Владлен Багрянцев - Джеймс Хеллборн - Разрушитель Миров

— Тяжелые какие, — заметил Хеллборн, защелкивая браслет.

— Неудивительно, тридцать грамм беллонита в осколочной рубашке, — непринужденно пояснил тевтонец. — Вы все поняли? Это гарантия вашей верности. Взорвавшись, беллонит необязательно убьет вас — если браслет будет находиться как можно дальше от лица или груди. Но кисть оторвет стопроцентно. Болевой шок, дробление костей, потеря крови — будет некрасиво и неприятно, мистер Хеллборн. Не пытайтесь его снять — замок соединен с детонатором. И не уходите слишком далеко от этих джентельменов. Каждые несколько часов они должны будут заводить предохранительный механизм специальным ключом. Стоит им опоздать — и бомба взорвется. Вот теперь действительно все.

— Великолепно. Оригинально. Я восхищен, — признался Джеймс. — А как насчет моих гарантий?

— Все гораздо проще, чем вам кажется, — усмехнулся оберсткапитан. — Как только вы сойдете с трапа в нейтральной Финляндии, о ваших приключениях немедленно станет известно многим серьезным людям. Пусть потенциальные объекты вербовки знают, что мы добры, милосердны и умеем держать свое слово. И каждый агент получает достойное вознаграждение. Даже самый бесполезный.

— Вы случайно не приходилось иметь дело с Леопольдом Магрудером? — живо поинтересовался Хеллборн. — Или моим шефом, адмиралом Гильбертом?

— Неоднократно, — кивнул «Рэнкин».

— Вот и мне показалось, что вы кого-то цитируете, — ухмыльнулся альбионец.

— Счастливого пути, мистер Хеллборн! — не стал спорить собеседник.

— Приятно оставаться, — буркнул Джеймс.

Над покоренной Монопланией бушевал обычный тропический ливень. Улицы города были забиты солдатами и боевыми машинами, кое-где дорогу преграждали свежие развалины. Сидевший за рулем штабного автомобиля капитан Розен то и дело извергал проклятия:

— Так мы никогда не попадем в аэропорт!

— Не беспокойся, цеппелин без нас все равно не улетит, — заметил его хладнокровный товарищ Маржерет.

— Спасибо, успокоил. Твою задницу, что на этот раз?! В чем дело, лейтенант?! — заорал Розен, опуская боковое стекло.

— Буквально одну минуту, герр капитан, — поспешил с ответом молодой офицер. — Мы только расстреляем дюжину местных вервольфов, и вы сможете продолжить путь.

— Поторопитесь, — буркнул Вальтер Розен.

— Gruppe! Achtung! Feuer!!!

ТЫЩ-ТЫЩ-ТЫЩ!

— Прекрасно, поехали отсюда, — пробурчал по-прежнему недовольный Розен.

— Стоять! — внезапно рявкнул до того спокойный Маржерет. — Куда?!

— Не беспокойтесь, я и не думал убегать, — спокойно сказал Хеллборн, когда спутники догнали его. — Я просто должен был убедиться.

Да, это она. Это милое личико в диагональных шрамах, этот расплющенный нос персидского котенка невозможно было забыть или с кем-то перепутать. Кто-нибудь еще? Хеллборн окинул взглядом лежащих у стены. Нет, с остальными трупами он раньше нигде и никогда не встречался. Покойтесь с миром. А с тобой милая, нам предстоит особенное прощание.

Джеймс оглянулся и внезапно сорвал макану с пояса ближайшего солдата. У солдатского меча было мало общего с обсидиановым оружием древних ацтеков — разве что дизайн и не совсем точное название. Современные гермексиканские маканы штамповались на военных заводах из обычной оружейной стали. Макана взлетела и опустилась — ШМЯК! Разоруженный солдат немедленно пошел блевать — странно, с чего бы это, удивился Хеллборн. Он за последние дни на всякое должен был насмотреться. Лейтенант, командовавший расстрелом, всего лишь закашлялся. Розен поморщился и ничего не сказал.

— Зачем вы это сделали? — спокойно спросил Маржерет. К нему снова вернулось хладнокровие.

— Я должен был убедиться, — столь же спокойно повторил Джеймс. — Она была из родом из могущественного племени живых мертвецов. Как и все мы, ха-ха-ха! Ее уже убили однажды, в дамской комнате ресторанчика в Касабланке, но она снова воскресла. Конечно, даже отрубленная голова не дает стопроцентную гарантию, но все-таки повышает наши шансы на успех! Ха-ха-ха!

Он поднял ее за волосы, посмотрел в остекленевшие глаза и ласково улыбнулся.

Гром и молния.

«Я человек дождя, Пати. Все было хорошо — и хорошо, что было. Встретимся на той стороне!»

Трудно поверить, но всего неделю назад Джеймс Хеллборн планировал обставить свое долгожданное возвращение в Альбион как можно более пафосно и возвышенно. Например, расцеловать причальную вышку дирижабля. Или пропитанный соляркой и машинным маслом бетонный причал в конце Великого Туннеля. Но за последнюю неделю столько всего произошло, что Хеллборн даже не заметил, как оказался под куполом Фрэнсисбергского аэровокзала.

За его стенами и окнами бушевала очередная альбионская гроза. Август — последний месяц антарктической зимы, но зима в этом году выдалась на редкость теплая. Не только в Мире Уцелевших Египтянцев, но и здесь. Гром, вода, молния — и ни намека на снег, если не считать градины размером с хороший мандарин.

«Хаос, первозданный хаос», — подумал Джеймс Хеллборн, бросая растерянные взгляды по сторонам. Нет, он не имел в воду безумный ливень. — «В эти дни пал не только Фрэнсисберг. Рухнул весь наш мир, окончательно рухнул — и погрузился в первозданный хаос».

Здание аэровокзала было битком набито захватчиками. Они сидели или спали на своих рюкзаках вдоль стен; или же бродили по залам и коридорам, бряцая оружием. Белголландцы среди них были в явном меньшинстве. Солдаты всевозможных рас и неизвестных наций, они носили самые невероятные мундиры и доспехи, а про загадочные винтовки и пулеметы и говорить нечего. Ведя между собой обычные солдатские разговоры, они пользовались английским, немецким, голландским языком; иногда — совсем непонятными наречиями или диалектами; но чаще всего — латынью. Грубой и варварской, но легко узнаваемой и донельзя понятной. В прежние времена ее так и называли — «солдатская латынь». Апсаки? Римляне? Нет, ни те и ни другие.

Битых два часа проторчал Хеллборн в аэропорту, прислушиваясь к солдатским разговорам, пока его конвоиры пытались выяснить, как три порядочных мексиканских офицера могут попасть на борт корабля, идущего на Южный полюс. И пугающее знание открылось ему…

— Красивая, чистая война!..

— Погоди, это только первый город. Вот когда пойдем в глубь континента…

— Все лучше, чем вонючие тропические джунгли!

— Это точно!

— Девушки так себе, бледные как одна…

— …хорошо платят, даже отлично.

— …поселиться после войны, голландским колонистам обещают льготы…

— …вот, как сейчас помню, когда мы разгромили Пломбир-ле-Норд…

— …даже на Аляске было тяжелее.

— Аляска? Где это?