Анатолий Логинов - Танк прорыва времени КВ-2

Выставив охранение и наблюдателей за небом, отряд вместо отдыха приступил к работе. Все свободные от нарядов собирали останки красноармейцев, документы, оружие, осматривали технику, копали длинную общую могилу…

Работа, грязная, угнетающая и тяжелая, продолжалась почти весь день, с небольшим перерывом на обед. Ели солдаты неохотно, некоторые вообще отказывались от пищи. Подумав, Андрей приказал отложить марш на три часа, а для снятия стресса разлить по сто граммов разведенного спирта из трофейных запасов. Но даже и это не слишком подняло дух бойцов. Проходя по стоянке, Андрей только ругался себе под нос. Но вдруг откуда-то раздались странные, непривычные на войне звуки — гитарный перебор. Мельниченко резко развернулся и пошел на звук, заметив, что многие сидящие с усталыми, какими-то безнадежными лицами бойцы встрепенулись. Кое-кто начал подниматься и тоже потянулся к небольшому костерку, разведенному в яме около «Рыжего». У костра, изредка освещаемый его неверным светом, сидел Сергей, настраивая семиструнную гитару. Рядом пристроился гордый Семен, поглядывая на сидящую на той же коряге Елену. Вот еще один перебор, и, наконец, зазвучала песня. Красноармейцы переглядывались, слушая непривычную, чем-то незнакомую и в то же время хватающую за душу песню:

К костру понемногу подтягивались люди, и в ночной тишине, прерываемой лишь треском костра, щелчком сухой ветки под сапогом или криком птицы, слышалось:

Прозвучали заключительные аккорды, все начали переглядываться, Кравцов, незаметно подошедший во время пения, уже собирался что-то сказать, когда гитара зазвучала вновь. Теперь мелодия была другой, хотя и по-прежнему печально-лирической:

Кое-кто из красноармейцев пытался подпевать, кто-то еще только слушал, но настроение уже менялось:

Последние слова подхватили уже многие, негромко, но с вызовом. Андрей стоял как на иголках, непрерывно оглядывая собравшихся и вслушиваясь в переделываемую на ходу Сергеем песню:

Последние слова подхватили уже практически все, и звучали они слитно, грозно и непреклонно, словно присяга. Андрей успел заметить, что их произнес даже стоявший до этого со слегка отстраненным лицом Скрипченко.

Еще через полчаса колонна, выросшая на три танка БТ-7 и несколько автомобилей, отправилась дальше на восток. Только настроение бойцов было уже другое.

И опять пыль, пыль, пыль от сапог, копыт, колес и гусениц. Отступаем, догоняем своих… Вовремя вчера Семен у Елены про гитару узнал. А то настроение в отряде вообще на нуле было. Пришлось мне юность офицерскую вспоминать, когда гитарой баловался. Вот только свое настроение не сумел поднять… что-то у меня предчувствия хреновые. И дизелек на «Рыжем» менять пора, и с Музыкой этим, да и особист дивизионный что-то слишком вежливый…

Эх, сейчас вздремнуть бы часиков …дцать на каждый глазок, проснуться и обнаружить себя дома, рядом с мурлыкающей Муркой и работающим телевизором. И знать, что все это приснилось…

Нет, пожалуй, тогда еще обидней будет. Знать, что ты на самом деле не смог спасти своих соотечественников, что все это — сон и дешевые понты. Не-е-е, пусть лучше все продолжается. Может, удастся хоть чем-то помочь Родине. Эх, иметь бы те чудесные способности, как в книгах. Раз — ты принят Сталиным, два — и ты уже показываешь, как построить атомную бомбу, реактивный самолет и компьютер, три — и ты уже даешь умные советы, типа айне колонне марширт, цвайте колонне марширт… А главное — при всем при том никто тебя никуда не прячет, выпускают погулять и травки пощипать на свободе… Идиллия… Только вот, по-моему, ничего общего с действительностью не имеющая…

— Кузьма, стой!

— Что там, тарщ военинженер?

— Сигнал остановки прошел… Сейчас узнаем. Так, я пошел. Колодяжный — старший.

И что мы опять имеем? Похоже, делегат связи. А что принес сей деле-гад, сейчас узнаем.

— Сбор командиров! — объявляет Андрей и тут же дает мне почитать полученный приказ. Аффигеть. Такого я не ожидал… Как будут говорить на форумах в Инете, рояль… Да еще и бронированный…

— Товарищи командиры. Мною получен приказ командующего Пятой армией генерала Потапова. В связи с гибелью во время немецкой бомбардировки штаба двести пятнадцатой моторизованной дивизии часть ее сил, отступающая в нашем направлении, в составе сводного танкового батальона, артиллерийских и мотострелковых подразделений временно подчиняется батальонному комиссару Кравцову. Который, в свою очередь, остается моим заместителем по сводному отряду. По данным командования, подчиненные части находятся в полупереходе от нас южнее и в настоящее время боев с немцами не ведут. Поэтому приказываю: делаем техобслуживание техники в течение получаса, затем двигаемся до развилки дорог на триста четырнадцатом километре и сворачиваем на юг. Марш совершаем в прежнем порядке, с разведкой впереди. Поскольку, возможно, придется двигаться днем — подготовить зенитки к быстрому развертыванию. Всем ясно? Разойдись. А вас, товарищ военинженер, попрошу остаться…

— Есть! — отвечаю бодро, а сам размышляю, что еще надумал Андрей.

— Сергей, тут такое дело… Что-то мне приказ этот не нравится. Кажется мне, что либо в нас поверили, непонятно почему, одного разгромленного штаба маловато, либо подстава для нас. Берешь лучший БТ, полуторку, пяток наших проверенных стрелков и пулемет — мчишься туда, приказ тебе сейчас Скрипченко выпишет. Все разузнаешь, связь наладишь… Действуй по обстановке, короче. А пока — организуй техобслуживание «Рыжего» и настропали Сему — пусть добьется связи хотя бы с дивизией. Не отпустим же мы оставшихся бойцов с Сергеем Олеговичем одних. Надо добиться их подчинения нам. Да, и еще, — добавляет Андрей, осмотревшись, — ты про Новоград-Волынский укрепленный район помнишь? Хорошо бы успеть.