать и смотреть на размазанные по гусеницам трупы я не стала. Что смотреть, если и так мысленно представляешь всю картину маслом: «наехали».

Наехали мы круто. Пальцы у пацанов были таким веером, что бедные пленные выстроились вряд от одного крика Сани. «Ну, блин, если еще и этих с собой потащим — подумала я, — то это можно вешаться». Их же надо одевать, кормить, вооружать. А где мы это все возьмем? До сих пор нам просто бешено везло. Но везение может закончиться в любую минуту, а противостоять всей гитлеровской армии — гнилое дело.