Александр Конторович - Плацдарм «попаданцев». Десантники времени

— Хорошо! Пусть займутся! Но не одну, а — две! За исполнением проследит командир полка! Тяжкий вздох одного из присутствующих мы проигнорируем: «А кому сейчас легко?» — шутка вызывает ухмылки. Удивительно: неужто и в самом деле народ начал меня поддерживать? Ну… Может быть, таки удастся получить в итоге хоть какую-то воинскую часть, а не цыганский табор… — Что у вас еще? Все? Тогда… — вытаскиваю часы, смотрю, отщелкнув крышку (будто и так не знаю, что сейчас ночь). — Три часа… Совещание на сегодня окончено! Прошу всех заняться своими делами. Но напоминаю: через полчаса у нас плановая учебная тревога! Так что спать никому ложиться не советую! Все! Расходимся!

— Ваше превосходительство… — это Флеро. — Ну надо ли так изнурять людей? Ведь мы не в боевых условиях…

Вот тип. Исполняет все, что приказываю. Но при этом — все время зудит на предмет «Зачем это надо?» А поскольку он один из старших по возрасту командиров — к его мнению необходимо прислушиваются остальные. Выгнал бы… Да придраться не к чему — командует вполне исправно. Однако всему лишнему — на его взгляд! — сопротивляется как ишак изучению грамоты…

— Чего вы добиваетесь? — продолжает между тем этот отважный зануда. — Чтобы к моменту выступления солдаты попадали с ног от усталости?

— Фельдмаршал Флеро! — я тоже не упускаю случая слегка его подколоть. Такая вот уже своеобразная традиция: один все время ноет, другой — дразнится… — Я добиваюсь того, чтобы выступление в поход солдаты восприняли как отдых! В полном соответствии с правилом графа Суворова-Рымникского: «Тяжело в ученье — легко в гробу!» А это, между прочим, на данный момент лучший полководец мира! Стыдно не знать! Да и насчет того, что мы сейчас не в боевых условиях — вы тоже не правы. Ибо когда дойдет до дела, враги не станут спрашивать, в каких условиях мы находимся — а просто начнут без лишних слов нас всех закапывать вместе с бригадой… Единственный способ избежать такого печального конца — это учиться, учиться и учиться военному делу настоящим образом! Потому чем больше мы сейчас усвоим — тем меньше мы потом потеряем!

Господа… то есть граждане офицеры уходят. Завороженные силой моего умищща. Похоже, мне удалось их впечатлить за эти дни… А как утверждал все тот же Александр Васильевич: удивить — значит победить! А если и не он это придумал — все равно правильно! Я вас научу родину любить, навуходоносоры африканские! Это вы просто с русским сержантом до сих пор не сталкивались…

Слушай, прерывает мои рассуждения внутренний голос, а что — в ваше время действительно считают, что Суворов лучший полководец мира?

Вот же ж твою ивановскую… И этот туда же! Как будто не слышал никогда такую фамилию! Поэтому я ограничиваюсь коротким:

— До твоего появления — да!

От скромности еще пока никто не умер…

Ну вот и месяц пролетел… И вот — результат.

Как говорится — все, что нажито непосильным трудом…

— Генерал Бонапарт! Вы отстранены от командования бригадой!

— На каком основании, господин Обри?

— На основании вопиющего неподчинения приказам!

Об морду президента военного Комитета можно поросят забивать. Настолько она монументальна. Чувствуется старый служака. Завоевавший свое звание беспорочной службой. А меня-то есть Наполеона, но я уже как-то мало это различаю последнее время: тело-то одно! — не миновали ни пули, ни осколки, ни штыки (могу штаны снять и показать шрам, заработанный в рукопашной под Тулоном). Так что еще вопрос, кто кому должен подчиняться!.. Этот момент уже возникал — еще при получении назначения. Но тогда я Бонапарта удержал. Сейчас он пока сам сдерживается…

— Мои рапорты о состоянии бригады все имеются у вас! Из них легко видеть, что месяц — минимальная задержка для подготовки к походу в таких условиях!

— Ваши вздорные доклады о небоеспособности бригады вряд ли послужат оправданием вашего неповиновения! Комитету лучше знать — когда бригаде выступать, а когда нет. В результате вы сорвали все планы действий наших войск против роялистов. Что вылилось в неоправданно высокие потери вышедших в назначенный срок других частей! Именно во избежание дальнейшего ухудшения ситуации я и отстраняю вас от командования…

Ах ты, старый пень… Вздорные?! Сорвал планы? Галочку тебе надо было поставить в отчете, да?!

— Я не могу запретить вам, ГРАЖДАНИН Обри, отдавать приказы, какие вы считаете нужными… Весь состав моей бригады может подтвердить, в каком состоянии она была и в каком находится теперь. Я обращусь в Комитет Общественной Безопасности — лично к Баррасу. Мы знакомы с ним по Тулону, и я не думаю, что он забыл мои заслуги перед Республикой!

— Не спешите, ГОСПОДИН Бонапарт! Все не так просто!.. Кроме факта прямого неповиновения есть еще кое-что… И, думаю, оно очень не понравится ГРАЖДАНИНУ Баррасу, когда он с ним ознакомится…

— Что именно?

— Растрата казенных средств. Финансовые махинации с имуществом вверенной вам бригады в особо крупных размерах… Использование солдат для работ, не имеющих к делам бригады никакого отношения…

— Вы не хуже меня знаете, для чего это делалось! Как знает такие вещи и Баррас. Я буду настаивать на разбирательстве дела в Комитете Общественного Спасения!

Что, съел? Попробуй-ка переварить такую пилюлю. Даже и в наши-то времена не всякому подобное удавалось. А уж сейчас-то…

— Господин Бонапарт. Вы вынуждаете меня… — теперь личина Обри выражает скорбь. Ну, примерно как могла бы скорчить подобную гримасу бронзовая статуя Командора. — Только из-за вашей молодости я собирался применить к вам столь мягкие меры! Понимая, что вы не располагаете достаточным жизненным опытом и судите об окружающем с точки зрения пылкой юности! Только поэтому — повторю! — я и ограничился отрешением вас от должности. Но если вы упорствуете… Я не думаю, что гражданин Баррас вообще захочет иметь дело с человеком, арестованным за антиправительственную деятельность!..

— Это в чем это такая деятельность выражовывалась?

— Извольте. Распространение среди офицеров бригады пораженческих настроений… Фактическое отстранение вами от исполнения его обязанностей комиссара Конвента гражданина Франсуа Леона. Ведение антиправительственной пропаганды. И, наконец — подготовка мятежа по свержению власти Конвента в пользу Парижской коммуны! Я могу арестовать вас прямо сейчас. Если вы по-прежнему отказываетесь выполнять мои распоряжения! А позже будут арестованы и офицеры вашей бригады, несомненно, состоящие в заговоре!

Видимо, Обри подал какой-то незаметный сигнал, потому что как раз в это время двери кабинета распахнулись, и из коридора вступил наряд караула с ружьями под командованием лейтенанта…