Валерий Белоусов - Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости

Так значит, «BRAUEREI MINSK» — это гут? А будет — еще лучше!

24 июня 1941 года. 08 часов 40 минут.

Варшавское шоссе, на въезде в Минск

Перед въездом в город — КПП. У шлагбаума пограничники в зеленых фуражках, которые вместо того, чтобы заниматься своим делом — вылавливать врагов, творят… о-оо… творят насилие и кровавосталинскую тиранию…

Вот подъезжает грузовик, доверху наполненный очень ценными и важными вещами — делопроизводством треста «Барановичисельпроммонтажзаготовка»…

Злобные опричники сбрасывают бесценные скоросшиватели прямо на землю, потом дают пинка верещащему конторскому работнику, а машину с шофером отправляют к обочине, где уже выстраивается целая колонна. Никому нет уважения и пощады…

Вот уже знакомый нам хозяйственник в украинской вышиванке (точная копия «Дорогого Никиты Сергеевича») кувырком летит с машины вслед за наполовину уже опорожненной пивной бочкой и изрядно помятой белобрысой секретаршей…

А вот — уже замахнулись на святое!

Из сверкающего ЗиСа вытаскивают пальму, в которую вцепилась дама на высоких каблуках и шелковой блузке… это ведь не просто дама, а первая дама Белостока… то есть супруга Первого, из Белостока. Вот оно! Полное забвение ленинских норм партийной жизни (ленинская норма — это когда в голодающем Петрограде товарищ Коллонтай устраивала себе ванны из шампанского).

Да, правы «дети арбата» — происходит надругательство кровавобериевского карательного органа над партийными слугами народа. Кстати, сам народ почему-то выражает по этому поводу бурный восторг… ну, быдло… что с него, народа, взять?

А зачем это глумление, зачем машины отнимают? А потому что Минск — не Париж… и столько такси, чтобы на них 100-ю дивизию Руссиянова доставить в нужное время в нужное место, в Минске просто нет.

24 июня 1941 года. 08 часов 50 минут.

Минск Деревня Уручье

Уручча, по белорусски ручей. Действительно, протекал здесь когда-то «ручей» Слепня — приток Свислочи… на северо-восток от центра столицы Беларуси.

Небольшой лесок, песок на немощеных улочках, невысокие домики. Тихое место. Было когда-то… Пока в конце двадцатых не стали здесь лагерем дивизии 2-го стрелкового корпуса. И пока не стала эта деревня городком, да не простым, а военным…

А что такое военный городок? Это — особый, ни на что не похожий мир. Где все друг друга и все друг о друге знают. Где двери никогда не запираются на замок (закрытая средь бела дня на замок дверь наводит на мысли о том, что сейчас за этой дверью некая пара не состоящих в законном браке граждан совместно роняют моральный облик красного командира…). Где в раздевалке бани даже жены комсостава щеголяют в одинаковом белье — какое Военторг подвез, такое все и носят.

А про их мужей и не говорю — синие трусы до колен или чуть ниже, кипенно-белые, кипяченые в щелоке майки… как у братьев-близнецов.

Военный городок — это место, где хозяйка, выходя во двор, зовет обедать не только своих детей, а накормит всех, кто попадется ей под горячую руку. Где поделятся последней картошиной и последним рублем до мужниной получки. Где шуршат постоянные сплетни (взаимная перекрестная информация), кипят интриги (много-много-много-ходовые византийские психологические комбинации), где верная дружба до гроба (и тщательно лелеемая мечта этот гроб поскорее увидеть) и бескорыстная помощь в трудную минуту (и титанические усилия эту минуту организовать)…

Где все равны (в зависимости от звания и занимаемой должности супруга), где без стука ходят в гости (и это так порой напрягает), где нет зависти и злости, а есть только искренняя, чистая ненависть…

Военный городок! Любил ли кто тебя, как я? И так явно кто-нибудь тебя ненавидел?

И вот в эту самую минуту в военном городке Уручье происходит то, что можно описать как пожар в бардаке нефтеперегонного завода во время катастрофического наводнения (причем население бардака при этом занимается своими прямыми профессиональными обязанностями).

Или говоря проще — 100-я ордена Ленина стрелковая дивизия РККА выступает в поход…

Это только кажется — простое дело. Протрубил трубач — «Та-та, татата, та-та-та-та… татата!». Прогрохотали сапоги и солдатские ботинки, защелкали замки ружейных комнат — и вот на плацу уже ровный строй, готовый к бою и походу…

Ага. Сейчас. Ежели несчастный читатель когда-либо выезжал с двумя малыми ребятами, женой, тещей, собакой и двумя кошками на дачу… почему несчастный? Ежели выезжал, то уж точно, несчастный… то он знает! Так это всего лишь пара узлов, шесть сумок, две корзины и оцинкованная (цинковая, как моя теща говорила) ванна сверху на багажнике…

А тут одновременно снимаются с места:

штадив, включая штабную батарею начарта и особый отдел вкупе с военной прокуратурой (и про политотдел с дивизионной газетой не забудьте!)

— 85-й, 331-й и 355-й стрелковые полки

— 34-й легкий и 46-й гаубичный артполки

— 81-й противотанковый артдивизион

— 183-й отдельный зенитный артдивизион

— 69-й отдельный разведбат

— 29-й отдельный батальон связи

— 90-й отдельный саперный батальон

— 23-й отдельный медсанбат

— тылы дивизии (хлебозавод, артмастерская, рота регулирования)

— по мелочи: взвод дегазации, комендантский взвод, отделение полевой почты, полевое учреждение госбанка — это военная сберкасса такая…

А у полков — свои тылы и службы…

И все это грузится либо на транспорт 2-го отдельного автобата, либо на приписной и реквизированный автотранспорт, либо влачится пузатенькими мохноногими лошадками…

«Смешались в кучу кони, люди…»

Над городком висит непрошибаемое облако скрипящей на зубах пыли.

Пыль садится на потные лица, скатывается грязными шариками, стекает чернеющими ручейками… в пыли носятся оголтелые, вопящие детишки — отцов ищут (а простоволосые мамы разыскивают своих чад).

Что-то постоянно и непрерывно грузится, разбивается, рассыпается, ломается, собирается из праха и приводится в штатное, предусмотренное Уставом и наставлениями состояние.

И думается, приди час Страшного суда, так же, со страшным скрипом и в ужасающем бедламе, поднялась бы дивизия, и пошла бы она стройными или не совсем стройными рядами, но точно пошла бы, на битву с самим Сатаной. Потому что есть такая профессия… Родину защищать.

Сейчас тоже не загородный пикник предстоит. Путь дивизии лежит на север, в Литву, на встречу с предстоятелем Сатаны… 3-й танковой группой Гота!

И дивизия — собирается…

Пройдут годы, и назовут люди улицы в минском районе Уручье — улица 100-й дивизии и улица Руссиянова. Значит, не напрасно собирается!

24 июня 1941 года. 09 часов 00 минут.

Брестская область, Кобринский район, деревня Тевли