Максим Бобух - Аlexandr

- Пли!

Загрохотали ружья первой шеренги. Я почувствовал кисловатый запах пороха, голова немного закружилась, но команду я услышал.

- Вторая шеренга!

Я вскинул свой мушкет к плечу и через плечи, присевших на колени солдат первой шеренги, увидел какую суматоху там устроил наш первый залп.

- Целься!

Я видел как вражеские солдаты наставляют на нас свои ружья, опаздывая ровно на один залп.

- Пли!

Оба залпа произошли одновременно. Ружье больно толкнуло в плечо, перед собой я ничего не видел, из-за порохового дыма.

- Штыки примкнуть!

Судорожными движениями я примкнул свой штык.

- Бегом, в атаку!

Первая шеренга поднялась с колен и кинулась вперед. Мы побежали следом.

- Быстрее, быстрее ребята! Пока они не перезарядились! - кричал наш капитан, но его крик терялся в громовом Ура. Пороховой дым резко кончился и я увидел перед собой нестройную линию бородатых солдат, одетых в какие-то яркие тряпки, ничуть не напоминающие наши мундиры. Я видел как первая шеренга на скорости ворвалась в ряды неприятеля, опрокинув первый вражеский ряд. И вокруг закипела рукопашная схватка. Персы не успели примкнуть штыки, готовясь к своему второму залпу. Но мы их перехитрили, не сделав свой третий залп. Стоящий впереди меня гренадер рухнул под ударом персидской сабли, и я, доведенным до автоматизма движением ткнул штыком вперед. Но перс, каким-то просто нереальным движением отвел мой удар. Но ружье отличается от сабли тем, что у него помимо штыка, есть приклад. Именно этим прикладом я врезал по челюсти перса, опрокинув его. Добил я его даже не задумываясь. Так меня учил Ростовцев. Не меня конечно, а Сазонова. Но сейчас я действовал полностью на инстинктах и рефлексах своего реципиента.

Следующий перс решил меня ударить меня своим ружьем, к которому не бы примкнут штык. Отбивая этот удар, я полоснул своего противника штыком по горлу. На меня брызнула кровь, но я уже переключился на следующего врага.

Мне казалось, что мы сражаемся уже два часа. Ружье стало неподъемным, казалось, что сил на следующий удар уже не хватит, и только из упорства я продолжал сражаться. Я не видел поля боя, я не знал, что твориться на других участках. Я просто отбивал удары, наносил в ответ, пытался прикрыть своих товарищей. Я уже давно сражался в первой шеренге, убивая одного за другим своих врагов, но они все не кончались. Но персы дрогнули, не выдержав нашего напора. Огромные, по сравнению с низкорослыми персами, гренадеры, своей силою и упорством продавили и испугали врагов и персы побежали, ломая свой строй. Мы ринулись за ними.

- Третья шеренга товсь! - мы тут же рухнули на колено.

А наша третья шеренга, сохранившая свои ружья заряженными, дала залп по начинающим отступать персам. Это был очень страшный залп. Практически в упор, почти все пули нашли себе жертву.

Мы устремились в разрыв персидских построений и, разойдясь в стороны, у дарили в открытые фланги.

- Капитан! Кавалерия идет!

Граф Шевинг оглянулся. Прямо на нашу роту неслась персидская конница. Наша рота прошла дальше всех в разрыв и еще не успела ударить в тыл вместе со всеми.

- Стройся! Ребята, Орлы. Нужно защитить наших братьев, которые бью сейчас персов. Покроем себя славой! Ура!

- Ураааа!

Из-за потерь, мы выстроились лишь в две шеренги.

- Заряжай!

Вокруг застучали отмыкаемые штыки. Солдаты быстро, как никогда заряжали мушкеты.

- Штыки примкнуть! Первая шеренга, на колено!

Всадники неслись на нас с пиками наперевес и саблями на голо. Хотели взять с наскока.

- Товсь! Пли!

Получите гады. Слитный залп замедлил движение противника, и только поэтому они не разметали нас. Когда эта конная лава неслась на нас, мне вспомнилось то, что я читал еще в прошлой жизни. При атаке конницы надо бить в лошадь. Это было дня меня актуально как никогда, ведь я находился в первой шеренге. Я с силой воткнул штык в грудь лошади, и у меня чуть не вырвало ружье из рук. С неимоверным усилием мне удалось удержать оружие. Но эта мгновенная задержка чуть было не стоила мне жизни. Лошадь, убитая мной не успела упасть, и всадник нанес саблей мне удар по голове. Меня спасло лишь неполная сила удара, из-за неустойчивого положения всадника в седле падающей лошади, и медная гренадерка, принявшая на себя всю силу удара. Шапка слетела, вместе с застрявшей саблей. На то, чтобы подобрать ее времени не было. Я ударил в ногу всадника, наседавшего на моего соседа. Перс отвлекся от своего противника, и тут же поплатился за это, получив от него штыком в пузо.

Атака персидской конницы остановилась, и мы перемалывали завязшего противника. Но их было много, очень много. Сотен шесть, семь. Видимо Шейх Али хотел решить все этим ударом. Но такое количество конницы вместе имело и отрицательную сторону. Терялась маневренность, управляемость. Большое количество коней просто напросто мешали друг другу. Но сдержать их мы не сможем. Просто кончатся бойцы, способные стоять на ногах. И, когда казалось, что все, нам конец, послышался свист и крики Ура. Это две сотни казаков ударили во фланги вражеской коннице. Не имеющие движения и пространства для маневра, персы были смяты казаками, ударившими в пики. Видимо Буксгевден ждал, когда в бой втянется вся конника противника, и только после этого отдал приказ на атаку казакам.

Отступающие персы расстроили ряды резерва, выдвинутого для атаки. Мы же, можно сказать на спинах отступающих ворвались в ряды противника. Позже, уже после битвы, я удивлялся, откуда брались силы на очередную атаку, но ответа не находил.

Буксгевден тоже бросил вперед все силы, оставив артиллерию и обоз без прикрытия, и поставив все на эту атаку. Пехота на полном ходу врезалась во фронт построений персов. Казаки ударили во фланги. Я больше всего боялся, что, когда мы прорвем эту резервную линию, то по нам влупят картечью пушки. Но когда пошла рукопашная рубка, я про все забыл. Два залпа, сделанные резервной линией Шейха Али, имели больше шума, чем эффекта. Видно сегодня меня хранило божественное проведение, но меня, стоящего в первой шеренге атакующих, пули не задели.

Своего первого противника, я просто опрокинул, добил его гренадер, идущий сзади. Я же принялся за следующего. Сделав обманное движение, я ткнул штыком в ногу персу, который зажав рану, свалился мне под ноги. Противники кончились и мы вышли на свободный простор. Но пушки молчали.

- Эх, это стрелки их!!! - радостно крикнул Ростовцев.

Я присмотрелся и заметил трупы возле пушек.

- Кто капитан граф Михайлов?

К нам подскакал всадник в мундире кавалергарда, по-видимому один из адъютантов генерала.

- Я, - вперед выступил наш капитан. Его мундир вы весь в крови, рукав порван, шпага все еще в руке.