Сергей Калашников - Заложники темпорального ниппеля [СИ]

Одевшись потеплее, девушка направилась туда, где остановился долгожданный гость. Это была одна из трёх небольших юрт маленького кочевья, которую предоставили в полное распоряжение уважаемого человека. Он сидел у очага, сняв свои ритуальные одежды, его плащ, нагрудник, сапоги из мягкой расшитой кожи, рукавицы, шапка, все было аккуратно развешано у входа. Старик окинул её взглядом полным любопытства. Пригласил присесть у очага и лишь тогда, когда глаза привыкли к полумраку, Нюта смогла разглядеть внутреннее убранство помещения. На стенах развешаны шкуры животных, ими же устелен пол. Здесь присутствовали многие вещи, необходимые при проведении ритуалов. Напротив входа на самом почетном месте стоял, прислоненный к стенке, массивный круглый бубен, рядом на стене висели маленькие идолы в лохматой одежде - духи-покровители. А слева, знакомые по рисункам, что показывал Сергей Анатольевич, фигурки обитателей Верхнего и Нижнего мира, сделанные из бронзы с любовью и мастерством. Это помощники, сопровождавшие шамана во время камлания и путешествия по местам, где его душа бродит в поисках совета или помощи, знания или исцеления тех, кому он старается помочь.

Старик расспрашивал, откуда она, где училась целительству, и девушка не знала, что ответить. Немного поразмыслив, изрекла - я пришла из Верхнего мира - она помнила, что во время камлания, когда шаман впадает в состояние транса и экстаза, происходит его общение с духами Верхнего, Среднего и Нижнего миров. Он внимательно посмотрел на Нюту, будто хотел прочесть её мысли. Но смутить её не так-то просто, особенно, когда профессиональные навыки, подстёгнутые недавней практикой, взяли верх и над осторожностью, и что уж там - тактичностью.

Измученное бледное лицо, запавшие глаза, неуверенные и вялые движения, дрожание рук, сами о том не подозревая, перевели кудесника в положение пациента, и прежде чем продолжить разговор, доктор попросила разрешение подержать его за руку.

Учащенный пульс вкупе со всеми другими признаками говорил о сильном переутомлении. Улыбнувшись, она спросила старика, хорошо ли он спит. Тот вновь посмотрел на неё своим пронизывающим насквозь взглядом. В другое время она, возможно, содрогнулась бы под впечатлением этих поистине колдовских глаз, но именно в этот момент силилась в условиях плохого освещения оценить окраску белков и обнаружить некоторые другие признаки.

Вернувшись в юрту Ызырги, девушка среди трав и корешков, что хранились у неё в кисетах, висящих на стене, нашла горец птичий, малину таежную, девясил, душицу, багульник болотный, донник, взяла в равных частях. Залила кипятком, накрыла теплым покрывалом и оставила у очага.

Затем накрошила корень валерианы, две полноценных щепотки залила двумя чашками кипящей воды и оставила в закрытой посуде. Когда травы настоялись, мудрая Ызырга, от себя добавила небольшой кувшинчик мёда. Для получения оптимального эффекта такой чай необходимо заваривать каждый раз заново. Нюта приготовила вечернюю порцию, и сама пошла к юрте, где расположился больной. Он встретил её улыбкой.

Принял из её рук чашечку, похожую на глубокое блюдце, и стал пить маленькими глотками. А Нюта подливала понемногу. Его открытость и почти детская доверчивость подкупали своей искренностью.

Тем временем стемнело, в дымовое отверстие юрты заглянули ночные звезды. Нюта зачаровано смотрела в небо, которое раскрылось над ней в небольшом отверстии, как в подзорной трубе. Нахлынули воспоминания, странные, с привкусом горечи:

Звёздное небо слепит свободой,

Музыкой ветра дождик звучит,

Арфой Эола звон колокольный,

Магия света душу пьянит.

Длинные письма, слов переборы,

Книги, свеча, и сверкает луна,

Длинные волосы, глупые споры,

Звон колокольчиков из серебра...

Вздохнув, Нюта засобиралась домой, а старый шаман, долго смотрел ей вслед. Они только что договорились о том, что он будет трижды в день пить такой чай, который станет ему готовить Ызырга, и перед каждым чаепитием, то есть сразу после еды, девять раз обходить стойбище в том же направлении, что и солнце. И будет так девять дней. А потом духи смогут расслышать его окрепший голос. И больше пить этот чай не следует.

После постройки дома, Лёшка с Натальей почти постоянно пропадали в пещере, готовя пути отступления и разведывая новые ходы. Сергей Анатольёвич с Григорием Ивановичем, вооружившись теодолитом, занимались подробнейшей съёмкой рельефа вершины горы, на которой располагалась пещера. Предстояла серьёзная стройка, и для её планирования необходимо иметь подробную карту, даже план, на котором отмечены все детали рельефа и даже деревья.

Сашка оставался не у дел. Принести воды или насечь дров молодому крепкому парню дело недолгое, а женщины ещё и не каждый раз просили его об этом. В общем, чтобы товарищ не скучал, поручил ему Лёха два больших, но неспешных дела. Заготовить побольше жердей и прутьев, чтобы, как земля оттает, начать делать плетни. А второе - соорудить печку для обжига известняка. Цемента у них мало, а камней вокруг много. Так что кладку на известковый раствор им придется практиковать в солидных объёмах.

Конструкцию печки разыскали на одном из лазерных дисков, что прихватили вместе с ноутбуком. А на жерди отлично годятся деревца подлеска, что тянутся вверх к солнечному свету, затенённые кронами больших деревьев. Удаление этой поросли - это одновременно и санитарная рубка леса, и добыча стройматериала. А для плетения годятся ветки, отделяемые от стволиков при подготовке их к службе в качестве кольев.

Так что Сашка связывал их в вязанки и стаскивал к "усадьбе", складывая рядом с жердями, которые старательно ошкуривал. Кривые и неказистые стволы рубил на дрова. Склад заготовленного материала он сформировал прямо на промёрзшей земле чуть в стороне от построек. Куча собиралась большая - нехорошо было бы устраивать её в месте, где люди ходят. А эта низинка чуть в стороне от натоптанных стёжек.

Чуть выше по склону он потихоньку сложил из камней печку. Зимний морозец не позволял использовать глиняный раствор - тот быстро застывал. Поэтому кладку вёл на сухую, тщательно подгоняя поверхности. Конечно, делать это удобнее, когда материал не слишком твёрдый, поэтому использовал не звонкий плитняк с осыпи, а носил куски, откалываемые им от монолита, выход которого нашёл неподалеку на склоне.

В трудах прошла зима. Красавица печка радовала глаз аккуратно выполненным сводом, а ниже по склону, почти заполнив ложбину, ждала своего часа припорошённая снегом огромная куча материала, плетнями из которого они планировали защитить будущие огороды от внимания многочисленных четвероногих соседей.