Василий Сахаров - Казачий край

Следующее событие себя ждать не заставило, так как через наш отдел проходил генерал Корнилов, со всеми своими добровольцами, беженцами и обозом. Новая власть красные смешанные батальоны сформировать еще не успела, а потому, вспомнила о еще не полностью разошедшихся частях и приказала 1-му Кавказскому полку и 6-й Кубанской батарее, которые получили поганую приставку "революционный", сосредоточиться на станции Тихорецкой и быть готовыми к бою с Белой Гвардией. Воевать казаки не хотели, но им пригрозили карателями из солдат и полк с батареей, выступил на Тихорецкую. Простояв на станции ровно одни сутки, казаки узнали о том, что Корнилов уже пересек железнодорожное полотно в районе Березанской, и спокойно разошлись по домам. Почему "кавкаи" не захватили узловую станцию, не знаю, видимо, слишком малы были шансы на победу, а может быть, не нашлось лидера, который бы всех за собой увлек.

Дезертирства и нежелания воевать, новая власть казакам не простила, и держать нейтралитет не позволила. По всем станицам разошелся ультиматум Одарюка: "В 24 часа казакам сдать оружие, а нет, - в станицы вышлют карательные отряды с броневиками и бронепоездами". Разумеется, оружие никто сдавать не собирался и спустя сутки, советская власть начала против ослушников карательные действия. К станицам подходили бронепоезда и обстреливали их из орудий и пулеметов, и были это, не предупредительные выстрелы и демонстрация силы, а самые настоящие боевые действия на уничтожение с порушенными домами и жертвами из мирных жителей.

Вот тут уже, даже самым тугим на умишко казакам стало ясно, что пора драться насмерть и пришло время постоять не только за себя, но и за жизни близких. В каждой станице, где преобладало казачье население, поднимался народ на борьбу, доставали воины оружие, припрятанное по подвалам и схронам, да становились под свои старые знамена и команду офицеров, с которыми всю войну прошли. Впрочем, поступали так не только казаки, но и многие крестьяне из иногородних, которым было известно февральское постановление Кубанской Рады о том, что каждый, кто добровольно встанет на борьбу с советской властью, получит земельный надел и привилегии казачества. Про обязанности Рада забыла, но это не беда, ведь главное, чтоб супостата одолеть, а там, видно будет.

И вот в самое смутное время, в начало восстания против большевизма, мой Сводный партизанский полк и очутился на родной для меня земле. Как поступить дальше и что сделать? Помочь своему отделу в борьбе или же, пройти в ночь через железнодорожные пути, которые контролируются частями Юго-Восточной армии, и направляться прямиком к Екатеринодару, к которому ушел Корнилов с добровольцами? Вопросы непростые и выбор не легкий, но я командир полка, и хочу того, али нет, а выбор и решение лежат только в моей компетенции. Решив, что пока повременю и осмотрюсь в родных местах, думы эти отставил в сторону и во главе своих партизан, въехал в Новопокровскую.

В станице временно остановился в здании станичного правления, а полк, заняв площадь перед ним, расположился на дневку. На отдых только два часа, а дальше снова в путь. Узнав о моем прибытии, восставшие казаки стекались в правление. Расспросы, обмен новостями, обсуждение планов, и здесь спрашиваю, а кто, собственно, командует всем станичным ополчением. Ответ прост, старшего командира нет. В Новопокровской около шести десятков офицеров и среди них два полковника, а взять руководство над отрядом, почему-то некому.

Ситуация для меня знакомая - все делается стихийно, а брать на себя ответственность никто не желает. Казаки горят жаждой дела, а куда себя приложить, не знают. Одни говорят, что надо атаковать вражеское "осиное гнездо" узловую станцию Тихорецкая. Другие кричат, что останемся дома, а железнодорожное полотно разберем. Мнение третьих - направиться всеми силами на Кавказскую, где в старой крепости "Казачьем Стане", собирается большинство восставших отрядов, и совершить нападение на хутор Романовский. Сколько людей, столько и предложений, а враг тем временем не дремлет и со своим бронепоездом, к очередной станице направляется. Посмотрел я на это дело, вышел на крыльцо правления, и кликнул клич на запись в свой полк. Кто желает драться, тот со мной, а остальным, то ли приказал, то ли посоветовал, оставаться дома и родную станицу оборонять.

Проходит время дневки и, набрав в полк почти двести всадников при оружии, двигаюсь дальше. К вечеру, мои сотни уже в Терновской, и здесь, творится то же самое, что и в Новопокровской, есть воины, есть оружие, есть желание сражаться, но нет единоначалие. Раз так, то я и буду тем самым командиром, за которым казаки пойдут, тем более, что сила за мной уже есть, и на войну зовет не кто-то со стороны, а свой станишник, который покидал Терновскую больше двух месяцев назад с двумя братьями, а вернулся с конным полком и в звании войскового старшины.

Запись в отряд оставил на утро, вокруг станицы стоят дозоры из местных казаков, полк распущен по квартирам, а я, в окружении родни, пятерых моих сотников и самых справных наших терновчан, сижу за богатым и щедрым кубанским столом. Сначала разговор все больше за жизнь идет, что и как, затем про Мишку, которого я все же оставил в Новочеркасском офицерском училище, после этого про войну на берегах Дона и так, добрались до войны на Кубани и восстания казаков Кавказского отдела.

Эту, самую серьезную на данный момент тему, первым затронул дядька. Он не стал ходить вокруг да около, а коротко и точно, изложил всем присутствующим, что скоро нам придет конец и, скорее всего, восстание Кавказского отдела потерпит поражение. Большинство присутствующих с ним согласилось, все же люди опытные собрались, почти все в войсках послужившие, и кое-что за душой имеющие. Как следствие возник вопрос, а что собственно делать, дабы устоять.

- Предлагаю кинуть по всем близлежащим станицам и хуторам клич, на запись в отряд Константина, - дядька кивнул на меня, сидящего от него по правую руку. - И не просто клич, а оказать всемерное содействие и поддержку всем его делам, выделить для казаков продовольствие, обмундирование и припрятанное оружие.

- Сначала, надо самого Константина Георгиевича спросить и разузнать, готов ли он заняться освобождением отдела от большевиков или дальше направится, а нас покинет, - отозвался кто-то, и все собравшиеся за большим столом люди посмотрели на меня.

"Вишь ты, - подумал я, - совсем недавно еще Костей был или Константином, а теперь по имени и отчеству величают. Это своего рода признание". Пришлось ответить, и сказать то, чего от меня ожидали:

- Если мне доверят казаков, то я очищу отдел от врага и, только после этого, продолжу свой поход.