Александр Абердин - Десант в прошлое

Вот и думай о нём после этого, что угодно, но ничего не поделаешь, мы не могли короновать на царствие цесаревича Алексея, тот был ещё слишком мал. Малыш между тем развивался прекрасно. Двое наших парней из того отряда боевых пловцов, которых представили царю и его генералам и адмиралам, коих вскоре с почётом сплавили на пенсию, по медицинским показателям стали донорами мальчика и это из их крови готовились для цесаревича медицинские препараты. Иногда специально в присутствии его матери. Таким образом они стали в её глазах ангелами хранителями сына, да ещё какими. Оба двухметрового роста, качки шириной с шкаф и к тому же блестящие офицеры. Жен они себе выбрали из дворянок, но на этот счёт никакого приказа им не поступало. Просто они всегда находились в числе свитских господ, а два таких красавца в мундирах капитанов первого ранга, что полностью соответствовало истине, не могли оказаться незамеченными. Ну, а вскоре, став, как и все наши жены, полноправными членами нашей команды, они стали ещё и наперсницами царицы.

Однако, не смотря на то, что Аликс частенько "продувала" своему супругу уши в нужном нам направлении, то всё равно время от времени приводил нас в изумление, но мы постоянно были начеку. Вообще-то мы могли избежать июньской революции восемнадцатого года, но царь Николай II так нас уже достал, что мы практически сами её спровоцировали. Зато он отрёкся от престола и императором в считанные дни стал цесаревич Алексей. Благодаря нашему лечению он уже в три года был почти полностью здоровым ребёнком, а к десяти годам, даже раньше намеченного срока, и вовсе навсегда забыл о своём недуге, как, впрочем, и дети короля Испании. Наши врачи исцелили множество детей и к девятьсот десятому году подготовили столько врачей, что детская смертность в России снизилась в сто семьдесят раз, то есть дети практически перестали умирать в младенчестве, да и в более зрелом возрасте они тоже не умирали.

Новые медицинские препараты, а также огромное количество современных медицинских приборов и терапевтических аппаратов резко снизили в России смертность. Народ в те годы был куда крепче, чем наше время, так что хоть в этом плане изменения были видны даже невооруженным глазом. Вместе с сотнями тысяч друг людей была полностью исцелена и Мария, дочь Петра Аркадьевича Столыпина и тот сразу же повеселел. Вот это был кремень, а не мужик, в отличие от царя. Когда Беркут рассказал ему обо всё, он перекрестился и сказал:

— Слава тебе, Господи, я знал, что Россия любима тобой.

После этого он работал даже не с удвоенной, а удесятерённой силой. Его энтузиазму и энергии мог бы позавидовать любой из нас, но и мы, "старые" перцы тоже были ему под стать. Когда наш первый авианосец "Адмирал Ушаков" в середине девятьсот одиннадцатого года вышел в Южную Атлантику на ходовые испытания, Пётр Аркадьевич приказал прислать за ним в Крым прототип нашего палубного штурмовика "Беркут" и полетел на нём из России в Аргентину с посадкой для дозаправки в Испании, а потом вылетел из Авиа-дель-Россо на всё том же штурмовике в берегам Антарктиды, хотя ему и предлагали лететь на дирижабле. Всех, кто организовывал на него покушения и совершал их, мы уничтожили без малейшей жалости и тени сомнения помня его слова: — "Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия". Одной из причин, по которой я отдал приказ уничтожить писателя Максима Горького была та, что это в его квартире была устроена динамитная мастерская и тут я руководствовался другими словами Столыпина: — "Государство может, государство обязано, когда оно находится в опасности, принимать самые строгие, самые исключительные законы, чтобы оградить себя от распада", вот только законы мы заменили на меры.

Мы олицетворяли себя с Россией, как государством и принимали самые строгие меры к тому, чтобы она не распалась, а все люди в ней могли спокойно жить и трудиться. Именно поэтому мы довольно часто действовали бескомпромиссно и крайне жестоко. За всеми теми господами, которым мы дали шанс изменить свою судьбу, был установлен негласный надзор и в ряде случаев мы были просто вынуждены ликвидировать их с безжалостностью хирурга. Когда мы смогли обеспечить свою военно-политическую разведку, а также военную разведку, контрразведку и Третье охранное отделение Российской империи, которые были полностью под нашим контролем, новейшими средствами шпионажа и контршпионажа, началась наша широкомасштабная война против всех врагов России, как внешних, так и внутренних, но пока что она была почти бескровной.

Нам не имело смысла немедленно уничтожать всех врагов, мы их тщательно выявляли и помещали в "карантин", то есть создавали такие условия, при которых они не могли нанести ущерб России. Иногда нам всё же приходилось кое-кого и ликвидировать, ведь не станешь же молча смотреть на то, как какой-то мерзавец готовит террористический акт. В таких случаях мы обычно применяли неопределяемые яды с такой сложной клинической картины, что сам чёрт не смог бы понять, от чего его клиент помер держа в руках взрывное устройство. Но бывало и так, что взрывное устройство разносило террориста или диверсанта в клочья. Это если от такого взрыва не погибали случайные свидетели. Мы защищали Россию с яростью кошки, чьи котята находятся в опасности, и были готовы уничтожить любого, но некоторых отправили на виселицу гораздо позднее, чем это нужно было сделать в действительности и я иной раз жалею, что не отдал приказ об объявлении войны всем тем государствам, которые нам в конце концов пришлось оккупировать и держать в них оккупационные воска почти двадцать пять лет, пока у некоторых "просвещённых" народов Западной Европы не выгорела в заднице вся сажа.

Зато после землетрясения в Мессине, весной девятьсот десятого года, в наши руки свалился ещё один созревший плод — Италия. Правда, тут не обошлось без оперативной разработки нашей разведки и моей встречи с королём Виктором Эммануилом III. Под влиянием наших агентов влияния, посетивших практически все страны Латинской Америки, он осознал тот факт, что лучше нас больше никто не сможет провести модернизацию страны и мы откликнулись на его призыв. К этому времени мы уже могли сотворить настоящее чудо. До этого времени мы всего-то и сделали, что сначала уничтожили всех закоперщиков мафии, а потом дважды спасли жизни тысяч итальянцев, чем уже расположили их к себе. Что же, тем легче нам было работать в этой стране и нашим активным помощником стал тот, кто в другой истории зарекомендовал себя отцом европейского фашизма — Бенито (Бенедетто) Амилькаре Андреа Муссолини.

Им мы занялись ещё в девятьсот пятом году и под нашим влиянием он за пять лет полностью пересмотрел все свои прежние взгляды, стал не только скрипачом-любителем, но и лётчиком, куда более профессиональным, чем в прежней истории, а также прекрасным организатором и лидером, который впоследствии вырос в великого государственного деятеля. В Италию он прилетел на дирижабле вместе со мной, но в отличие от меня спустился на землю на самолёте, посадив его на древней Аппиевой дороге чуть ли не в самом Риме. Вокруг самолёта тут же собралась огромная толпа народа и Бенито, стоя на нём, обратился к согражданам с пламенной речью, то и дело указывая рукой на небо, чтобы аудитория посмотрела на огромный круглый дирижабль. Уже довольно скоро он стал премьер-министром Итальянского королевства и ни мы, ни король Виктор Эммануил об этом ни разу не пожалели. Между прочим, довольно многие будущие "вожди" пролетарской революции в России, также вскоре стали крупными военными и государственным деятелями.