Александр Конторович - Черный снег

- Он выжил из ума? Или у солдат случилось помутнение рассудка?

- Ни то ни другое. Он был одет в нашу форму и неплохо говорил по-немецки. Офицеру он представился ефрейтором ремонтного подразделения. Даже фамилию назвал правильную.

- Так… интересно!

- Только в реальности этому ефрейтору всего двадцать один год! А тот человек, что разговаривал с офицером, был уже явно старше сорока!

- Русский диверсант, знающий немецкий язык? Бывало и такое.

- Погибший ефрейтор, чьим именем воспользовался неизвестный, родом из Гамбурга. Диверсант говорил на очень хорошем языке. Офицер, командовавший солдатами, в прошлом преподавал в университете. Так вот, по его словам, собеседник из Мекленбурга. В его речи присутствовало несколько характерных для этой местности оборотов. Это уже четвертый палец, Иоганн! Каковы будут твои выводы?

- Попробую подытожить. Палатки - они необходимы для организации лагеря. Два взвода.

Профессиональное минирование - сомнительно, чтобы это могли осуществить окруженные русские. Им-то уж точно не до этого. Сорокалетний диверсант, с хорошим знанием немецкого языка. Наконец - танк. В лесу он явно не нужен. Да еще и этот склад…

- Итого?

- Они готовят группу прорыва. Сведения, указанные в этом документе, подтверждаются…

- Хорошо! - старший лейтенант Хворостинин на секунду прикрыл воспаленные от постоянного недосыпания глаза. Потер лицо ладонями. - Продолжайте, Гришанков, я вас внимательно слушаю. Что еще показалось вам необычным?

- Вот я и говорю, товарищ старший лейтенант, сначала-то мы особенно внимания никто и не обратили. Да приемы необычные и то, что командир нам говорил, уж больно не похоже было на все, что нам раньше показывали. Демин сказал, мол, всякое бывает. Он разок видел бойцов из этого… как его…ос…ос… не помню.

- Осназа?

- Во! Точно, товарищ старший лейтенант, и командир так говорил! Так Демин сказал, что и они что-то похожее вытворяли.

- А что еще привлекло ваше внимание?

- Как командир по лесу идет. Он ног от земли и не отрывает почти, разве когда через дерево или корягу перешагнуть надо. А когда перебегает куда, так вообще смотреть смешно.

- Отчего же?

- Так и тогда, ноги, словно по земле волочит и весь как-то из стороны в сторону вихляется.

- Зачем это?

- Мы тоже сразу не поняли. Опять Демин сказал - так его ж и не слышно почти! А тут уж и я заметил. Когда смотришь на него, все видно хорошо. А взгляд отводишь - нет его на месте. И только потом замечаешь, да вот же он! Уже метров на десять отбежал и дальше спешит. Не цепляет глаз такую манеру бегать-то!

- Интересно… Что же он вам про это сказал?

- Мол, учили его сотрудники НКВД…

- Кто?!

- НКВД… там учили, на Колыме.

- Не обращайте внимания, Гришанков, это я с усталости так… продолжайте.

- Да в общем все… Потом уж мы к дороге вышли. А там - голоса!

- Чьи?

- Так непонятно же! Далеко они были. Вот Котов и сказал: 'Тут меня ждите'. И ушел.

- Один?

- Один. И даже винтовку оставил.

- Как же он так, без оружия-то пошел?

- А у него пистолет есть! Маленький такой! И носит Котов его хитро - под гимнастеркой он висит, почти под мышкой. Пистолет и не видно вовсе. Я так только когда телегу грузили, его разглядел.

- Чей пистолет? Наш?

- Не видел я…

- Ладно, это неважно. Что дальше было?

- А вернулся командир, винтовку взял и нас зовет. Вышли мы на дорогу - а там телега! И два немца. Один холодный уже, а второй связанный, на телеге лежит. Сели мы на телегу и поехали. В дороге Котов объяснил, мол, там фашистские ремонтники стоят, надо их задавить.

- Как?

- Задавить… так и сказал. Объяснил, кому и что делать, куда идти. С собой Плиева взял, да Шифрина. Вот. Мы с Асановичем ушли в лес и стали ждать.

- Долго ждали?

- Ну… час почти. Потом вдруг выстрелы захлопали. Мишка пулемет вскинул. Все, говорит, попались наши, надо прикрывать! Но стихло все, а тут и сигнал - фонарем в воздухе помахали. Значит, все в порядке, идти можно в лагерь.

- А кто сигналил?

- Я не знаю, товарищ старший лейтенант.

- Хорошо, продолжайте.

- Ну вот, пришли мы в лагерь, а там… Кровишша! В первую палатку так и войти страшно! А во второй - немец на немце лежит и все мертвые.

- Кто ж это их так?

- Котов и Плиев. Шифрин на посту стоял. Дорогу он охранял, вдруг поедет кто?

- И что же вам сказал тогда командир?

- Ничего не сказал, приказал оружие собрать и патроны. Начали мы все это на телегу грузить. Снаряды из танка вытаскивали. Демин с Котовым полезли танки минировать, сказали, чтоб не совался никто. Палатки мы разобрали и тоже на телегу свалили. Их сейчас медики ставят, я видел. Вот. А потом уже, когда перекур был, Плиев и говорит нам, мол, не знаю, кто там нашего командира учил и чему, но на узкой дорожке я с ним повстречаться бы не хотел. В том смысле, говорит, что я и сам-то не подарок, а уж супротив него - так и вовсе щенок!

- Так и сказал?

- Так. Мы еще удивились все. Плиев-то мужик серьезный, даром, что нерусский. С ним ругаться - упаси бог!

- Вы верующий?

- Нет, товарищ старший лейтенант, это так… к слову пришлось.

- Хорошо. Продолжайте.

- А дальше в танк мы сели. Котов и я. Ребята-то раньше отъехали, повозка, она медленнее двигается. Командир еще танки осмотрел, да и поехали мы. Только недалеко. Гусеница у нас рассыпалась. Ох уж он и матерился! Потом говорит, полезли - будем танк чинить. Только не вышло у нас ничего…

- Отчего же?

- Не выходит вдвоем-то. То танк не туда дернется, то просто силов не хватает, чтобы железяку эту тянуть. Котов плюнул, кувалду бросил, да и говорит - собирайся! Черт, говорит, с ним, с танком этим, не починим мы его вдвоем. Я и полез в башню, чтобы пулемет вытащить. И тут вдруг он мне страшным шепотом говорит - сиди тихо! Немцы идут и много их! Не шевелись и не стреляй.

- Почему не стреляй? Вы же в танке, это крепость!

- У той крепости, товарищ старший лейтенант, на корме две бочки с бензином привязаны были. Не то, что гранатой - пулей поджечь можно. Там и сгорели бы ни за понюх табаку. Но я в плен не собирался! Гранату вытащил и говорю командиру, мол, полезут фрицы - так всех взорву!

- А он?

- Взрывай, говорит. Только обожди, пусть их побольше влезет.

- Понятно.

- Немцы подошли, и командир их рукой машет, Котова зовет. Тот подбежал, вытянулся, чудно как-то не по-нашему, да и стал с ним говорить.

- По-немецки?

- Ну да. Котов сказал нам, что язык знает, но не очень хорошо. Правда, как он с немцем этим говорил… не сказать, чтоб плохо. Во всяком случае, этот фриц, да и другие его потом хорошо понимали. По плечам хлопали, смеялись. Котов их сигаретами угощал. Они помогли ему гусеницу на место поставить и ушли. Напоследок их офицер что-то командиру выговаривал, да пальцем грозил.