Владимир Потёмкин - История димломатии, том 1

Письмо французского короля было адресовано «нашим любезнейшим и великим друзьям, членам парламента Англий­ской республики». Однако парламент нашел это обращение недостаточно почтительным, и французам пришлось заменить прежнее обращение другим: «Парламенту Английской респуб­лики». После этого Бордо было объявлено, что парламент готов его принять и выслушать, но так как он, г. Бордо, не является в собственном смысле послом, то ему аудиенция будет дана не в парламенте и не в государственном совете, а лишь в комитете, ведающем внешней политикой. 21 декабря 1652 г. злополучный посланец французского короля произнес в коми­тете речь, в которой заявлял, что «союз, могущий существовать между двумя соседними государствами, не зависит от формы их правления. Поэтому, если богу угодно было промыслом своим изменить бывшую прежде в этой стране форму правления, то это еще не вызывает необходимости перемен в торговых отно­шениях и взаимном согласии Франции и Англии. Последняя могла изменить свой вид и из монархии сделаться республикой, но положение остается неизменным: народы остаются сосе­дями и по-прежнему заинтересованы друг в друге посредством торговли, а трактаты, существующие между нациями, обяза­тельны не столько для государей, сколько для народов, по­тому что их главная цель — взаимная выгода». В конце своей речи Бордо упомянул, что «его величество готов удовлетворить справедливые претензии английских судовладельцев, потер­певших от французского каперства».

Легко представить негодование бывшей королевы англий­ской Генриэтты-Марии, когда она узнала о действиях Мазарини. В письме к своему второму сыну, будущему королю английскому Якову II, она писала: «Сын мой, пишу тебе это письмо, чтобы известить тебя..., что отсюда отправили в Англию посла с признанием этих гнусных изменников, несмотря на все протесты, какие мы могли заявить. Признаюсь тебе, со времени моего великого несчастья [т. е. казни мужа, короля Карла I] я еще ничего подобного не испытывала!»

Окончательно договор с Францией был оформлен несколько позже, в 1655 г., после долгих проволочек, во время которых Кромвелю удалось, играя на франко-испанских противоре­чиях, получить от Франции еще ряд уступок.

Иначе обстояло дело с Голландией, самой могущественной морской и торговой державой Европы XVII века. Голландцы были самыми опасными соперниками англичан повсюду, где встречались их корабли. Происки голландцев в Московском государстве привели к отмене тамошних торговых привилегий английских купцов. Английское общественное мнение было за самую решительную политику по отношению к Голландской республике, — либо крепкий союз двух морских держав, почти слияние их в единое государство, либо борьба не на жи­вот а на смерть с целью принудить Голландию признать англий­скую гегемонию на море. Отсюда резкие колебания англий­ской дипломатии в отношениях к торговой республике. Начав самыми дружескими заявлениями, Англия кончила открытым разрывом.

В феврале 1651 г. два чрезвычайных посла английского парламента, Сен-Джон и Страйкленд, были отправлены в Гол­ландию. Их сопровождали 40 джентльменов и около 200 слуг в качестве свиты. В Гааге они были приняты с необыкновенной торжественностью депутацией Генеральных штатов, которую сопровождали 27 карет. Но массы зрителей выражали скорее неудовольствие при виде англичан. Во время дальнейшего пребывания английское посольство могло убедиться, что англи­чане не пользуются популярностью в этой стране.

Тем не менее во время торжественной аудиенции в Гене­ральных штатах семь комиссаров республики заявили англий­ским послам, что Соединенные провинции предлагают свою дружбу Английской республике, и что они готовы не только возобновить и сохранить нерушимо добрые отношения, всегда существовавшие между английской нацией и ими, но и заклю­чить с республикой трактат в видах общей пользы. В ответ на это английские послы, поймав на слове представителей рес­публики, заявили, что их предложения идут еще дальше. «Мы предлагаем, — заявили они, — чтобы существовавшие в преж­нее время дружба и добрые отношения между английской на­цией и Соединенными провинциями не только были восста­новлены и нерушимо сохраняемы, но чтобы эта нация и Про­винции вступили в союз, более тесный и более искренний, так, чтобы для блага той и другой стороны был между ними взаим­ный интерес, более существенный и более сильный». Последняя фраза привела голландцев в смущение, и они допытывались, чего же хотят от них англичане. Последние от прямого ответа уклонились и заявили, что Провинции сами должны сделать английской республике определенные предложения. Истин­ный замысел англичан, впрочем, был довольно ясен: предло­жить Голландии слияние с Англией, т. е. предложить ей до­бровольно подчиниться Англии, и, в случае отказа, порвать с ней — таков был скрытый смысл дружеских объятий, в кото­рые англичане готовы были заключить голландцев. Обществен­ное мнение Голландии с негодованием отвергло самую мысль о подобного рода дружбе. Голландский политик Ян де Витт впоследствии говорил по поводу последовавшего вскоре раз­рыва, что наряду с негодованием голландцев виной этому был «нестерпимый нрав англичан и их бесконечная ненависть к на­шему благосостоянию».

Пока одна сторона старалась перещеголять другую в изъ­явлениях дружбы, действительные отношения между двумя республиками становились все более натянутыми. Англичане захватывали голландские корабли, а военный флот Голландии под командой знаменитого адмирала Тромпа усиленно крейси­ровал около английских берегов. Английские послы запраши­вали свой парламент, что им делать дальше, и не следует ли им возвратиться домой. Парламент, не получая ответа от Гене­ральных штатов, предложил своим послам представить, нако­нец, его предложения о дружбе, походившие более на ульти­матум. Они содержали семь пунктов. Английская респуб­лика и республика Соединенных провинций должны были выступать как единое государство в вопросах войны и мира, международных договоров и союзов. В некоторых случаях Генеральные штаты должны были подчиняться постановлениям английского парламента даже во внутренних делах. Как будто бы боясь, что он будет неправильно понят, английский парла­мент прибавлял устами своих послов, что если эти предложения будут приняты, то «будут предложены статьи еще более важные и обещающие еще более значительные последствия для блага обеих республик».

После всего этого послам Английской республики не оста­валось ничего другого, как уехать восвояси. Это было в начале июля, а 5 августа парламенту был предложен и в том же году с необычайной поспешностью опубликован знаменитый «Нави­гационный акт» Кромвеля. То был типичный продукт меркан­тилизма XVII века. Он показал голландцам истинное значение недавно предлагавшейся английской дружбы. Согласно этому акту, в Англию позволялось ввозить иностранные товары только на английских кораблях, которые находятся под командой англичан и имеют в составе команды не менее трех четвер­тей английских матросов. Но и при этих условиях в Англию можно было ввозить товары только из мест их происхождения. Голландия, занимавшаяся по преимуществу посреднической торговлей, исключалась, таким образом, из торговли с Англией. Война (1652—1654 гг.) началась раньше, чем ее объявили стороны. Голландия была разбита и принуждена была при­знать Навигационный акт.