Филипп Станиславский - Шёл четвёртый день войны

- В корме все нормально. - Ответил командир огневых установок.

Надежды оказались напрасными. Пространство под бомбардировщиком вдруг будто спух серо-дымчатыми клубками зенитных разрывов. Первый залп лег на две сотни метров ниже бомбардировщика. Капитан взял штурвал на себя и корабль послушно полез вверх. Это почти предел его возможностей, двигатели ревели надсадно, но скорость не увеличивалась и стрелка высотомера застыла чуть дальше пометкой цифры 15. Оставалось надеяться, что так высоко снаряды советских зениток не доставать. Опять короткими очередями ударил нижняя пушечная установка, забивая препятствиями экраны радиолокаторов орудийной наводки. И, кажется, удалось сбить со следа зенитчиков. Второй и третий залпы легли ниже и далеко сбоку от самолета. Все, три залпа для батарей и весь лимит исчерпан - самолет уже вышел за пределы их дальности. А истребителей можно на такой высоте не бояться. На высотах свыше девяти тысяч метров больше одной атаки сделать они не смогут, не хватит дальности снова догнать бомбардировщик, когда первая атака окажется неудачной. А она таки будет неудачной, достаточно незначительного разворота бомбардировщика и атака истребителя срывается. А восстановить ее очень непросто. У русских есть только один перехватчик - "мог-3", который может кое-как достать "медведя" на такой высоте, но даже в "МиГа" будет всего одна попытка атаковать бомбардировщик, на второй заход у истребителя не хватит горючего, да и догнать турбовинтовой К-36 "мог-3" с поршневым двигателем просто не сможет.

Опять ровно гудят двигатели, корабль идет на крейсерской {30} скорости.

- Командир, поворот за двадцать семь минут. - Сообщил штурман.

"Итак, меньше часа остается до команды штурмана:" Боевой курс! ", А затем и домой ..."

Петровский посмотрел вниз. Земля так же была закрыта непроницаемым ковром облаков. Оно и хорошо! Мысли его вернулись к недавнему обстрела зениток. Достать его на такой высоте! Калибр пушек явно был большим за восемьдесят пять миллиметров - основной зенитной пушки советской ПВО. На такую высоту могут получить только морские стотридцяткы, когда для них придумать соответствующие лафеты. Да еще американские зенитные пьятидюймовкы. Но в СССР орудий такого калибра нет, три-четыре экспериментальных единицы в счет не берутся! А откуда взялись более двух десятков таких пушек? Неужели опять им помогли заокеанские друзья? Какая теплая и нежная дружба поборников всемирной равенства и социальной справедливости и ожесточенных империалистов-капиталистов, нещадно притесняют трудящихся и пьют их кровь прямо ведрами!

Удивительно, едва коммунисты установили дипломатические отношения с Северо-Американскими Соединенными Штатами, как сразу заморили голодом Кубань и Дон. Да и русским крестьянам досталось от коллективизации и раскулачивания. А американцы пока гнали ударными темпами в страну людоедов новейшие технологии и образцы оружия, вместе с броневой сталью, цветными металлами, радиоприборы, оптикой, авиационными и танковыми двигателями, лучшими в мире армейскими автомобилями, каучуком и высокооктановым бензином. А теперь еще и крупнокалиберные зенитные пушки вместе с приборами управления зенитным огнем - уж купно и дружно лупили те зенитки, - и радиолокаторами орудийной наводки.

- Командир, курс двести семьдесят градусов. - Корабль послушно лег в поворот.

Петровский удобнее уселся в кресле. Толя Брандис сидел невозмутимый, как сфинкс. А ведь он волнуется не меньше меня, подумалось капитану. А не показывает. Выдержка, однако.

- Командир, выходим на Ярославское шоссе. До сброса бомб оставались считанные минуты.

Время, казалось, ускорил свой бег. Да и напряжение нарастало.

- Экипаж, приготовиться к боевой работе. - Штурманы, стрельцы, бортинженер один за другим докладывали о готовности.

- Входим в зону. - За минуту сообщил штурман. Итак, Москва уже под ними.

Петровский посмотрел вниз - там по прежнему все закрывали облака. Но кое в бело-сером покрывале отраженных темные заплаты земной поверхности, не разобрать было, то ли лес внизу, или поле, или город. На штурвале появились новые вибрации - открылись створки переднего и заднего бомбоотсеке.

- Командир, мы в расчетной точке. - Доложил штурман.

- Беру управление на себя, - сообщил штурман-оператор.

Теперь главный - он, оператору наводить управляемые бомбы на цель - железнодорожные вокзалы Москвы. Тубус прицела прячет полностью лицо. Бомбардировочная система новой модификации "медведя" состояла из навигационно-прицельного радиолокатора и баллистического вычислителя. Она позволяла попадать радиоуправляемыми бомбами в круг диаметром пять метров. Да и точность привычных бомб также стала больше, по крайней мере половина сброшенных с четырех километров бомб ложилась в радиусе двухсот метров от точки прицеливания. А мощность взрывчатки крупнейшей бомбы Т-14 достигала десяти тонн в тротиловом эквиваленте - воронка была размером с олимпийский стадион. Оператор, кажется, застыл, лишь едва движется кисть руки на манипуляторе. Он привел перекрестье прицела на входные стрелки железнодорожной станции. Начинается обратный отсчет.

- Шесть, пять, четыре, три, два, один. - Утоплюеться кнопка на рукоятке. - Первая пошла.

Перекрестие прицела накрывает выходные стрелки и вторая бомба понеслась вниз, к цели.

Корабль заметно вздрагивает и даже будто подскакивает вверх. Пилоты слаженными действиями штурвалов удерживают машину на заданной высоте. С кормовой кабины стрельцы докладывают, что бомбы вышли. Оператор ведет их до самого взрыва. Петровский видит, как вспухает внизу огромный - только с такой высоты он кажется не таким уж большим - пузырь земного праха. Пьятитонка - страшная штука. Вагоны гнет и скручивает в бараний рог, воронка от взрыва - величиной с футбольное поле, можно считать, что здесь теперь долго не будет никакого движения. Вторая бомба вциляе в исходную стрелку. Точно такой же волдырь вспухает в трех километрах от первого. Валятся вниз пятиэтажные дома, которые имели несчастье быть построенными рядом с железной дорогой. А корабль плавно ложится на крыло и как бы скользит по невидимым рельсам к следующей цели. В бомбоотсеке еще шесть пятитонных бомб. И каждая из них имеет давно определены цель.

Ежедневно над вражеской столицей появлялись восемь-десять одиночных бомбардировщиков. Днем и ночью, один за другим. Покрутится где около часа над городом, бросит на облюбованные цели с десяток крупнокалиберных бомб и сдаст смену следующем бомбовоз. А там, внизу, ожидали, куда попадет очередной гостинец. Достать на пятнадцатикилометровый высоте красные не могли, "медведи" преспокойно летать и бросать бомбы на выбранные объекты. Иногда вместо бомб вниз летели тонны листовок. Конечно, это было предупреждение, что оставаться дальше в этом городе опасно, потому в ближайшее время удары нанесут по площади.