Александр Афанасьев - Предчувствие беды

– Он идет сюда.

– Все нормально. Он ничего не сделает.

Амин и Сарвари молча кивнули друг другу, но руки не пожали. Амин демонстративно посмотрел на часы. У машин жался Маздурьяр, Гулябзоя и вовсе не было видно – возможно он сидел в машине…

В котле гор, опоясывающих Кабул, появился самолет, несколько пар глаз жадно следили за ним – то ли желая удачной посадки, то ли наоборот, чтобы он разбился…

Сели штатно, подкатили трап. В стороне была выстроена небольшая, обтянутая кумачом трибуна – рядом с машинами. Сарвари и Ватанджар переместились туда. Почетного караула не было – но красную дорожку раскатали.

Из открытого люка появился Тараки, шагнул на трап. С возрастом, зрение у него стало порться, и он не сразу понял, что тот кто идет ему навстречу – Амин. Когда понял – оглянулся на выходящих из самолета Таруна и Джандата, начальника охраны, того самого, который потом будет руководить его казнью. Потом обратил свой взор вдаль, заметил стоящую у трибуны четверку, немного успокоился…

По праву любимого ученика, и заместителя первым подошел Амин, обнялись, как ни в чем не бывало. Восток…

– Как съездили, Нур-муаллим? – спросил Амин

– Нормально – Тараки не хотел вдаваться в разговоры, он чувствовал себя неуютно, будто предвидел . Отстранив в сторону Амина, он зашагал к трибуне, к стоящей рядом с ней четверке. Следом, улыбаясь по обыкновению заспешил Амин.

Когда ступил на трибуну – немного полегчало – Тараки любил и умел выступать. Кратко рассказал собравшимся о Гаване, о достигнутых там договоренностях, о встрече с Фиделем Кастро. Не забыл упомянуть о том, что на обратном пути побывал в Москве, сказал, что Советский Союз одобряет происходящее и готов и дальше оказывать помощь молодой революционной демократии. Речь на сей раз была короткой, закончив ее, Тараки суетно спустился к слушателям.

И тут он задал вопрос, на первый взгляд совершенно бессмысленный. Ни к кому конкретно не обращаясь, Тараки обронил:

– Все здесь?

– Все… – недоуменно ответил Амин

Вопрос снова – из ряда вон, не вписывающийся в картину. На аэродроме были все – и Амин, и вся четверка – и Тараки это видел. Но сорвавшимся с губ вопросом, он дал понять, что на аэродроме он ожидал видеть кого-то еще, кого-то, кого не увидел.

Кого?

Тараки уже направился к ожидающим его машинам, потом остановился на секунду, бросил еще одну фразу.

– В партии образовалась раковая опухоль. Я ее обнаружил. Будем ее лечить…

И направился к ожидающим его машинам…

Времени уже не было. Не было совсем. Однако, Тараки вместо того, чтобы действовать, и действовать незамедлительно, объявляет себе… день отдыха. Поистине странное поведение. Н был ли это день отдыха – не знает никто. В тот день Тараки никого не принимал – но так ли это на самом деле – никто не знает, все просто это предполагают. Тараки жил во дворце, и к нему мог зайти кто угодно в этот день

Только к вечеру следующего дня к Тараки смогла попасть четверка. Разговор снова пошел об устранении Амина. Сарвари доложил о том, что расчеты 77 зенап сменены, потому что Амин подкупил их, чтобы они сбили самолет. Снова зашла речь о том, чтобы убить Амина – четверка предложила отравить его за обедом. Высказав свой план, четверка ждала, что скажет Тараки. Тот долго колебался, но потом сказал: "Может вы и правы"…

Через несколько минут – Тараки стоило бы тогда задуматься, откуда так точно подогнано время – в кабинете зазвонил телефон. Правительственный. Звонил Амин.

-Учитель, ты хочешь слушать сплетни обо мне? Или может быть, ты выслушаешь меня, своего ученика?

Поколебавшись, Тараки пригласил Амина к себе. И тут же вызвал начальника президентской охраны, гвардии майора Джандада

– За время моего отсутствия в стране произошли отрицательные явления. Будьте предельно бдительны.

– Есть – ответил Джандад

А что ему было еще ответить?

– Вызовите ко мне начальника генерального штаба.

– Есть – повторил Джандад

Знали ли Тараки о том, то начальник генерального штаба армии ДРА подполковник Якуб тоже является доверенным лицом Амина? Наверное не знал.

Но встреча эта произошла, что было сказано на ней – неизвестно. В тот же день, состоялась встреча Тараки и Амина, предпоследняя, последняя состоится четырнадцатого, в присутствии советских представителе. На этой встрече Нур Мухаммед Тараки в очередной раз простил Амина.

Но произошло что-то еще. Причем скорее всего, произошло это не во время встречи Тараки и Амина, как это считается – а во время встречи Тараки и Якуба. Сопоставив то, что донес Якуб и то, что он услышал от Тараки, Амин предпринял ход конем – в двадцать часов ноль-ноль минут того же дня Хафизулла Амин сам, не спрашивая разрешения Тараки, издал указ о снятии с должностей всей четверки – Сарвари, Маздурьяра, Гулябзоя и Ватанджара. Он имел право это сделать – как первый министр правительства. Так же он объявил о раскрытии заговора против себя самого со стороны "таракистской" четверки.

Скорее всего – не четверки, а пятерки! Пятым мог быть сам Тараки – прощение могло быть всего лишь отвлекающим маневром, а своим разговором с Якубом он выдал свои истинные намерения. Но Хафизулла Амин пока не решился превращать четверку в пятерку, по крайней мере открыто не решился…

Сделав такое, Амин приехал ночевать во дворец! Почему? Потому что опасался? Скорее всего. В такой ситуации заснуть легко, сложнее проснуться.

* Это правда. Раббани был близким другом купца Керим-Бая, одного из богатейших людей Афганистана. На его вилле в Кабуле насиловали детей и все это знали.

** Бригада коммандос, дислоцировалась в самом Кабуле на окраине. Мощное средство в политических разборах

Текст директивы совпослу в Афганистане

Кабул

Встретьтесь с Х. Амином и Н.М. Тараки вместе, в присутствии Иванова, Павловского, Горелова, и передайте им следующее:

Советское руководство, Политбюро и лично Леонид Ильич Брежнев выражают надежду, что руководители Афганистана проявят высокое чувство ответственности перед революцией;

Во имя спасения революции вы должны сплотиться и действовать согласно и с позиций единства;

Раскол в руководстве был бы губителен для дела революции, для афганского народа. Он был бы незамедлительно использован внутренней контрреволюцией и внешними врагами Афганистана".

Об исполнении доложите.

Кабул, городок советников

12 сентября 1979 года

Поймал себя как пацан – на том, что считаю дни. На том, что думаю о том, о чем тут думать не следует – не до того здесь, совсем не до того.