Борис Толчинский - Нарбоннский вепрь

Нынче он нашел обоих еретиков в другом чертоге. Старик лежал на каменной скамье, укрытый ватным одеялом, а молодой Ульпин — прямо на полу, лицом вверх; к счастью для обоих, земля в пещере была теплой.

Варг приблизился к ним, и сердце у него заныло: так выглядеть могут только мертвецы! Бескровные лица, скрюченные конечности… могильным холодом веяло от этих похожих на скелеты тел!

Принц нагнулся к молодому Ульпину и дотронулся рукой до лба. Нет, не дотронулся… внезапно глаза еретика широко открылись, и в тот же миг принц ощутил резкую боль в висках. С этой болью он мог справиться, но она явилась слишком неожиданно, и он не сдержал стона.

— Прости, — виновато улыбнулся Януарий, — ты не должен был так красться.

— Ну ты даешь, — вздохнул Варг, приходя в себя. — Дивлюсь я, как амореям удалось заполучить вас. Вам никакое оружие не нужно, вы человека можете на расстоянии ухлопать!

— Ты преувеличиваешь, — сказал, вставая, молодой Ульпин. — Вернее, убить-то мы можем, но и сами концы отдадим… от перенапряжения. И не всякого еще удастся убить. Тебя, например, даже отец не сможет, а он ментат сильнее меня.

Варг прищурился и спросил:

— А Юстину?

Януарий медленно покачал головой.

— Нет. Там, где крепкая воля и могучий разум, мы бессильны. У простого ножа лучше получится.

— Я так и думал, — кивнул принц. — Юстина вам не по зубам, иначе бы она от вас бегала, а не вы от нее. Ну а сестру мою осилите?

— Раньше — да, теперь — навряд ли.

— Почему так?

— А разве ты не замечаешь в ней изменения? — вопросом на вопрос ответил еретик.

— Она стала злобной, как великанша Ангрбода, — ухмыльнулся Варг.

— Скорее, как валькирия, мой друг. София постаралась сделать из Кримхильды тебе замену. И у нее почти получилось!.. А вот твоего отца, пожалуй, мы могли бы попытаться…

Принц невольно содрогнулся.

— Нет! Даже не думай об этом! Отец… это отец! Ты прав, он нынче слаб, но все равно… я не позволю!

Януарий вперил в синие глаза Варга взгляд своих едва заметных вежд. Они были почти бесцветны, эти вежды, но с металлическим отливом.

— Пойми, мой благородный друг, — раздельно проговорил молодой еретик, — твой отец больше не твой отец! И дело не в том даже, что он повелел тебя казнить. Дело в другом! Герцог не владеет собой — над ним всецело властвует София!

Варг надолго задумался, а потом отметил:

— Прочитай его письмо. Я так мыслю, ты прочитаешь и скажешь иначе.

— Письмо?

Принц достал из кармана вскрытый пакет.

— Его привезли мне в замок Эльсинор нынче утром. И я решил…

— Посоветоваться с нами?

— Да. Здесь и о вас немного говорится…

По серому лицу Януария пробежала едва заметная усмешка.

— Не смущайся, благородный друг, со мной и с отцом ты можешь говорить откровенно. Мы же понимаем, что все беды твои — из-за нас.

— Нет, — упрямо заявил Варг, — не из-за вас. Из-за того, что Империя не хочет дать нам волю, а я хочу на воле жить. Вот из-за чего!

— Но если бы ты выдал нас…

— То я бы был уже не я, если б вас выдал! Ну, довольно об этом. Скажи, а почему отец твой… он спит?

Молодой Ульпин беззвучно рассмеялся.

— А ты решил, он умер?! Да, он спит… вернее, отдыхает.

Холодок пробежал по телу принца. Угадав его мысли, Януарий подметил:

— Если человек не дышит, это еще не значит, что он мертв.

— А твой отец нас слышит?

— Ну, видишь ли…

— Не надо, не отвечай! Я и забыл, что говорил ты мне в темнице. Не буду больше задавать вам такие вопросы. Ты мне скажи другое… насчет Донара! Это…

Молодой еретик воздел руку, останавливая принца.

— Я мог бы обмануть тебя, а ты бы мне поверил. Но я ценю твое доверие и открою правду. Донар был не Донар, а призрак, сотворенный моим отцом. Вот почему отец не в форме. Он должен отдохнуть. Этот ментальный опыт — ты назовешь его чародейством — дался моему отцу нелегко.

— А мои друзья… мои друзья полагают, что то на самом деле был Донар-Владыка, — с горечью заметил Варг. — Выходит, я обманом получил свободу!

— На этот счет у Вергилия — это в Старом Риме был такой мыслитель и поэт — есть примечательная фраза. Запомни ее: "Dolus an virtus quis in hoste requirat?" — "Кто станет разбирать между хитростью и доблестью, имея дело с врагом?".

— Юстина посоветовала мне предпочесть секиру палача вашим услугам, — внимательно глядя на Ульпина, сказал принц.

Его слова нисколько не смутили Януария.

— Мы тебя сразу предупредили, кто мы такие и чего можно от нас ждать. Помнишь, что ты нам тогда ответил? Ты передумал?

— Нет… Я о другом. Хитрить с врагами — одно дело, а с друзьями… Мне никогда еще не приходилось обманывать друзей!

— А ты их не обманывал.

— Но я-то знаю правду, а они — не знают!

— Верно. Если б они знали, ты сейчас не со мной бы разговаривал, а со своим Вотаном. Это во-первых. А во-вторых, если ты не рад, что мы тебя спасли, ты в любое время волен сдаться герцогу… то есть Софии, и исправить нашу ошибку!

Варг в ответ молча протянул Януарию письмо.

Письмо: герцог Крун Нарбоннский — принцу Варгу, в замок Эльсинор

Сын!

Это мое последнее слово к тебе. Не чаял я его произносить. Придется.

Не буду лгать тебе, и в том клянусь я памятью твоей матери Хельги. Полагаю, это единственное, что нас еще объединяет.

Хочу открыть тебе мою тайну. Я умираю от язвы в желудке. Мне остался год, самое большее. Скорее всего, я умру намного раньше: ты мне поможешь умереть. Об этой тайне знают Кримхильда, София и лекари, которые живут в моем дворце под видом миссионеров. Меня можно было спасти еще месяц тому назад, но для этого пришлось бы снова ехать к амореям. Я отказался ехать, так как знал, что на тебя оставить государство не могу. Теперь я понимаю, что ошибся. В другом ошибся: я должен был казнить тебя, тогда бы и уехал!

Я поступил, как плохой отец, как слабый государь, и боги слабости мне не простили.

Не буду уговаривать тебя отдать Ульпинов. Знаю, не отдашь, особенно теперь, когда обязан этим тварям жизнью. Вот кто твои друзья отныне: ублюдки, которые сыграть решили на святых чувствах нашего народа. Даже княгиня София не представляла, что им достанет выдумки устроить подлый балаган с нашим вчерашним богом!

Ладно. Тебе выбирать, в чьей компании губить свою душу. Я не об этом. После моей смерти Кримхильда станет герцогиней, это решено. Но прежде я обязан довершить несделанное — избавить государство от тебя. Иначе ты утопишь мой народ в крови. Ясное дело, твои друзья Ульпины помогут тебе назвать это иначе. Ты назовешь это битвой за свободу, освободительной войной, местью проклятым оккупантам… мало ли как назвать можно! Но суть останется: ты будешь драться за свое до последнего нарбоннца, упрямец и гордец безумный!