Владимир Потёмкин - История димломатии, том 1

От формального объявления войны России Англией и Францией 27 и 28 марта 1854 г. и до ноября и декабря 1855 г., когда возобновились негласные сношения между русскими и французскими дипломатами, дипломатическая деятельность великих держав сосредоточивала свой интерес, главным образом, на Вене. Усилия Англии и Франции были направлены на то, чтобы заставить Австрию во что бы то ни стало выступить против России. Действия австрийской дипломатии имели в виду разрешение очень труд­ной задачи: не объявляя формально войны России, заставить

Николая убрать войска из Молдавии и Валахии и устроить это так, чтобы не рассердить Наполеона, но и не рассориться с царем. Что касается дипломатических отношений между самими союзниками, то сначала еще не выявлялось коренное расхождение между целями Англии и Франции. Однако сей­час же после падения Севастополя оно обнаружилось с со­вершенной ясностью. Пальмерстон, душа кабинета лорда Эбердина, считал, что война может основательно ослабить Россию. У Англии есть такой союзник, как Французская им­перия; в перспективе можно, обещая компенсации 8а счет России, заполучить еще трех союзников: Австрию, Пруссию и Швецию. Никогда уже не повторится более благоприятная комбинация. Нет страны на свете, которая так, мало проигры­вала бы от войн, как Англия! — восхищался Пальмерстон, настойчиво повторяя эту фразу.

Собственные цели британской политики неоднократно выяс­нялись в английской прессе, — но точка зрения самого Пальмерстона, наиболее полно изложенная им лорду Джону Рос­селю, сводилась к следующему: Аландские острова и Фин­ляндия возвращаются Швеции; Прибалтийский край отходит к Пруссии; королевство Польское должно быть восстановлено как барьер между Россией и Германией (не Пруссией, а Гер­манией ); Молдавия и Валахия и все устье Дуная отходят к Австрии, а Ломбардия и Венеция от Австрии к Сардинскому королевству (Пьемонту); Крым и Кавказ отбираются у Рос­сии и отходят к Турции, причем часть Кавказа, именуемая у Пальмерстона «Черкессией», образует отдельное государство, находящееся в вассальных отношениях к султану Турции. Подголосок Пальмерстона, статс-секретарь по иностранным делам лорд Кларендон, ничуть не возражая против этой программы, постарался в своей большой парламентской речи 31 марта 1854 г. подчеркнуть умеренность и бескорыстие Ан­глии, которая, будто бы, вовсе не боится за Индию, не нуж­дается ни в чем для своей торговли, а лишь благородно и вы­соко принципиально ведет «битву цивилизации против вар­варства».

До поры до времени Наполеон III, с самого начала не со­чувствовавший пальмерстоновской фантастической идее раз­дела России, по понятной причине воздерживался от возра­жений; программа Пальмерстона была составлена так, чтобы приобрести новых союзников. Привлекались таким путем и Швеция, и Австрия, и Пруссия, поощрялась к восстанию русская Польша, поддерживалась война Шамиля на Кавказе, обеспечивалось также выступление против России Сардин­ского королевства. А новые союзники были Франции и Англии очень нужны; чем более отчаянной делалась героическая обо­рона Севастополя, тем они становились необходимее. Но на самом деле Наполеону III отнюдь не хотелось ни слишком усиливать Англию, ни сверх меры ослаблять Россию. Поэтому, как только победа была союзниками одержана, сейчас же На­полеон III начал подкапываться под программу Пальмерстона и быстро свел ее к нулю.

Но на первых порах между Англией и Францией не было ни малейших разногласий. В Вене союзниками был дан дипломатический бой Николаю, и этот бой был царем проигран.

Николай понял это не сразу. Но уже после Синопа, когда западные державы открыто готовились объявить России войну, позиция Австрии показалась Николаю по­дозрительной. Тогда царь решил повести переговоры с Фран­цем-Иосифом через посредство доверенного человека.

Николай послал в Вену графа Орлова, очень ловкого ца­редворца и довольно способного дипломата, что он доказал еще в 1833 г. при заключении договора с Турцией в Ункиар-Искелесси.

31 января 1854 г. Орлов передал австрийскому императору такие предложения: Австрия объявляет дружественный Рос­сии нейтралитет в начинающейся войне Николая с западными державами. За это царь берет на себя ручательство за полную неприкосновенность австрийских владений и обязывается по­будить Пруссию и с ней весь Германский союз присоединиться к этой гарантии. Затем, в случае победы России и распада Турции, Россия и Австрия на равных правах объявляют свой протекторат над Сербией, Болгарией, Молдавией и Валахией.

В ответ на это Франц-Иосиф в свою очередь спросил Ор­лова: «Уполномочены ли вы подтвердить предшествующие заявления вашего императора: во-первых, что он будет ува­жать независимость и целостность Турции; во-вторых, что Он не перейдет через Дунай; в-третьих, что он. не слишком на­долго продлит оккупацию княжеств [Молдавии и Валахии]; в-четвертых, что он не будет стараться изменить отношения, существующие между султаном и его подданными». На эти вопросы Орлов не ответил. Ему трудно было, что-либо сказать, когда царь на все четыре вопроса уже давал определенно отрицательный ответ своими действиями.

Орлова в Вене чествовали. Вся реакционная австрийская аристократия ухаживала за ним, как за представителем царя, «спасшего» Австрию и чуть ли не всю Европу от революции. Но Франц-Иосиф не пожелал принять предложения Николая, и Орлов уехал из Вены ни с чем. Перед отъездом он написал царю интереснейшее письмо, в котором в сущности советовал перевернуть вверх дном всю систему политики Николая, от­вернуться от тени Священного союза и сблизиться с Францией. «Видя это бессилие и это малодушие Германии и в то же вовремя узнав про предложение о посредничестве, исходящее в этот момент от Луи-Наполеона, я спрашиваю себя, не было ли был лучше принять это посредничество в случае, если оно со­держит почетные условия, за основу для прямого соглашения, оставив в стороне тех друзей, добрые намерения которых проваливаются из-за овладевшего ими страха?» Но войти в тот момент в соглашение с Наполеоном III значило бы совсем отказаться от войны с Турцией и от всей политики царя на Востоке. Да и слишком еще не хотелось Николаю поверить, что он нее понял самых основ австрийской политики, спасая Австрию 1849 г. и считая так долго Франца-Иосифа лучшим и преданнеейшим другом. Из усилий Орлова победить рутинную дипло­матию Николая ничего не вышло.