Роман Злотников - Генерал-адмирал

Чичагов нахмурился, не понимая, откуда в моих подсчетах взялся рубль, а потом до него дошло, что предметов будет несколько, и он кивнул. Хотя выражение сомнения с его лица окончательно не исчезло.

— И вы думаете, ваше высочество, многие смогут усвоить программу?

— А чего ж нет-то? Особенно если пояснить, что усвоившие будут набираться на технические специальности на строящемся заводе. С хорошим жалованьем. Да и если даже таковых окажется десятая часть… сколько ныне на стройке работает?

— Ну, совершенно точно я сказать не могу, все расчеты у… — Он обернулся к казначею.

Тот тут же выдвинулся вперед:

— В настоящий момент оплачивается работа ста сорока артелей и около двух с половиной тысяч одиночек общей численностью в восемь тысяч двести двадцать два работника. Это без технических специалистов.

— Ну вот, значит, получим восемьсот грамотных работников, способных освоить сложные процессы и механизмы. Кстати, многие с семьями приехали, ребятишек тоже будем учить. Правда, без оплаты, но с перспективой трудоустройства. — Я вздохнул — опять расходы, а потом кивнул: — Ладно, ведите, показывайте, что у вас тут где и как.

До Магнитной я добрался в начале июля, причем с комфортом — в императорском салон-вагоне. Железную дорогу от Челябинска сюда дотянули в конце июня. Впрочем, полноценной дорогой эту ветку пока назвать было нельзя. Во-первых, она была однопутной. Во-вторых, большая ее часть проходила прямо по земле, безо всякой насыпи. Ну и в-третьих, все построенные на ее протяжении мосты представляли собой собранные из бревен времянки типа тех, что любят показывать в голливудских вестернах во время сцен погонь. Это когда поезд проскакивает через огромное ущелье, а сразу вслед за ним времянка складывается как спичечный домик. Впрочем, так в это время железные дороги и строили. Быстро, но крайне ненадежно. Насыпи, второй путь и капитальные мосты появлялись на магистралях постепенно, в течение многих лет, а то и десятилетий после начала эксплуатации.

Со мной приехали бельгийцы и немцы, которым предстояло тянуть железнодорожные ветки на Экибастуз и Джезказган. Там сейчас работали несколько геологических экспедиций, но результатов их работы решили не ждать. Приблизительное направление я знал, а когда доберемся до оконечных участков пути — будем знать и точное. Причем и бельгийцы, и немцы имели контракты только на первые сотню и три сотни верст пути. Далее я планировал строить уже силами своих железнодорожно-строительных компаний, персонал коих как раз и обучится за ту пару-тройку лет, которую немцы и бельгийцы будут тянуть первые сотни верст. Спросите, почему так долго? Так они в этом году стройку начать не успеют. Дай бог изыскательские работы завершить. Тем более что, в отличие от общепринятой в России практики, они должны были строить дорогу сразу капитально — на насыпи, с мостами и двухпутную. Как раз у меня через два года первый выпуск сирот состоится, а из них почти полтора десятка учатся в Институте инженеров путей сообщения. Так что практику получат неплохую. Да и остальные, кто еще будет продолжать учиться, — тоже. Я планировал и других студентов на лето отправить на эти две строящиеся дороги, что-то типа стройотряда организовать… Что же касается того, как строить эти дороги дальше, — там посмотрим. Будут время и деньги — будем строить и далее столь же основательно. А если понадобится срочно завозить уголь в больших объемах — значит, дорога на Экибастуз после немцев пойдет по облегченному варианту, лишь бы побыстрее дотянуть ее до месторождений угля, необходимых металлургическому производству. Ну а доведем ее до ума потом, в процессе, так сказать…

Несмотря на общую убогость, кормили, как выяснилось, на стройке нормально. Казначей обеспечил оптовые закупки муки, круп и постного масла, а руководитель проекта — строгий контроль поставляемого товара и выпечку хлеба. Хлеб, муку и крупы всем желающим продавали не особенно дорого в дюжине лавок. Причем то, что именно не особенно дорого, подтверждалось тем, что постоянными клиентами этих лавок были еще и окрестные казаки. Уж им-то переплачивать никакого смысла не было. Мясо же и рыбу, которые поставляли казачьи станицы и рыбачьи артели, рабочие закупали самостоятельно. Этого добра хватало, поскольку есть мясо на свое жалованье рабочие могли себе позволить не чаще одного раза в неделю, а рыбу — двух. Это в лучшем случае… Еду готовили поартельно, одиночки скидывались на стряпуху. Тех, кто готовил себе сам, практически не было, только если семейные. Работники на стройке выматывались так, что кашеварить сил уже не хватало…

Столь благостная картина объяснялась просто. Основные финансовые потоки находились в руках тройки, а ее основной задачей было максимально быстрое продвижение строительства без перерасхода бюджета. Именно в этом случае они были застрахованы от дотошных разбирательств совместной группы, составленной из подчиненных Канареева и Каца. А те, как всем было известно, умели работать въедливо. Была пара случаев убедиться. Ну и взаимный перекрестный контроль в тройке играл свою роль. Хотя очень уж рассчитывать на него было нельзя. Ибо если это команда, а только так и достигается требуемая эффективность, то они должны друг дружку прикрывать. А если они начинают радостно стучать друг на друга — то команды никак не получится. Впрочем, иногда достаточно придержать кого-то слегка зарвавшегося и без доклада наверх, просто разбором полетов внутри команды. Потому что если воровство или нерадение одного ставит под удар работу всей команды — кому будет приятно за чужие грехи по своей шее получать? Так что даже если где кто и приворовывал, то аккуратно и очень в меру, не забывая о главной задаче команды. Да и пусть, если так…

На следующий день я добрался до Тимирязева. Климента Аркадьевича я не видел четыре года, с той памятной встречи в Петровской академии. Он был бодр, загорел и подтянут. И доволен жизнью.

— Вот полюбуйтесь, ваше высочество, — с гордостью рассказывал он мне, показывая свое хозяйство, — сейчас мы культивируем здесь более двадцати пяти сортов зерновых, кормовых и технических культур, пригодных для данной местности. Кроме того, Иван Владимирович разбил два сада и несколько огородов. Мы уже даже частично окупаем себя, поставляя семена и саженцы окрестным казакам. Но я бы хотел вас попросить о некотором увеличении финансирования. — Он сделал паузу, бросил на меня испытующий взгляд и, не увидев негативной реакции, продолжил: — Дело в том, что благодаря вашему попечению у меня здесь образовался неплохой научный отдел. Нас, ученых, уже одиннадцать человек. И я очень благодарен вам за идею взять с собой студентов. Четверо из числа первых шестерых, получив дипломы, вернулись ко мне. Но… — он слегка помялся, — для моих, да и ваших планов этого мало. Ведь, как мне помнится, вы говорили о создании здесь в будущем учебного заведения… Однако, боюсь, даже ваше влияние не сможет мне помочь увеличить число ставок. И я бы попросил вас выделить ваши личные средства еще хотя бы на три ставки для научных работников и две для лаборантов. Поверьте, они очень, очень нужны!