Филипп Станиславский - Шёл четвёртый день войны

А высоко вверху ходили парами наши истребители, прикрывая вертолеты от возможного удара "яков" или "лагов", и выглядывая появление вражеских штурмовиков - танковые колонны для них лакомый кусок ...

... Бой закончился через полчаса. Решившись на атаку, Ильченко боялся, что без пехоты захватить и удержать переправу и плацдарм не может, однако десантно-штурмовая рота высадилась вовремя, и бойцы местной самообороны - "партизаны" - с успехом заменили пехоту, без которой танки - палочка без нуля. Воспользовавшись атакой танков, бойцы отряда самообороны ударили по красноармейцам с тыла и выбили их из окопов, а затем вместе с десантниками зачистили левый берег. Убежать же далеко по заболоченной местности было трудно, и те "освободители", которые не захотели поднять руки вверх, без лишних слов получали пулю. "Партизаны" и десантники сгоняли пленных в толпу и теперь безоружные и испуганные красноармейцы сидели под прицелом двух пулеметов, ожидая своей дальнейшей судьбе.

Четыре танка роты вышли на окраину Павловки и в полукилометре от нее были остановлены огнем батареи противотанковых пушек-сорокапьяток с высоты на линии государственной границы. Бронебойные болванки чиркалы по земле, поднимая вверх земляной прах, и танки ответили огнем с места. Сначала командир роты сгоряча решил, что его танки нарвались на огонь советских тридцатьчетверок, которые вот-вот должны подойти, но быстро определил, что огонь ведут протитанкисты с сорокапьятимилиметрових пушек. Продвигаться дальше не было смысла, и Ильченко приказал первому взвода прекратить атаку, отойти в укрытие и занять оборону. А сам вернулся в захваченной его танкистами и десантом переправы.

На левом берегу стояли три танка третьего взвода, две ремонтные литучкы ПТРМ [70] и грузовик с боеприпасами. А через мост на полной скорости проходили танки второго батальона и бронетранспортеры мотопехотной роты. И Ильченко вздохнул с облегчением - без пехоты танки все равно, что палочка без нолика, а с пехотой они становятся тем козырным джокером, который кроет любую карту противника. Теперь лишь нужно собрать всю роту в кулак, а у него третий взвод понес потери при атаке переправы - один из танков подбили гранатами пехотинцы и один повредили зенитчики. Да еще неизвестно, что со вторым взводом, Литовченко раза в черту на рогах - застрял на понтонных переправ и неизвестно, когда вернется.

Ильченко остановил танк у моста. На правый берег шли бронетранспортеры, и перебраться на ту сторону можно было только по штурмовому мостику, который был закреплен вдоль путевых пролетов. С усилием старший лейтенант открыл крышку люка, выбрался из танка и сел на траву. От чистого свежего воздуха аж в голове кружилась, он дышал полной грудью и не мог надышаться, так ему было хорошо.

Где-то за спиной продолжали частым перестуком бить танковые пушки. В синем небе прошли низко одна за другой две звена штурмовиков, а в холодной вышине ходили, едва видимые с земли, белые крестики наших истребителей. Потом послышались взрывы бомб и ракет и частое стрекотание авиационных пушек.

Ротный поднялся и, держась за натянутый тонкий трос, пошел на левый берег. У подбитого танка его встретил зампотех [71] батальона. Капитан был без кепи, в замасленной комбинезоне, вместе с командиром третьего взвода сержантом Воробьем они осматривали подбитый танк. У сержанта было черное от копоти лицо, левые рукава комбинезона и куртки были обрезаны, а выше локтя рука обмотана бинтами.

- Потери? - По радио Горобец доложил, что кроме командирского танка, удержал повреждения и "пятьдесят восьмой" танк его взвода. И трое танкистов были ранены пулеметным огнем и осколками.

- Поврежденные два танка. Требуют среднего ремонта. Один тяжелораненых и двое легко. Их уже отправили санитарной "таблеткой" в санбат бригады. - Доложил сержант.

- А ты как? - Ильченко кивнул на забинтованную руку.

- А! - Пренебрежительно махнул рукой сержант. - Сквозное. Мне всегда на такие везет ...

- Что с танками? - Обратился Ильченко до батальонного инженера.

- С его танком, - капитан кивнул на сержанта, - так, мелочи. Разбитая гусеница и внешние баки. Через полчаса будет в строю. А с "пятьдесят восьмым" дольше провозиться придется. Разбитый ленивец [72] и кривошип. Часа на два работы ...

- Хорошо. Два часа это немного. - Кивнул капитан. И до сержанта. - Бери танк и занимай оборону здесь. - Ротный раскрыл планшетку, показал на карте. - Боезапас пополнен?

- Так точно! Заканчиваем с моим танком. - Утвердительно ответил командир третьего взвода.

Ильченко смотрел, как последние бронетранспортеры проходят городов.

- Тогда на танк и присоединяйся ко мне. - Так же по штурмовому мостику перешел на правый берег.

Подождал, пока переправится машина Воробья и через пару минут два танки двинулись на север.

... Командир батальона уже ждал Ильченко на позиции первого взвода.

- Ты чего такой грустный? - Поинтересовался Слюсаренко, когда ротный закончил свой доклад. - Все же нормально. Переправу твоя рота захватила, потери минимальны, люди хоть и раненые, но живые ...

День, начавшийся так хорошо, продолжал оставаться крайне тревожным. И с самого начала Ильченко чувствовал на себе тяжесть той особой ответственности, от которой человек устает гораздо больше, чем от самой тяжелой бессонной работы. Вот это он и выразил командиру своего батальона.

- Все так, но ты, наверное, рассчитываешь на полную роту, а у меня только половина. - Вздохнул старший лейтенант. Он прислушивался к артиллерийской канонады за спиной. Позади, на юге била артиллерия, а впереди, на севере, уже на чужой территории, взрывались тяжелые снаряды. А вот на востоке стояла мертвая тишина. И она была значительно опаснее, чем тот гул боя, который гремел и возился на севере. - Два танка пока в ремонте, а второй взвод вообще черт знает где. Никак связаться с ним не могу. Поэтому и радоваться мне пока не из чего.

- Через четверть часа твой взвод будет здесь. - Успокоил майор. - Третий батальон переправляется по понтонному мосту и теперь они будут его защищать. Но мы здесь в обороне ненадолго. Бригада получила приказ нанести контрудар во фланг противнику. "Красные" на Путивль целый танковый, то бишь, механизированный корпус бросили. Вот мы им в дадим в левую сторону. Как там в боксе говорят, крюк дело в корпус?

Вот как! Ну что ж, ничего подобного Ильченко ждал. Но танковая бригада "красных" ... Что с ней?

- Да так. - Кивнул головой Ильченко. Сообщение комбата, что второй взвод вскоре будет здесь изрядно подняло настроение. - Так мы переходим в ближний бой? Когда пользоваться боксерской терминологией? Но что там с той танковой бригадой, против которой мы сейчас воюем?